Тренировочный день 3

— Остался. — Виктор разворачивает фольгу и протягивает Женечке остатки плавленого сырка «Дружба»: — на вот. Трудно небось в Новый Год Деду Морозу не накидаться водочкой-то?

— Титанические усилия нужно прикладывать. Титанические! — снова поднимает палец вверх алкоголик Женечка: — и как любая попытка человека предсказать свою судьбу или бороться с ней — бесполезная история. Это как Эдип, который бежал от судьбы своей, не желая следовать пророчеству что он убьет своего отца и женится на своей матери, однако стремясь избежать этой судьбы он неотвратимо исполнял каждый пункт пророчества. Точно так же и любой советский Дед Мороз изначально стремится душой своей ввысь, желая порадовать детишек в этот светлый праздник и вот уже на первой же квартире ему чарочку подносят, да не просто чарочку, дорогие вы мои! Хрустальную рюмочку, красоты необыкновенной, запотевшую от животворной влаги, от божественного нектара, в Новый Год не просто «Пшеничную» тебе нальют или там «Русскую». Эх, брат, не понимаешь ты! Хозяин в Новый Год обязательно тебе «Посольской» нальет, да такой, которая на балконе в сорокаградусный мороз трое суток стояла, а не в морозильнике с минус восемнадцать. Дорогие мои, да «Посольская» при минус сорок превращается в нектар и амброзию! Напиток богов! Она на языке тянется, словно живая, она рот не обжигает а обволакивает ласково и нежно, словно поцелуй комсомолки, которая и не целовала никого прежде, а вот тут, на морозе — разрумянилась, раскраснелась и губы свои сладкие приоткрыла! Вот как может простой советский Дед Мороз первой рюмочке отказать, а? Скажите мне дорогие мои, как? В чем смысл всей этой суеты сует и всяческой суеты, ежели от радостей жизни отказываться, да плоть свою усмирять?!

— Воздержание — это важно. Алкоголь — яд! — поднимает палец Батор: — вон, Витька — воздерживается. У него баб дюжина, а он ни с кем не спит. Вот кто монах. Ик! Или импотент, вот. О! Наверное, не работает у него аппарат, вот он и динамит девчонок…

— Но, но, но! — в свою очередь поднимает палец Виктор и некоторое время все трое сидят, подняв указательные пальцы вверх. Батор — задирает голову, пытаясь что-то разглядеть в ночном небе, куда указывают все пальцы. Некоторое время троица застывает вот так — вытягивая шеи и глядя вверх. В небе пролетает падающая звезда.

— Мой аппарат не трогать! — говорит Виктор опуская голову и разминая шею пальцами: — он иногда так работает, что аж больно потом. Однако я воздерживаюсь от всех этих веселых скачек не потому, что монах, а потому как сперва хоть какой-то душевный контакт найти нужно, а не вот это все. Вот ты, Батор — наконец со Светкой переспал, поздравляю. И что?

— В смысле? — не понимает Батор, опуская палец.

— Ну — счастлив?

— Эмпирически — счастлив. Наверное.

— Не ври собутыльникам, Кривогорницын. Нехорошо получается.

— Несчастлив. Несчастлив я. — роняет голову на руки Батор: — а чего несчастлив-то? Вроде все как хотел получилось… и Светка такая красивая, когда голая, да и рука у нее тяжелая… как даст в глаз! Все как-то наперекосяк пошло у нас… — он вздыхает и заглядывает в свой пустой стакан.

— Всякая тварь после соития грустна бывает. Так Аристотель говорил. Мало кто знает, но в там вторая часть была — всякая тварь после соития грустна бывает, кроме петуха и женщины. — добавляет Женечка, заглядывая в горлышко бутылки: — не знаю что с петухом не так, товарищи, но у нас водка кончилась. Может вынесет кто, а?

— Так у тебя баб вокруг полно. — не сдается Батор: — чего с ними не так?

— Ты серьезно хочешь анализ от меня услышать? Давай вон лучше Евгений Сергеевич нам расскажет, как в сугробе ночевал.

— … ах, да. Точно. Так вот, в тот раз со мной отправили Дашу, студентку из медицинского, она покалымить решила на новогодние, раз уж в деревню не поехала к родителям. Шустрая такая девчонка, худая, но быстрая и глазами так — зырь-зырь, где бы чего стырить… такая — вылитая Снегурочка. Не задавались вопросом, почему рядом с Дедом Морозом вечно какая-то пьяная девка, которая внучкой зовется, а? У него ж детей нет. Так что «внучкой» он ее зовет исходя из разницы в возрасте. Лично мне кажется что Дед Мороз — это метафорическое определение старого алкаша и бабника — всегда пьяный и с какой-то бабой… — продолжает Женечка.

