Трейдер. Деньги войны

— Никаких подрядчиков менеджер не вызывал.

— У него глаза убивавшего человека. Я прогоню его, — доложил Панчо.

А Джонни повернулся к Осе:

— Ты стрелять умеешь?

— Спрашиваешь!

— Тогда держи, — на самом дне саквояжика Джонни нашлись пистолеты.

— Думешь, ограбление?

— Что здесь грабить, Ося? Тикерную ленту мешками? Деньги-то в банке лежат. Это за мной.

Историю с похищением Ося уже знал, поэтому сжимал пистолет так, будто хотел выдавить из него апельсиновый сок.

А в коридоре Панчо и подрядчик бодались взглядами. И штабс-капитан Михаил Крезен, стрелок Дроздовского пехотного полка, ходивший в штыковую на пулеметы, впервые столкнулся с равным противником — Панчо тоже участвовал в самоубийственных атаках на пулеметы, пусть без штыков и верхом.

Крезен отступил.

Почти сразу на лифте приехали служители и вежливенько вывели его из здания.

А троица, ежесекундно озираясь, добралась до квартиры и только там расслабилась. Панчо прямо в одежде упал на свою кровать, Ося отправился на кухню готовить ужин, а Джонни разбирал почту.

— Эй, парни… — негромко позвал он, закончив шуршать бумагой. — Собирайтесь, завтра мы переезжаем.

— Куда? — спросил Панчо, не вставая.

— В Бостон.

— За каким??? — тут уж мексиканец поднялся.

— Массачусетский институт технологий зачел результаты моих школьных экзаменов, сданных экстерном. Меня зачислили в студенты.

Глава 6 От сессии до сессии живут студенты весело

Бостон понравился мне куда больше Нью-Йорка — почти европейский город, даже трамваи катили по улицам степенней, чем в суетном Нью-Йорке. Больше Желтогорск, чем Москва, если в привычных мне терминах. Плюс здесь столица самодельной американской аристократии — «бостонских браминов», полусотни семей с родословными от первых колонистов, а то и дальше (кое-кто утверждал, что аж с XIII века). Из них вышли десятки и сотни сенаторов, мэров, губернаторов, банкиров, промышленников, филантропов, ученых… Президентов? А как же — Адамс, еще один Адамс, будущие Кулидж (нынешний вице-президент) и Франклин Делано Рузвельт как раз из «браминов».

Хороший город. Не задушенный сверху небоскребами, а с боков — фабриками и предместьями, не исчерченный надземным сабвеем. Тут все человечней, даже Boston Braves* лупили битами по мячу интеллигентней, чем New York Giants*.

* Boston Braves, New York Giants — бейсбольные команды

А еще тут не давило ощущение Вавилона — вихри от пылесоса, тянувшего в страну тысячи иммигрантов, сюда долетали краешком.

В кабинет декана электротехнического факультета Массачусетского института технологий меня привела юридическая коллизия.

— Видите ли, мистер Грандер, — осторожно начал Роберт Вандерграф, — все студенты бакалавриата обязаны проживать в общежитиях института в течение первого года обучения.

— Прекрасно, я готов.

— Однако, мы не имеем права селить в общежития лиц моложе восемнадцати лет, а вам пятнадцать.

— Погодите, — посмотрел я в добродушное лицо декана, усеянное веснушками, — а как же меня приняли?

— По результатам экстерната, — вздохнул Вандерграф. — Это наша ошибка, что не обратили внимания на возраст.

Блин, эдак меня сейчас с извинениями выпрут на мороз и прощай диплом? Не-ет, мы так не договаривались… Тем более, что я сам собирался жить отдельно — лабораторию в общаге не развернуть.

— Но за меня уже внесена плата за первый год.

— Все так, мистер Грандер, — сокрушенно развел руками декан, а потом спросил с надеждой: — Может, вы вернетесь к нам, когда вам исполнится восемнадцать?

Ага, разбежались. Чем себя занять три года, я найду, но мне нужны кое-какие сведения местного, так сказать, происхождения, чтобы легализовать мои знания. Можно пойти по пути «самоучки», но диплом МИТ сильно облегчит процесс «врастания» в инженерную и научную среду.

