Три мгновения

Не удержавшись, Драко едва ощутимо прикоснулся к губам мальчика. Бросить все, и целовать, целовать его до последнего вздоха; этот оставшийся день провести с ним... Но он не может. Уходя, он должен быть уверен, что навсегда защитил Гарри от Волдеморта. И так, наверное, будет менее жестоко - Поттер снова возненавидит его и забудет.

...Сердце разрывалось, а Драко не в силах был оторваться от нежных губ, прекратить... Он не заметил, как Гарри стал отвечать на поцелуй, и пришел в себя только тогда, когда мальчик обхватил его шею руками и притянул к себе.

Драко резко оттолкнул его и вскочил.

– Драко, что с тобой?
– эти испуганные зеленые глаза, впивающиеся в его собственные взглядом, который будто проникает сквозь защитную оболочку в сознание, все глубже и глубже.

«Легилименция, - мелькнуло в голове Драко понимание.
– Ну уж нет, ты не увидишь моих мыслей!»

И, словно повторяя пройденную сцену, только поменяв роли, Малфой сказал, вложив в эти слова всю свою боль и ненависть к Волдеморту:

– Я. Не. Люблю тебя. Я. Тебя. Ненавижу!
– и, развернувшись, выскочил из комнаты.

Третье мгновение. Последний глоток (3)

Медленными шагами наступал рассвет. Небо делалось сероватым, рассеивая нависший туман, но солнце, похоже, так и не собиралось выходить.

Драко шагал прочь из Хогвартса, к Запретному лесу, где можно было аппарировать - хорошо, он научился этому уже месяц назад. Чувство, охватившее его, было подобно тому, как если бы он выпил Феликс Фелицис: слизеринец четко знал, куда ему идти и что делать, чтобы достичь цели. Может быть, это разум, прежде, чем покинуть его, давал самые ценные в жизни советы - Малфой не знал, да и задумываться не хотел. В глазах немного двоилось, и все же он буквально кожей ощутил, что кто-то идет за ним следом.

Резко обернувшись, Драко увидел за деревьями Блейза Забини.

– Блейз? Что тебе здесь нужно?

Юноша подошел ближе и сказал:

– Я знаю, Драко, что ты задумал, и тоже иду.

– Ах, это ты так решил?
– вспылил Малфой.
– А если я тебя не зову?

Блейз пожал плечами.

– Я все равно пойду с тобой.

Драко, увидев, что криком ничего не изменишь, подошел к Забини и мягко положил руку ему на плечо.

– Блейз, тебе не нужно идти со мной, правда. Ты мой друг и я не хочу рисковать твоей жизнью.

Забини перехватил руку Драко, прижал к своей груди. В глазах его была невыносимая боль, как будто ему пришлось ответить за все грехи мира.

– Драко, я слышал ваш разговор с Дамблдором, я все знаю. Нет, не говори ничего!
– он приложил палец к губам Драко.
– Но неужели ты думаешь, я оставлю тебя сейчас?
– он грустно улыбнулся.
– Наверное, это будет звучать слишком сентиментально, но мое сердце бьется для тебя. Зачем я живу, если не для того, чтобы помочь тебе в трудную минуту? Нет, я не уйду, Драко, и не надейся!

Драко несколько секунд просто смотрел в темные, искрящиеся болью и любовью глаза, а потом порывисто обнял друга, притянул к себе, и оба на минуту замерли. Когда Блейз поднял глаза, они странно блестели.

– Ты плачешь?
– тихо спросил Малфой, пытаясь поймать ускользающий взгляд черных глаз, скрытых за длинными ресницами.
– Слизеринцу плакать не положено.

– Да-да, я знаю, - Забини резко поднял голову, его глаза были уже почти сухими. И вдруг юноша уткнулся лицом в шею Малфоя и зашептал:

– Господи, Драко, мы не должны плакать, но как... Как мне пережить это?.. Я не хочу, не хочу потерять тебя!..

Драко стал гладить его по голове и, осторожно отстранив от себя, начал целовать его лицо, приговаривая, как ребенку:

– Все будет хорошо, мы справимся.

Блейз только покачал головой.

– Что будет хорошо, Драко? Даже если тебя не убьет Волдеморт - дементоры выпьют твою душу, неужели ты не понимаешь? Ты умрешь! Что после этого будет хорошо?.. Мерлин, за что?..

Слезы текли, не переставая, по бледным щекам, а Драко гладил эти щеки и целовал снова и снова. Наконец он, едва касаясь, дотронулся до нежно-розовых губ. Блейз робко ответил на поцелуй, а Малфой, оторвавшись на миг, прошептал:

– Забудь обо всем, сейчас есть только ты и я, - он должен был успокоить друга, и лучшего выхода не было.

Снова трепетное прикосновение - и Блейз потерял контроль над своим телом. Теперь он знал, что значит утонуть, раствориться в поцелуе - Драко показал ему.

– Боже мой!..
– выдохнул он, когда в легких закончился воздух, и пришлось оборвать поцелуй.

Заплетающимися пальцами он расстегнул мантию Драко, затем рубашку, и нежно, осторожно, словно боясь спугнуть момент, начал целовать шею блондина. Весна еще не вступила в свои права, но почему-то им двоим не было холодно.

Малфой обнял любимого друга, вслушиваясь в робкие движения, прижал к себе... и вдруг, как вспышка, перед глазами возникла картина: умирающий Блейз лежит у него на коленях. Побелевшие губы что-то шепчут и, кажется, юноша пытается улыбнуться, а тоска в его глазах медленно сменяется успокоением...

Острая боль пронзила Драко с головы до ног, и тот же вопрос, что задавал Блейз, пришел ему в голову. Ну что сделал этот мальчик, чтобы ТАК его наказывать? Хотелось закричать во Вселенную: «За что?!!». Вдруг она услышит...

Приподняв к себе за подбородок голову Забини, и снова заглянув в темные и уже чуть помутневшие глаза, Драко прошептал, словно был Властелином мира:

– Скажи, чего ты хочешь? Какое твое самое заветное желание?

Блейз, не выдержав взгляда, опустил глаза.

– Lorsque tu n'as toujours pas aim'e Potter, j'ai voulu...d'^etre le tien (Когда ты еще не любил Поттера, я хотел... быть твоим).

– Aujourd'hui, tu seras `a moi (Сегодня ты будешь моим), - тихо сказал Драко, и сам начал ласково целовать глаза, щеки, губы юноши.

«А ведь я мог полюбить его... если бы не было Поттера. Вечно Поттер!» Сколько лет непримиримой вражды и, кажется, несколько мгновений счастья - но каких мгновений!..

Из груди Блейза вырвался нежный вздох, когда Драко немного настойчиво надавил на его плечи, принуждая опуститься, а потом лечь на землю, и неторопливыми движениями стал ласкать его грудь. Глаза Блейза сверкали, как по ночам янтарь, что иногда выносит на берег море, и парень все еще не в силах был поверить в происходящее.