Трейдер. Деньги войны

Но до него еще одна проверка — отсеивали по малейшему подозрению в принадлежности к анархистам и коммунистам. В который раз Ося возблагодарил судьбу за доставшиеся ему документы! После прорыва через Сиваш, когда пулеметчики Семена Каретника посекли кавалерию генерала Барбовича, в юшуньском госпитале умер гимназист Иосиф Шварц. А через несколько дней, когда вчерашние союзники-большевики рубили и расстреливали махновский корпус, Спектор стал Шварцем.

С этими документами он сумел выбраться из смертельной крымской западни в Одессу, но в тамошней ЧК служили несколько его однокашников по коммерческому училищу. И пошло-поехало — Константинополь, Палестина, Англия, Америка…

Здесь везение кончилось.

— Я бы хотел получить работу, связанную с бухгалтерией…

— У вас есть опыт? — скептически сощурился сотрудник «Хиаса»

— Я закончил коммерческое училище в Одессе…

— В Одессе? Не делайте мне смешно, молодой человек! Тут моют полы выпускники университетов! А за позицию бухгалтера нужен большой залог, наша организация не может такого себе позволить.

Вот так и стал Ося рыцарем метелки, швабры и поворотного совка на палке. Вместо шлема — ведро, вместо коня — тележка, вместо доспехов — стопка чистых плевательниц.

Каждый день он стискивал зубы, постигал науку мытья унитазов и коридоров, зубрил в паузах английский.

Каждый раз, когда Ося разглядывал красоток на афишах кинематографа и перебирал в кармане мелочь, приходилось решать, потратить ли квотер на новый фильм или отложить эти двадцать пять центов на обучение в школе бухгалтеров.

Каждый день, возвращаясь в съемную комнату в Нижнем Ист-Сайде, он разглядывал из окна трамвая людей на Восточном Бродвее. По своим делам спешили уверенные американцы, суетливые итальянцы, незаметные китайцы, крикливые евреи, а Ося уговаривал себя, что он не один такой, что все начинают снизу, что он еще заработает свой миллион долларов…

Все изменилось год назад, в начале 22-го.

По коридору конторы «Майкл Александер Кролл» шел новый посыльный — вроде бы такой же, как и все прочие мальчишка лет четырнадцати, в бриджах, пиджаке и кепке. Но вглядевшись, Ося понял, что бриджи и пиджак из дорогого материала, а галстук, пожалуй, из настоящего шелка.

А еще при «золотом мальчике» неотступно ходил черноглазый смуглый парень с узковатыми глазами — мексиканец, что ли? Вот просто ходил, ничего не делал, всегда рядом. И не светил револьвер под мышкой, который Ося разглядел, в общем-то, случайно.

Через пару дней по всему зданию на Тринити-Плейс расползлись слухи, что новый посыльный — сын миллионера Джона Грандера, а премудростям трейдерства обучает его сам Майкл Кролл. И, говорят, бесплатно.

Ну как, как так??? У него — все, у тебя — ничего! Ты каждую ночь ворочаешься на узкой койке под грохот поездов сабвея на мосту Вильямсбург. Он живет всего в двух блоках от конторы на Тринити-плейс, в доме с консьержем, лифтером, электричеством, газом, водопроводом, пнемопочтой и прочими удобствами.

Ты бережешь каждый цент и покупаешь только ношеные вещи, чтобы сэкономить. Он носит новые «рабочие» ботинки, о которых настоящим рабочим можно только мечтать.

Даже язык — то, что тебе приходиться учить урывками, он знает с рождения!

Как ни крутись, а жопа сзади — сколько ты не бейся, а золотые мальчики всегда будут впереди.

Однажды Джонни увезли из конторы на автомобиле, и Осю накрыла густая классовая ненависть. В тот вечер он впервые в жизни напился, спустив отложенное за неделю, и до койки добрался только потому, что пил в занюханной забегаловке на первом этаже прямо в доме, где он снимал квартирку на троих с такими же иммигрантами.

Ночью он разрывался между самоубийственными желаниями податься в мойщики окон на небоскребах и там сигануть вниз или придушить Джонни и получить пулю от телохранителя, а утром мучался от сушняка.

На работу поехал без завтрака, все валилось из рук и старший уборщик, устав покрикивать на Осю, просто покачал головой и сказал:

— Смотри, парень, как бы тебе сегодня не лишиться работы.

До полудня Ося кое-как вытягивал свои обязанности, намывая туалеты и выкидывая очередные мешки с ворохами тикер-тейп — ленты с котировками, но за полчаса до обеда не успел увернуться в коридоре от стремительного коротышки, брокера с поребрика*. Толчок был так силен, что Ося не удержался, упал на колено и попутно свалил тележку, залив грязной водой из ведра весь коридор.

* Брокеры с поребрика, curbstone brokers — низшая страта биржевиков, торговавшая буквально на тротуарах финансового дистрикта Манхеттена.

— Шлимазл!* — завопил брокер, потрясая короткими и толстыми, как сардельки, пальцами. — Понабрали поляков!

— Я не поля… — возразил было Ося и потянулся за шваброй собрать воду.

Но страшно деловой брокер не стал терять время, убежал за своими гешефтами*. В тот же момент лифт бодро тренькнул звонком, бой услужливо распахнул дверцу, и в коридор совершенно некстати вышел менеджер здания.

* Шлимазл(идиш) — придурок, неудачник; гешефт — сделка.

— Что здесь происходит? — под его взглядом Ося почувствовал себя блохой под микроскопом. — Кто это все устроил?

— Прошу прощения, — неожиданно раздалось сзади, — это я бежал с поручением и налетел на тележку.

— Вам надо быть внимательней, мистер Грандер, — скривил лошадиную морду менеджер и двинулся к одной из контор.

Джонни подмигнул Осе и умчался, а менеджер, прежде чем замер перед дверью, обернулся и добавил:

— Когда я закончу разговор, тут должно быть чисто и сухо.

— Будет сделано, мистер менджер.

— Я, конечно, верю мистеру Грандеру, но это значит, что ты поставил тележку поперек коридора. Поэтому вместо ланча вымоешь оба туалета на этаже.

Ося едва успел и удостоился сухого кивка менеджера. Кружилась голова — то ли от вчерашнего, то ли от голода, то ли от нервов. Когда Ося собрал свой инвентарь, погрузил его на тележку и потащил ее к служебному лифту, ему навстречу попался Джонни:

— Блин, парень, ты в порядке? На тебе лица нет.

— Спасибо, все окей.

— Менеджер заставил его работать весь ланчтайм, — негромко шепнул в ухо Джонни телохранитель.

— Ого, а ну-ка, пойдем с нами, — и Джонни целеустремленно, как муравей гусеницу, потащил Осю за собой.

Каморка, в которой стояли плитка, кофейник и стол, была пуста — клерки и служащие уже съели содержимое своих ланчбоксов, но телохранитель принес еще два, а Джонни разделил их на троих.

Наверное, потому Ося и не сдох в тот день.