— Не хотелось бы терять три года.

— Понимаю, мистер Грандер, понимаю. Тогда вам предстит беседа с президентом института мистером Страттоном, это уже его компетенция.

Страттон выслушал меня, пошевеливая жесткой щеточкой усов на пятиугольном лице, заверил, что если меняются времена, то должны меняться и правила, и после короткой консультации с юристами, нашел выход: меня зачислят «вольнослушателем», то есть не совсем полноправным студентом, но с допуском к занятиям и экзаменам, через три года их зачтут, а меня зачислят сразу на четвертый курс. Но я не уверен, что так бы обошлись с обычным талантливым парнем, а не с Грандером-младшим.

Подходящее для моих целей жилье нашлось сразу же — множество студентов обитало в так называемый «братских домах», принадлежащих обществам вроде Фи-Каппа-Тета, Сигма-Альфа-Эпсилон или Дельта-Каппа-Бета. Любое сообщество в высшей школе тут почему-то принято именовать греческими буквами, от большой образованности, наверное. Так что ситуация, когда молодые люди из МИТ или Гарварда снимали целый дом, никого в Бостоне не удивляла, удивляло другое — мой возраст. Пришлось телеграфировать отцу, вызывать юриста с полномочиями, вся эта морока заняла еще неделю, но в итоге у нас образовался двухэтажный викторианский домик красного кирпича с неиспользуемым зимним садом. Что характерно — в Кембриджпорте, несколько на отшибе, а не в самом кампусе и не на другом берегу Чарльз-ривер в Бэк-Бее, где каждый третий дом занят будущими инженерами.

На первые лекции шел с некоторым трепетом — пусть я на сто лет впереди, но МИТ это серьезно. Что подтверждала солидная архитектура кампуса — классицизм, колонны-пилястры-капители, дорохо-бохато, чисто римский Форум. Американцы вообще прибивались по Римской империи, чуть ли не духовными наследниками себя числили.

Над главным зданием возвышался купол, Дум, как его называют; между крыльями, вопреки ожиданиям — не вымощенная камнем площадь, а широченная лужайка. Несколько корпусов, все в одном стиле и построены пять-десять лет тому назад. Поначалу я все гадал, откуда у технологического института деньжищи на такой размах, а потом мне разъяснили: некий анонимный благотворитель с 1910 года ввалил в МИТ двадцать (!) миллионов долларов. Это нынешних, тяжеловесных, а в ценах моего столетия раз в пятнадцать больше. Все, разумеется, гадали, что же это за филантроп такой, а пару лет назад выяснилось — Джордж Истмен, тот самый, который «Кодак» придумал и одноименную корпорацию основал. Вот так вот, люди по всему миру фотоаппаратами щелкали, а на их копеечки, центы и пфенниги построили университет в Бостоне.

Вопреки внешней тяжеловесности строений, студенты тут такие же веселые разгильдяи, как во всем мире, только с поправкой на «инженерный подход».

— Мальчик, а ты что тут делаешь? — четверо старшекурсников, дежуривших у входа, нависли прямо надо мной.

Сзади придвинулся Панчо.

— Доброе утро, джентльмены, я вольнослушатель факультета электротехники, — попытался я пройти внутрь, но тщетно.

— У нас нет такого факультета, — с серьезной рожей ответили главный, — и нас не предупреждали, что слушателями могут быть дети.

Эту фишку узнал Ося — тут факультеты принято называть по номерам, нечто подобное было в свое время в Московском авиационном институте. Машиностроение — второй, материаловедение — третий, строительство — первый и так далее.

— О-кей, шестого факультета, мои сильно взрослые друзья, — и я протянул старшему ладонь для рукопожатия.

Он машинально подал руку, я крепко сжал ее, чтобы не вырвался и взялся поверх второй рукой. Старшекурсник с воплем дернулся обратно.

А всего-то делов — ручная динамо-жужжалка, конденсатор и два проводка в рукавах.