Третий не лишний

— Вам очень не хватало их одобрения?

— Это значило для меня все.

— Как вы думаете, — Гарри сделал карандашом небольшую пометку в блокноте и постарался сменить тему, заметив, как болезненно отреагировала она на вопрос о родителях. — Вы тогда произвели впечатление на этих мальчиков?

— Да, — улыбнулась она. — Но вряд ли то, какое хотела. Они... — она замялась, подбирая слова.

— Вы не понравились Рону? — пришел на помощь Гарри.

— Нет, — загрустила она. — Рону я тогда совершенно не понравилась. И Гарри, кажется, тоже, но он этого не показывал. Он был... Он был знаменитостью, благодаря ему был... обезврежен один особо опасный преступник. Так что тогда я больше всего мечтала подружиться именно с ним — я ведь читала о нем, и это было... удивительно — встретить его наяву, в собственной жизни! Но Гарри был очень, очень скромным, и, хоть все считали его героем, он с этим не соглашался. К тому же, его роди...

— Извините, но как дальше развивались ваши отношения с мистером Уизли? — Гарри счел необходимым перевести разговор в нужное русло. Проблема миссис Уизли заключалась отнюдь не в Гарри и в том, каким он там был или не был, и уж тем более не в его покойных родителях.

— Первое время в школе Рон часто меня обижал, потому что я училась лучше него, а я ведь только хотела ему помочь. Гарри дружил с ним, и я надеялась, что они подружатся со мной, если я буду хорошо учиться и помогать им, но это не сработало.

— А что сработало? — мистер Уайт, казалось, проявлял такой искренний интерес, что Гермиона даже почувствовала вину, рассказав гладенькую, тщательно выверенную историю:

— В школу пробрался опасный преступник. Я... оказалась в неправильное время в неправильном месте. Он взял меня в заложники, угрожал оружием... Гарри и Рон должны были быть эвакуированы вместе со всеми, но они сбежали и отправились меня спасать... Гарри отвлек преступника, а Рон ухитрился выбить у него оружие, тут подоспели взрослые и нас спасли... Потом у нас были неприятности, — Гермиона ностальгически и очень тепло улыбнулась.

Всех неприятностей из-за этой истории были лишь пять снятых баллов. Лучшие потерянные баллы в ее жизни.

— Странно, мне казалось, что о такой истории должны были писать в газетах, — поделился Гарри.

— Ее засекретили, — пожала плечам Гермиона, радуясь придуманной заранее фразе. — У нас была непростая школа, шумиха там была не нужна.

— Понимаю. И именно после вашего чудесного спасения...

— Да, так мы и стали дружить. Мы вместе учились, вместе... исследовали школу и лес. Он казался нам огромным, опасным и сказочным. Знаете, сколько там было разных животных!

— Вы занимались в кружке юных натуралистов? — уточнил мистер Уайт. Глаза у него почему-то весело блестели. Гермиона снова вспомнила свои подозрения и тут же растеряла красноречие.

— Д-да, в нем.

А дальше случилось то, чего она сама никак не ожидала: после нескольких ничего не значащих вопросов о школе, предметах и дружбе Гермиона вдруг, опустив глаза, сделала совершенно шокирующее, в том числе и ее саму, признание:

— Знаете, я, наверное, на самом деле полюбила не Рона, а Гарри...

Послышался треск. Гермиона встрепенулась: мистер Уайт выглядел очень озадаченным, а в его руках были обломки карандаша. Заметив ее взгляд, он скупо улыбнулся:

— Думал, Фабер-Кастелл, а оказалось — подделка.

— Что?

— Карандаши. Фирма. Подделка. Я слишком сильно надавил на карандаш, и он сломался, хотя не должен был. Извините, пожалуйста. Продолжайте. Вы говорили про вашего друга Гарри.

Гермиона вздохнула. Эта фраза вырвалась у нее случайно, но реакция терапевта ее обидела, задела и смутила. Она только начала разбираться в себе — и обнаружила такое! — а тут он со своим карандашом. Конечно, карандаши ломаются! Она тоже во время разговора любила покрутить в руках что-нибудь... И все же это было грубо.

