Три дороги на двоих

Йкурп пронзительно взвизгивает, обмякая.

— Не трогай его! — выкрикиваю, дёрнувшись к этой бесчувственной твари, но тяжёлая рука немедленно отталкивает меня обратно.

— Не лезь! — весьма недвусмысленно угрожающе шипит амиот. Потемневший взгляд, словно острый нож, проходит по сознанию, заставляя опустить голову, чтобы не видеть этих жутких глаз.

Неожиданно отбросив зверька в сторону, освободившиеся пальцы вцепляются в мой подбородок и сильным движением вздёргивают голову вверх. Оказавшиеся напротив зрачки резко сужаются, радужки плывут шоколадными переливами, словно затягивая внутрь.

Не поддаваться! Внушаю себе, что это всего лишь пигментированный слой эпителия, деформируемый сокращением кольцевых мышц. И через мгновение реально понимаю, что ничего собственно необычного и нет — глаза как глаза. Чего в них такого особенного? И смотрю уже не в них, а на лицо в общем. Даже интересно становится, чего же он этим действием добиться хотел?

А ведь действительно хотел, потому что, моргнув вдруг озадаченно, амиот даже руку опускает.

Впрочем, тут же схватив меня за плечи, поднимает вверх, следом за собой. Едва удерживаюсь на ногах и замечаю его резкие отрывистые движения, словно он что-то невидимое вокруг меня выплетает.

Воздух под его руками начинает серебриться, будто падает изморось с замёрзших деревьев. Через минуту я оказываюсь в прозрачном, практически стеклянном шаре. Ещё одно неуловимое движение руки, и тот приподнимается над полом. Теряю опору и по скользкой внутренней поверхности сползаю вниз. А шар уже вылетает в коридор.

Ой, мамочки! Пугаюсь я не на шутку. И это странно, ведь ещё недавно почти не боялась, несмотря на жуткие обстоятельства. А вот теперь...

Моя своеобразная тюрьма медленно перемещается по знакомым коридорам «Треона», а амиот, всё в том же облике Бориса, идёт рядом, словно всю жизнь здесь прожил. Останавливается у закрытой стены, и шар послушно замирает рядом. Проводит рукой, створки двери исчезают, открыв пространство затемнённого просторного помещения. Демонстрационный зал, ранее заполненный разнообразными предметами — креслами, столами, стеллажами, сейчас совершенно пуст, всё исчезло куда-то.

Почти неуловимым движением, амиот отправляет шар вглубь комнаты. Долетев до противоположной стены, прозрачный корпус лопается, выбросив меня на пол и оставив ошмётки из тонких прозрачных слюдянистых пластин с яркими изумрудными кристаллическими вкраплениями.

Непонятно. Ничего зелёного в шаре не было...

Я медленно поднимаюсь, насколько позволяют это сделать скованные руки, и, стараясь не выпускать амиота из поля зрения, отодвигаюсь к стене. Так мы и стоим несколько мучительно долгих минут. Он — словно окаменев, у входа. Я — столь же неподвижно, у стены, пытаясь понять чуждую мне логику.

Вот это что сейчас было? Зачем он убил Ика? Чего хотел добиться, когда заставил смотреть себе в глаза? Как я должна была отреагировать? И почему получилось не так, как он ожидал?

Ох, сколько вопросов, а задать их некому. И отвечать мне никто не будет.

Размышлять об этом долго не получается. Очень быстро дверь снова исчезает, и в проёме появляется Роман.

О-о-о! У меня глаза готовы на лоб вылезти. Однако я довольно быстро понимаю в чём причина такого поразительного сходства — ещё один шар, влетающий в зал, подобно моему разрывается у стены, выбрасывая на пол стройную шатенку. И догадаться теперь не сложно, что для материализации амиоты подбирают образ в памяти ближайшего в зоне видимости (ну, или не знаю уж чего там у них имеется) объекта. А как иначе это объяснить?

— Только одна? — с вопросом в голосе, но абсолютно равнодушно произносит лже-Борис, не выпуская нас из поля зрения.

— Одна, — не менее холодно отвечает вошедший.

— Проверить, — безразлично приказывает амиот, разворачиваясь к нему.

О как! А со мной разговаривал вполне эмоционально! Да и в глазах не было той бесчувственности, которая светится сейчас.

— Что происходит? — раздаётся рядом едва слышный шёпот. — Кто они?

— Алина, тише! — шепчу я.

Амиот медленно разворачивается обратно.

— Молчать, — вновь голосом лишенным всяких эмоций приказывает, проводя рукой перед собой.

Воздух в помещении раскаляется и становится ужасно плотным и вязким, словно желе. Я стискиваю зубы, стараясь дышать медленно и глубоко.

Какого чёрта он это делает! Хочет нас убить?!

Лже-Борис снова отворачивается. Дышать становится легче.

Гримасой показываю Алине, что лучше не разговаривать. Та с недоумением смотрит на меня, потом соображает заглянуть мне за спину. Увидев путы, испуганно закрывает глаза. Лишь бы сознание не потеряла от страха! Кошусь на её руки. Нет, у неё они свободны. Ну и что я такого сделала, что мне нужно было их сковывать? Есть над чем задуматься...

Теперь уже вдвоем мы тревожно ждём, что же будет дальше.

Амиоты захватили «Треон», это ясно. Но Борис-то на Превентире! Вот теперь я на самом деле радуюсь, что он увез с собой Дэйва. По крайней мере, мальчишка в безопасности! А вот сможет ли Борис нам помочь? Впрочем, вряд ли, как ни прискорбно это осознавать. У старков, конечно, уже есть какое-то оружие, но как его применить, если они слишком далеко? Значит, это всё?

— Всё, — словно отвечая мне, выдыхает находящийся в облике Романа амиот.

И тут же оба одновременно прикрывают глаза. От их тел отделяется тонкая, едва заметная струйка воздуха. Опустившись на пол, она начинает раскручиваться, превращаясь в спиральный вихрь. Набирая обороты, он расширяется. Контуры тел теряют чёткость, словно растекаясь фиолетовым дымом. Затянутые крутящимся потоком, они исчезают.

Ужасающий смерч стремительно вращается у самого входа, расширяя свой диаметр, отвоёвывая у пространства всё новые и новые метры. И никакой возможности избежать его воздействия не оставляет.

Алина пронзительно взвизгивает, а я крепко зажмуриваюсь. Не знаю, что со мной произойдет, но лучше этого не видеть. Наверное...

ГЛАВА 6

Начало иного пути

Капитан

У меня такое ощущение, что я превратился в небезызвестного героя земных сказок, который стоит на перекрёстке и смотрит на камень. А на нем написано: «Направо пойдёшь — проблему найдёшь, налево пойдёшь — в беду попадёшь, прямо пойдёшь — всё потеряешь». И иных вариантов не предусмотрено.

— Пап, я же могу пойти с дядей? — Едва сдерживающий волнение мальчишка бойким вихрем влетает в раскрывающийся проём. — Ну можно, можно? — Каштановые, чуть волнистые волосы взметываются вверх, вслед за нетерпеливым движением головы. Высокий, мне почти по плечи, худощавый, но с неплохо развитым мышечным потенциалом и огромными, синими, как у Вероники, глазами, он замирает, не моргая всматриваясь в моё лицо.

— Куда? — Я удивлённо приподнимаю брови и вопросительно смотрю на блондина, зашедшего следом.