— Не, Полищук, ты же тайну какую-то знаешь, а? Вот точно знаешь… — прищуривается Батор: — а ну колись! Что с тобой и почему до сих пор эта Бергштейн у тебя кроватку не греет в комнате?

— Это для мужчины половой акт — кульминация и достижение. Конец истории. А для женщины это только начало. — хмыкает Виктор: — после которого придется свои обязанности исполнять. И я не против ответственности, просто не готов принять что-то вроде «теперь ты только со мной». Если я начал бы кого-то…

— Например эту высокую. Или эту столичную штучку. Или эту мелкую. Или блондинку… или кто там у тебя? Я со счету сбился, мне бы сейчас товарища Гоги, у нас совместные расчеты по твоим бабам…

— Давай возьмем Икс. Некто, то есть мадам Икс… — говорит Виктор, рисуя на воображаемой доске: — или нашем случае — товарищ Икс женского пола…

— Скучные вы. Почему нужно женщину называть — Икс? Если вы в поисках творческого псевдонима, то назовите Элеонорой. Или там Клеопатрой. На худой конец — Леди Иксетта. — мотает головой алкоголик Женечка: — математика сушит мозги, дорогие вы мои. Так что — ни у кого водочки больше не найдется?

— Водка кончилась. — грустно говорит Батор: — вон Нурдин все выжрал, скотина. У него жена красивая, а он сам…

— Вот! — говорит Виктор: — понял, да? Ты всегда хочешь чего-то, чего у тебя нет. Буддизм учит нас что желания и есть страдания. Вот у тебя идея фикс была — Светку по матрасу повалять. Вот повалял ты и что? Победа — лишь краткая вспышка во мраке уныния и безнадеги. На самом деле я не против секса, но только тогда, когда партнерша отдает себе отчет в том, на что идет.

— В смысле? А на что она идет? Или ты про свои размеры? Отрастил тут конский… а я азиат, у нас всегда маленькие… щас как врежу. Почему все лучшее — славянам? Девушки у вас с вот такими жопами… и сиськами. — Батор показывает руками с какими именно: — тугая коса до пояса. А у мужиков косая сажень в плечах и член до колена. А у нас, у азиатов? У девушек попы плоские, а про писюн у мужиков я вообще молчу. Хорошо быть русским. А каково якуту, а?

— Батор, не в размере счастье. Мужчина не должен зависеть от размера своего клинка — так Миямото Мусаси говорил.

— Ты же говорил, что Светка плачет, потому что у меня писюн маленький! — обвиняюще тычет Батор пальцем: — а у меня нормальный! Может быть я — мутант! Давай, вытаскивай свой, ложи на стол, будем меряться! В неравный бой, он самый крайний!

— Не надо на стол. — интеллигентно поправляет очки алкоголик Женечка: — почему надо члены на стол, мы же тут пьем. И кроме того — не ложить, а класть. Это если вы изволили на него положить — тогда глагол верно употреблен. А ежели меряться, то класть.

— Витька! Колись. — настаивает Батор: — Гоги Барамович сказал, что ты Святой Грааль выкопал.

— А?!

— Артефакт. Ты как Индиана Джонс, Витька. Знаешь секрет того, Как Завоевать Женщину! Давай, колись, Витька, не по-товарищески…

— В самом деле, Виктор Борисович. — поправляет очки алкоголик Женечка: — если у вас есть таковая способность — поделитесь с… Ик! Коллективом. Возможно, мне не хватает в этой жизни женского влияния. Может быть, я бы мог себе домик в деревне завести, и чтобы зрелая нифма в белом переднике и с косой до пояса, с тугими молочными бидонами и кормой как у флагмана Балтийской эскадры, стодесятипушечной «Императрицы Анны» на всех парусах… а глаза с поволокой, такие, чтобы всю эскадру утопить можно было без следа и только одинокий матрос в шлюпке и с разбитым сердце… чтобы с утра парное молоко и петушиный крик. Чтобы кожа белая-пребелая, такая белая, что синие жилки вен насквозь видны… а руки мягкие-мягкие и душа такая — с надрывом, как у любой русской женщины…

— Все-таки вы поэт, Женечка. — кивает Виктор: — но нету у меня никакого секрета, товарищи. Как там в анекдоте — ну сплю я с сестрой своей жены, но это тут при чем?

— Ты еще и с сестрами спишь. То есть дюжину твоих баб нужно на два умножить?! Погоди-ка… а если у кого по две сестры?!

— Нету секрета. Нет, просто… если вот прямо честно, то я, товарищи — бабник. — говорит Виктор: — вот и весь секрет.

— Ну, — кивает Батор: — так все бабники. Вон даже Женечка у нас бабник. Признавайся, приставал к Снегурочкам, а?