Три мира одиночества

– Кто-нибудь еще знает об этом Ключе?

– Нет, только я.

– Тогда не о чем беспокоиться. Ты уйдешь и спрячешься где-нибудь, пока мы не уничтожим Орден. На этот раз никто не уйдет от расплаты.

– Десять боевых магов сидят в столовой…

– Они там и останутся.

– Лоан разрушит монастырь, в котором погибли маги Ордена. И вместе с ним погибнет наша школа.

– Скажи честно: эта тайна стоит одного разрушенного монастыря? Если нет - я уйду.

– Стоит, - вздохнул ректор, - Ты и в самом деле надеешься справиться с ними сейчас, после такого ранения?

– Придется постараться. Только скажи, что ищет Руадх? Если об этом знает Орден, должен знать и Вериэн.

Ректор задумался.

– Не стоит тебе ничего знать. Очень опасно. Можешь выдать тайну, сам того не желая.

– Откуда они узнают, что мне что-то известно? Просто увидел врагов, вступил с ними в схватку. И в голову не придет спрашивать.

– Я скажу только то, что считаю нужным. Ты видишь эту гору, Марий? На одном из ее склонов находится грот с кристаллами - их там много, белые и синие, несколько черных. Я не знаю, что это такое. И никто не знает. С давних пор существует запрет: не входить в грот, не разрушать кристаллы. Некоторые, полагают, что с каждым из разбитых кристаллов из нашего Мира уйдет частичка магии. Другие считают, что магия сохранится, но нарушится ее баланс. Возможно, Орден нашел какие-то старые книги, указывающие, как изменить этот баланс в свою пользу. Но трогать ничего нельзя. Любое вмешательство погубит наш Мир. Поэтому знать, где находится грот и ключ, пароль который его откроет, не нужно ни тебе, ни Вериэну. Ключ я унесу с собой в могилу. И прошу тебя о помощи: меня надо убить и спрятать труп так, чтобы его не нашли маги Ордена. Хотя бы сорок дней. Потом уже будет не важно.

– Нет, подожди умирать, Отец. Еще жив Вериэн и не все потеряно в Сааранде. Побудь здесь. Даже если я не вернусь - их останется мало, два или три, не больше. Постарайтесь добить выживших. И уходи. Все должно получиться.

Марий встал и, медленно крадясь вдоль стены, направился к столовой. Если бы не слабость после ранения, можно было бы

и не прятаться, но сейчас требовалось соблюдать осторожность. Никем не замеченный, он проскользнул внутрь, осмотрелся. В помещении было только три мага.

“Расползлись уже, как тараканы”, - неприязненно подумал он, и мысленно сжал горло первого из них. Никого щадить он теперь не собирался. Маг посинел и рухнул на пол. Второй наклонился над ним и тоже упал - Марий перебил ему спинной мозг между первым и вторым шейными позвонками. Третий заметался, высматривая невидимого противника, увидел, попытался атаковать - слишком поздно. Следующего противника Марий нашел в конюшне, еще двух - у ворот. Осталось четверо. Один закончил свою жизнь на заднем дворе, с последними возиться почти не пришлось - один из профессоров к этому времени вошел в отведенные им комнаты и разбил у их ног стеклянные пробирки с сильнодействующим наркотиком. Все.

– Не хочется, чтобы из-за меня разрушили монастырь и школу, - сказал Марий собирающемуся в дорогу ректору, - Я останусь здесь и дождусь мастера Лоана. Посмотрю на выражение его лица - вряд ли он ожидает меня увидеть.

