Третья грань реальности

Если Вильфрид наврал, то будем считать это окончательным расставанием с прошлым. А если всё окажется правдой… Вопросов, относительно своей судьбы, я больше не имею.

Глава 5

По тропке через лес быстро ехать не получалось, поэтому дорога к дому учителя затянулась. Ничего бы страшного, но Лаврентий, чтобы мы не заскучали, трещал без умолку. Не слушать его не получалось, потому что он менял интонацию буквально через каждое слово, привлекая внимание. На просьбу соблюдать священную тишину, ответил, что сам определяет, какая в этом мире тишина священная, и продолжил рассказывать длинную историю о своих героических подвигах. Я бы попросила его заткнуться, но сомневалась, что он послушается. Оставалось терпеть и игнорировать бога.

Наконец, среди деревьев показался яркий синий фасад с белоснежными изразцами. Я знала, что особняк построили уже давно, но он выглядел совершенно новым, даже краска не облупилась и ни одна ставня не покосилась. Перед входом несколько опрятных клумб встречали нас пёстрыми тюльпанами, но навстречу никто из слуг не вышел.

– Как тебе моё скромное жилище? – спросил чародей, соскочил с коня и взял её под уздцы.

– Очень мило, но почему слуги не выходят? – удивилась я, обращаясь исключительно к учителю.

По его же примеру я слезла с лошади. Лаврентий, который всё время вертелся рядом, попытался помочь, но я только брезгливо увернулась, не зная, что делать с таким навязчивым богом. Если он живёт в раю, то умирать мне что-то совсем не хочется. И вести праведную жизнь, к несчастью, тоже, как бы дико это не звучало. Пожалуй, даже хорошо, что вампиры считаются проклятыми.

– Я живу один, – спокойно ответил Вильфрид.

– Один? – переспросила я.

Ухоженные клумбы никак не сочетались с его словами.

– Да, я редко здесь бываю, поэтому не вижу смысла держать слуг. К тому же я чародей, а…

– У них всё не как у людей, – ворчливо прокомментировал Лавровый бог, перебивая учителя на половине слова. Хотя с загадкой тюльпанов он мне помог.

– Пойдём, я покажу тебе, где конюшня, – предложил учитель, – а потом сразу начнём занятия, если ты не против. Хотелось бы научить тебя азам, чтобы проще жилось.

Лавровый бог вился за ним словно хвостик, с любопытством посматривая на меня и пытаясь привлечь внимание. Правда, каждый раз, набрав воздуха в грудь, нервно косился на посох чародея и сразу же «сдувался», предпочитая промолчать. Итак, первая причина, по которой я хочу стать чародейкой: я мечтаю что-нибудь сделать с этим богом. Как у вампирки, у меня ничего не выйдет, жевать эту гадость я не намерена!

Поставив лошадей в стойла, мы вышли на задний двор. Там и расположились.

– Готова? – спросил учитель.

– Да, – кивнула я, перехватывая палочку во вспотевшей руке.

Волнение подкатило к горлу, я задышала чаще. Так странно приступать к чему-то новому, неизвестному. А вдруг не получиться?

Я тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Не может не получиться, у меня нет на это права. Закончились шутки и игры в своё решение и свободную жизнь. Я окунулась в море настоящей жизни, которая раньше была скрыта от меня границами поместья. Здесь я сама за себя. Любой шаг в сторону мог стать ошибкой, любое поражение – смертью. Я осталась у себя одна, меня некому спасать.

– Жизнь чародея полна опасностей, которые скрываются повсюду. Совершенно не важно, какое задание ты выполняешь, в какой стране живёшь. Для нас не предусмотрено отпусков. Глупо пугать тебя врагами и соперниками, которых ты, может, ещё и не наживёшь, но есть одно правило, которое сохранило жизнь не одному чародею: твоя палочка всегда должна быть при тебе! Лучше её вообще не выпускать из рук, или просто держать на таком расстоянии, чтобы ты могла дотянуться до неё в любой момент.

– Что совсем всегда с собой? – Лаврентий бесцеремонно перебил Вильфрида, вытаращив глаза. Вот тебе и бог, который даже не знает, как устроен его мир до конца. – А как же…

– Не смущай девочку! – гаркнул учитель, и Лаврентий вдруг оказался на ветке дерева, подальше от нас. – За палочку ты можешь не волноваться: она не сломается, не погнётся и не испортится от времени. Теперь о самом колдовстве. Могу тебя порадовать, никаких специальных движений и слов учить не нужно, хотя я знаю, что для тебя это не проблема. Но тут же огорчу: надо научиться концентрировать волю так, чтобы получить желаемый результат.

– Со словами было бы проще, – не задумываясь, решила я.

– Очень правильно подметила, Эния! – с усмешкой щёлкнул Вильфрид пальцами, улыбнувшись. – Начнём с элементарных чар, называются они «телекинез». Слово странное, но замены в нормальном языке ему не нашлось.

Учитель развёл руками, извиняясь, но мне было не до названий. Я приготовилась – подняла палочку, напряжённо стиснув её в руке так, что ногти впились с ладонь.

– Нет, Эния, – неожиданно покачал Вильфрид головой. Уже что-то не так? – Расслабься, палочка не дубина, не надо так сжимать. Ты должна обращаться с ней легко и в то же время почтительно.

– Вы какие-то странные вещи говорите, учитель, – покачала я головой, не понимая, что он вообще имеет в виду. Воля ведь должна быть твёрдой, зачем же ослаблять хватку?

– Понимаешь, – за моей спиной возник Лавровый бог, испугав, – палочка – это как пульт от телевизора!

Я развернулась и попятилась, а он стоял, как ни в чем не бывало, назидательно качая пальцем. Не стоило поворачиваться спиной к учителю – это непочтительно, но стоять затылком к лавровому жулику опрометчиво и даже небезопасно. Он невероятно бесил! Меня аж потряхивало, и хотелось огреть его чем-нибудь тяжёлым.

– Какой пульт? – с трудом выдавила я, не разбирая околесицу, что бог несёт. – От какого телевизора? О чём вы вообще говорите, господин Лавровый бог?

– Чшшш! – тут же приложил он палец к губам, наклонившись слишком близко ко мне. Я шагнула назад, напрягаясь всем телом. – Не надо так громко кричать моё имя, здесь это не безопасно!

Глазки его забегали по сторонам, будто в лесу был кто-то кроме нас.

– Это вообще нигде не безопасно. Лучше зови меня просто Лавр. Или Лаврик, мне так больше нравится, я кажусь себе моложе! – кокетливо поправил бог причёску, которая в этом совершенно не нуждалась. Его волосам ничего помочь не могло. – А про пульт и телевизор забудь, вы о таком ещё не слышали.

– Тогда, Лаврик, будьте так любезны, не мешайте заниматься! – попросила я, сердито поджав губы, и сильнее сдавила палочку.

Дышать я старалась равномерно, чтобы успокоиться. И из последних сил сдерживалась, чтобы не заорать на прицепившегося к нам мужчину и не послать его по-крестьянски куда подальше. А ведь я даже не представляла, что в этом мире кто-то способен довести меня до такого состояния!

– Моё сердце разбито! – притворно вздохнул бог, закатывая глаза и, как будто утирая слезы. – Но я не потеряю надежды и буду смотреть за вами днём и ночью!