С другой стороны, такая реакция подтверждала ее сумасшедшую теорию... Или нет. Нет, Гарри не смог бы так вести себя и делать вид, что ничего не произошло. Он был...

— Он был героем. Во всем. Что бы он ни делал: инциденты на уроках, встречи с опасностями, спортивные игры — всюду он был первым. Единственное, где я могла его обойти — это знания. В остальном... Он просто являл собой идеал, все самое светлое, самое лучшее, что только может быть в человеке. Знаете, — она снова улыбнулась, — однажды в рамках урока по биологии к нам привели несколько очень строптивых коней. Единственный, кто к ним решился подойти — это Гарри! И не просто подойти, он прокатился на одном из них целый круг! В другой раз он убил змею, которая угрожала сестре Рона... И вот таким он был во всем. Настоящим героем.

— Вы испытывали к нему романтические чувства? — мистер Уайт очень надеялся, что она не заметит, как дрогнул его голос.

— Нет, что вы! Герой во всем и младший брат в учебе — вот кем он был для меня, — она тихонько засмеялась, не замечая, как ее собеседник перевел дух и немного расслабился. — Знаете, я всегда мечтала о брате. Именно Гарри стал им для меня. Рона я никогда так не воспринимала.

— А как вы воспринимали вашего будущего супруга?

Гермиона задумалась. Почему-то раньше она никогда не пыталась анализировать их дружбу. Ей казалось, что тогда, на шестом курсе, ее словно обухом по голове ударили, когда она увидела Рона с Лавандой. До этого он ей тоже нравился, конечно, но так, чуть-чуть. Она вдруг вспомнила четвертый курс, когда Рон испортил ей бал с Виктором, нехитрым и не самым лучшим образом признавшись в симпатии — правда, поняла она это куда позже. А когда в конце второго курса ее отпустили из больничного крыла и мальчики встречали ее в Большом Зале, Гарри обнял ее, и это было абсолютно естественно. А Рон... кажется, растерялся и... покраснел?

— Он всегда был рядом. Мы были свитой героя — его оруженосцы, его поддержка. Он всегда заступался и за Гарри, и за меня. С ним я чувствовала себя защищенной. И у него есть чувство юмора — Рон, конечно, не умеет подбирать слова, но иногда от одной его шутки весь мир кажется светлее. И идеи. У него бывают просто потрясающие идеи, которые даже мне в голову не приходят! И еще, — Гермиона смутилась, — у него уже тогда были очень симпатичные веснушки.

* * *

Рон Уизли был недоволен, и это было очень мягко сказано. Его раздражала необходимость тащиться непонятно куда с утра, когда он так любил поспать. Его раздражал этот странный терапевт, которого они должны были раскусить по плану Гермионы — и нет, он совершенно не был похож на Снейпа! А на Гарри тем более. А еще раздражала эта жуткая чашка, которая просто терялась в его руке — неужели у этого терапевта не было нормальных чашек? Или ему жалко чая для своих клиентов?

— Маловата чашка, да? — спросил мистер Уайт, почему-то веселясь. — Извините, мистер Уизли, уж какие есть. Зато женщинам нравятся — китайский фарфор! В следующий раз обзаведусь чем-нибудь покрупнее, чая для вас мне не жаль.

— Откуда вы?.. — Рон широко раскрыл глаза.

Неужто и правда — Снейп?! Иначе почему этот Уайт читает его мысли?

— Вы не пьете и хмуритесь, а чашки действительно маленькие, — пожал плечами мистер Уайт и совершенно обезоруживающе улыбнулся. — Здесь не надо быть гением, чтобы понять, о чем вы думаете. Да и меня все же чему-то учили.

Рон вздохнул. Почему-то теперь он был абсолютно уверен, что это не Снейп. Улыбаться так? Исключено.

— Ге... Джин часто так говорит.

— Вы считаете ее умной?