Три года счастья

Застывает в паре шагов в паре шагов от двери. Ее брат только вернулся, а на часах два ночи.

Элайджа не показывался целый день и если бы не пришел сейчас, то Фреи бы вероятнее снились черные сны.

— Я знаю, что тебе тяжело, но я пыталась звонить.

— Я был в зале Марселуса, слушал уличных музыкантов, сидел в баре, охота и очередная отнятая душа.

— Только бы не появляться дома. Я поняла. Завтра полнолуние. Хейли должна увидеть Хоуп.

Голос Фреи разрывает безмолвную тишину.

— Брат, я вновь планирую семейный ужин, попытайтесь хотя бы поговорить, вижу ты в настроении и не откажешь мне, - в тоне будто просьба, мольба.

Элайджа не знает. Распахнутые полы пиджака. Его лицо бледное и изнуренное, какое-то постаревшее разом, что ли. Взгляд карих глаз, устремленный на нее, предельно отчаянный, почти безнадежный.

— Зачем, ты ждала меня, сестра?

— Я желаю мира в доме, только тогда я успокоюсь.

— Спи спокойно, сестра. Завтра я буду на ужине. Я обещал тебе и контролирую себя.

— Ну, теперь можешь идти.

Элайджа делает шаг вперед, переступает порог и оказывается от нее в паре шагов, не больше.

Он, кажется, не думает о том, что ступил на пепелище, но Фрея ведь видела. Видела много раз образ женщины, что ступила на пепелище и идет на встречу к ее брату. Она не видела лица этой женщины и предпочитала думать, что это Хейли, а раскалённые угли – испытание, которые предстоит пройти Элайджи и Хейли, ведь между ними все так сложно. В воздухе здесь все еще медленно оседают частички пепла. Может, это пепел чьего-то сердца?

Опустошенный, поднимается вверх по лестнице, а Фрея может вздохнуть спокойно, расслабиться и выпить бокал красного вина, заняться маникюром.

Фрея просто заботится о брате, который всегда посвящал себе семье.

На сколько ее еще хватит?

Разве не видишь, мне больно.

Хватит, довольно. Я все еще помню.

Думаешь, тебе можно, если ты мой,

Боже, и люблю до дрожи.

Ты же не слышишь, как я кричу.

Я не прошу, я молю. Слепо верю и жду.

Я не живая, я всего лишь дышу.

Я без тебя не хочу! Прощай! Прощай!

Ты можешь просто забрать все что хочешь.

Разбить мое сердце и меня уже ничто не спасет.

Ты можешь просто убить мою душу.

Души меня, ну же! Но любовь никогда не умрет!

Artik & Asti - Любовь никогда не умрёт.

Видимо Элайджа желает, проверить насколько его хватит. Раздеться, смыть с себя остатки крови и лечь в постель, уснуть. Тушит торшер, ведь больше в этой комнате нет света. С легкой издевкой шепчет, видимо, куда-то в темноту своего сознания: «Столько лет ты жил, руководствуясь исключительно разумом. А сейчас? Сердце? Посмотрим, как будешь собирать его из пепла под своими ногами Элайджа Майклсон Ты ведь все, к чему прикасаешься обращаешь в пепел.»

Пепел.

Кетрин Пирс умеет проигрывать, но его глаза пробиваются куда-то слишком глубоко, будто в самое сердце и, кажется, пытаются отыскать в ней что-то далеко запрятанное, давно сожженное и обращенное в пепел.

Элайджа ведь и не подумал о том, что в его сознании она должа подчиняться ему и говорить то, что он желает услышать, но кажется, что она говорит, то, считает нужным и уместным. Элайджа говорит на октаву ниже обычного, не отрывая взгляда от ее лица:

— Катерина, я войду?

Ей бы решиться, пустив по губам быструю усмешку, и оттолкнуть его так же, как он оттолкнул ее. Кетрин бы размахнуться, предварительно сжав кулак, и ударить со всей оставшейся силы. Пирс бы сделать хоть что-то, спасаясь от повторного унижения, но она лишь слабо кивает, наклоняя голову, и шепчет тихо, одними губами:

— Ты вернулся, Элайджа. Сдержал свое слова.

Черная дверь за ним закрывается, может, сама собой, и у нее возникает сильное чувства, чтобы так было всегда.

Чтобы Элайджа был рядом и обнимал ее крепко-крепко. И глупые ребра чуть вздрагивают будто в надежде, что вот сейчас — всего мгновение — и внутрь опять поместят сердце, живое, бьющееся, настоящее. Его. Сердце, которое принадлежит ей.

Элайджа касается ее волос, вдыхает запах ванили и горького шоколада, оставляет свой поцелуй на ее шеи.

Она сидела у окна, смотрела куда-то в даль.

Кетрин Пирс кажется, что это место похоже на Рай и уж явно не Ад.

Рай, потому что Элайджа вернулся, рядом с ней.

Огонь и пепел.

Кружевной пеньюар, до колена, в черном цвете. Выполнен из мягкого кружева, рукава расклешенные, длинной до кисти, завязывается на талии атласной лентой. Под ним кружевной комплект состоящей из серого браллета и кружевных трусиков в тон.

Он вернулся, потому что похоже желал быть рядом и рассказать обо всем.

Она его выслушает и не бесполезно.

Ведь ему нужно выговориться, чтобы кто-то выслушал и понял.

Она слушала его и то, что она сказала в прошлый раз и вправду послужило только толчком к тому, чтобы начать все заново.

Начать бороться.

Взять себя в руки.

В ее руках два бокала шампанского, но Элайджа не берет алкоголь, только набрасывает на ее плечи свой пиджак, обнимает, вдыхает и после садиться на постель.

— Как прошел твой день?

Ему и вправду нравится видеть ее улыбку, а Пирс следует за ним, садиться рядом выпивает алкоголь.

— Я послушал тебя, Катерина. Сегодня ходил в тренажёрный клуб и моя сила возвращается ко мне. Новообращённый вампир Марселя сбежал с манежа. Это и есть та сила, от которой бежали и которой так боялись все враги нашей семьи. Затем, я остановился в квартале и слушал уличных музыкантов. Выпил виски в баре и вернулся в особняк, в который не желал возвращаться. Моя племянница и Фрея, которая так желает мира в доме заставляют меня возвращаться. Ты возвращаешь мне силы. Я думаю, что любовь придает тебе силы. Мы столько прошли : Ад и Рай. Ты знаешь, как перегрузить меня, отвлечь от проблем. Знаешь, из-за чего я могу быть расстроен… Знаешь, как я ценю семью и какую боль мне принесла клятва : « Всегда и навечно.» Как быть без тебя? Как не думать?

— Знаю, Элайджа… Твой брат только и делает, что не дает покоя, а ты прощаешь его. Вы неделимы. Вы братья. Это и вправду выводило меня, но я простила. Простила тебя, Элайджа и знаю, что ты простишь его… Простила, потому что ты простил меня… Ты может еще и достоин спасения, а меня уже не спасти… Ты простишь, потому что он твой брат и вы столько прошли… Если нужно мое признание, то я не могла уснуть без тебя, задыхалась без тебя – своего воздуха, попыталась заменить Стефаном, но только обожглась и не смогла дышать другим, суррогатным воздухом. Не смогла… Я помню все и простила… Мне так спокойно с тобой… Мы просто спасли друг друга от ошибок и одиночества. Я думала, что ты забыл меня, а ты нашел меня. Вновь… Ты вернулся ко мне.. Но для Хейли ты делаешь то, что не сделал для меня…