Лодин и Белернин. ГОРОД АНОРА, ПРОВИНЦИЯ ХЕБЕР

Покинувший свой монастырь Лодин через несколько дней пришел в большой город, над воротами которого висел щит с изображением стоящего у мишени лучника. Здесь тоже находился один из госпиталей Ленаарского монастыря. Зайти в него Лодин не мог, только прошел мимо, чтобы удостовериться: больница еще работает и ее двери открыты. Люди на улицах были угрюмы и злы, на одинокого путника никто не обращал внимания. Впрочем, пара подозрительного вида мужчин все же зацепилась за него цепкими и неприятными взглядами, но, оценив поношенную одежду

и знавшую лучшие времена старую сумку, потеряла интерес. Лодин порадовался своей предусмотрительности. Во дворе одного из больших красивых домов слышался шум, крепкие деревянные ворота вдруг распахнулись, и стражники вывели оттуда упирающегося человечка, низкого роста, толстого и в очень богатой одежде. Арестованный громко визжал, проклиная своих конвоиров и обещая им жесточайшие кары на том и на этом свете. Высыпавшая следом толпа домочадцев тоже не молчала и осыпала представителей власти самыми непристойными проклятиями.

“И здесь несправедливость и произвол”, - с горечью подумал Лодин, отвернулся и в ту же минуту полетел на землю, сбитый с ног выскочившим из ворот огромным черным жеребцом. Молодой мужчина, почти юноша, спрыгнул с коня и склонился перед лежащим на мостовой лекарем.

– Простите, пожалуйста, - виноватым тоном сказал он, - Не посмотрел на дорогу. Эти, кого хочешь, из себя выведут. Позвольте, я помогу. Стоять можете? Здесь недалеко есть госпиталь, я распоряжусь, чтобы Вас туда отвезли. А потом приходите в мэрию Аноры. Спросите командора Белернина, я постараюсь помочь.

Только сейчас Лодин рассмотрел знаки орденского отличия на груди стоящего перед ним человека.

“Примерно 22 года, - наметанным глазом врача определил он возраст собеседника, - А уже командор, без пяти минут магистр. Это, за какие же, интересно, заслуги”?

Лекарь присмотрелся к нему внимательнее.

– Не надо в госпиталь, - сказал он, осторожно вставая, - Кости целы, синяки заживут как-нибудь.

– Разрешите, я хотя бы провожу Вас до дома. Или Вы остановились в гостинице?

– Какая забота, - не удержался от усмешки Лодин, - Не проще ли и меня, как этого несчастного, в тюрьму посадить, чтобы глаза не мозолил и языком лишнего не болтал?

– Этот - несчастный?
– Белернин презрительно дернул плечами, - Вы, видимо, не здешний. Из-за таких, как он, в Аноре чуть не начался голод. Решили нагреть руки в смутное время. Часть продуктов убрали в склады, часть - даже уничтожили. Цены взвинтили. Пытался по-хорошему поговорить - не слушают. Мол, покупали всё за свои деньги, теперь хотят получить выгоду.

– Ну, да, конечно, “священное право собственности” - опять, удивляясь сам себе, съязвил Лодин.

– Право, - вздохнул Белернин, - Но ведь не обязанность быть подлецами и мерзавцами. Есть люди, которые, в стремлении стать еще богаче, находят для себя только один единственный путь - ограбить бедных и сделать их нищими. А мне такой способ обогащения очень не нравится. Вот, посажу этого урода в подвал на хлеб и воду, а склады его сегодня же прикажу вскрыть. Возможно, другие сделают правильные выводы.

– А если - не сделают?

– Будут сидеть по соседству. Пока я здесь, ни один ребенок в Аноре не умрет от голода.

Лодин с удивлением посмотрел на стоявшего перед ним юношу.

– А Вы тоже осуждаете меня? И на моем месте поступили бы по-другому?
– спросил тот.

– Да, по-другому, командор Белернин. Я бы постарался быть терпеливей и терпимее, действовать в рамках закона и без привлечения стражников. Но не осуждаю. Я с грустью вижу, что избранный тобой путь и честней, и правильней. И моя никчемная бесплодная мудрость склоняется перед твоей правдой. Скажи, а ваш Орден одобряет твои усилия?