Тренировочный День 5

— А я не с тобой разговариваю. — Лиля опускает голову вниз и он чувствует как ее тело скользит ниже и ниже, как ее бедра оказываются уже у него на щиколотках, а голова опускается…

— Погоди, Лиля. Что ты делаешь…

— Это называется «играть на волынке», меня Маркова Наташа научила… значит так… сперва так…

— Лиля!

— Больно? Терпи, казак, атаманом будешь. И вофоффе, тфоем февте…

— М… мне не больно, очень приятно. Просто я не слышу, что ты там говоришь… хотя, наверное, это и неважно… ай! Лиля! Больно! Ты чего кусаешься?!

— Ты сказал, что «это неважно»! — Лиля поднимает голову и облизывается: — как это неважно? Я может быть самое важное говорю.

— Честное слово я тебя опасаться начну. — говорит Виктор: — ты и так мне всю спину расцарапала. И плечи покусала.

— Ничего не поделать. — пожимает плечами Лиля: — я страстная девушка. Я когда кого-то люблю, то делаю все до конца. Например, Машу я вообще съесть хочу.

— Теперь понятно, чего она от тебя шарахается. — говорит Виктор: — ты не веди себя как маньячина и она к тебе потянется. Так-то ты красивая и все такое, но когда тебя заносит и в глазах чертики вспыхивают — это пугает. Ты же не хочешь ее пугать?

— Фу. Так скучно. — Лиля поднимает определенную часть его тела и рассматривает ее внимательно и с близкого расстояния: — не работает. Сломался?

— Все с ним нормально. Было. Пока ты за него не взялась. Отдай.

— Все-таки ты жадина, Витька. — Лиля опускает голову на выставленные ладошки, уперевшись локтями в кровать и болтая ногами: — а говорил, что мол всегда готов и ничего не жалко. Мужики — обманщики.

— Ты так говоришь, будто у тебя мужиков никогда не было… мы все примерно одинаково устроены.

— Да не. Были конечно. Только… — Лиля неопределенно машет рукой в воздухе: — как-то не получалось обычно. С тобой получилось. Наверное, потому что ты глаза на меня не пучил. И руками не лез лапать.

— Как не лез? Еще как лез.

— Лез?

— Точно лез. В тот раз, когда на твоей квартире вместе проснулись и…

— Точно, — кивает Лиля головой: — лез же лапами своими грязными и везде меня лапал. Тогда не знаю почему. А я должна знать? Потому что я не знаю, а если я сейчас много думать буду, то у меня голова заболит. А когда я совсем без одежды вот у тебя между ног лежу, то мне думать совсем неохота.

— Да в общем не обязательно. — отвечает Виктор: — ладно, я готов к новому раунду, Лунная Принцесса.

— Точно? Ура! — сияет Лиля: — давай еще разок тебя наградим! Сперва сверху, а потом снизу, а потом…

— Да? Ты чего замолчала? — говорит Виктор. Лиля поднимается и крутит головой.

— Нет. — говорит она: — я конечно все понимаю, любопытно же. И старалась всех в тонусе держать, но чтобы вот так…

— Чего? — не понимает Виктор.

— Ты что не слышишь? — Лиля садится на кровати: — прислушайся. Вот сейчас… слышишь?

— Ээ… нет?

— Глухие вы все в городе. — качает она головой: — как у этой твоей ученицы, которая Лиза и моя соседка — фамилия?

— Нарышкина. — хмурится Виктор: — а она тут при чем? Только не говори, что…

— А у нее подружки есть? Четверо…

— Подружки… у них квартет Нарышкиной. Яна Баринова, Инна Коломиец и Оксана Терехова. Итого четверо их, всегда вместе держатся.

— Не, их пятеро должно быть. — говорит Лиля: — и я не против любопытства, но…

— Да чего они сделали-то? — недоумевает Виктор и Лиля — наваливается на него и зажимает ему рот ладонью.

— Тихо! — шипит она ему на ухо: — они уже рядом! — звучит она настолько убедительно, что Виктор — затихает и прислушивается. Пока он слышит только мерный стук Лилькиного сердца. Вернее будет сказать — ощущает его всем телом, ту-дум, ту-дум, ту-дум. Практически не слышит ее дыхание, только легкое дуновение на шее, там, где она прижалась к нему щекой.

— … слышишь? — шепчет она и он — напрягает слух. Наконец слышит что-то вдалеке. Какой-то шум?

— Тихо! — шепчет Лиля: — давай послушаем… — он сглатывает. Лежать под Лилей приятно и удобно, а еще в голову начинают снова лезть всякие мысли о том, чего же он еще с ней не сделал и как бы все-таки до утра успеть кое-что еще…

— Теперь расслышал? — шепчет она ему на ухо и он — только головой мотает. Нет, не расслышал. Шум какой-то да, но какой.

— Ой, ты такой тугой, Вить. — она слезает с него и опускает ноги с кровати вниз. Смотрит на него.

— Ну чего лежишь. — говорит она: — у меня нога травмированная, придется тебе меня нести снова. А я фонарь возьму, чтобы подсветить. И одеяло. О! У тебя два одеяла, оба возьму, нам без надобности… закутаюсь в них.

— Забраться сюда через окно тебе нога не помешала. — ворчит он, вставая и натягивая сперва трусы, а потом брюки.

— Какой ты мелочный Виктор Полищук. Девушка сгораемая от любви… или любовью? — она задумывается: — как правильно? Сгораемая или снедаемая? Потом у Юльки спрошу. Все, подставляй спину, лошадка.

— А ты одеться не хочешь?

— Глупости. Не хочу. Да и ты мог бы не одеваться. Подставляй спину поехали, тут недалеко.

— Хорошо. Как скажешь. — он послушно присаживается перед ней, и Лиля с ловкостью и грацией кошки тут же забирается на спину. Включает фонарик, освещая все впереди и бьет его пятками в бока.

— Иго-го. — говорит она: — поскакали. Я буду очень разочарована если ты не будешь цокать копытами.

— Ой, иди в пень, Лилька. — морщится он: — сейчас тебя обратно на кровать брошу и изнасилую.

— Обещания, обещания. Все мужчины обманщики. Знаешь анекдот про Серого Волка и Красную Шапочку? Я вот сразу два знаю! Идет Красная Шапочка по лесу, голая совсем, а навстречу ей Серый Волк… Да, вон туда пошли, к выходу из палаты… ага. Чуть присядь, а то я головой треснусь об косяк… Игого! Какая у меня… мускулистая лошадка. Точно не мерин? — вовсю веселится Лиля у него за спиной.

— Куда идем-то?

— В коридор вышли… ага. Направо. Вот в следующую палату или номер… погоди, фонарь сперва погашу, а ты помолчи и послушай… теперь-то слышно?

— А? — Виктор напрягает слух. Действительно, он слышит что-то… какой-то мерный звук… что это? Как будто где-то очень далеко работает какой-то механизм…

— Моторная лодка по озеру плывет? — шепчет он и Лиля на его спине — начинает содрогаться и трястись. Только через некоторое время он понимает, что она так смеется. Просто тихо, зажимая себе рот рукой.