Три родинки на левой щеке. Восток

— А Дон сказал, что утро добрым не бывает, — ответила Искра, осторожно щупая воду пальцем.

— Если будешь дословно верить всему, что говорит Дон — будешь чувствовать себя нелепо сто раз на дню.

— Я понимаю, — рассмеялась девушка, — ты всегда говоришь правду, а он всегда врёт.

— В словах Дона не больше лжи, чем в моих. Дон не обманщик, он выдумщик.

— Но… — Искра замялась, потом замолчала, сосредоточенно нахмурившись, но так и не смогла вспомнить ни одной фразы Дона, в которой он бы явно соврал.

Арн улыбнулся уголком рта, избавив Искру от необходимости признавать вслух, что он был прав.

Когда они вернулись, костёр уже весело трещал и Дон прилаживал над ним котелки с водой. Он насвистывал какую-то мелодию, перемежая её громкими цветистыми ругательствами и в целом вёл себя довольно шумно — скорее из вредности, чем от необходимости.

— Ты же всех разбудишь, — с укором сказала ему Искра.

— В этом и смысл! — излишне громко заявил огородник, с треском ломая палку. — Чтобы пройти за день побольше, следует выйти пораньше.

— Но мы же не собираемся никуда идти!

Дон закатил глаза и продолжил шуметь дальше. Спать в таких условиях было проблематично и вскоре все действительно проснулись. Искра порадовалась, что успела встать раньше.

Впервые с начала их путешествия Маиран пренебрёг зарядкой — то ли в качестве протеста, вызванного столь бесцеремонной побудкой, то ли потому, что просто мог сегодня проснуться без всяких отжиманий, приседаний и подтягиваний. Вместо всех этих утренних ритуалов воин сел на бревно, вытянув ноги вперёд и принялся сверлить Дона глазами. Споткнувшись о ноги в третий раз, огородник не выдержал:

— Чего тебе?

Маиран мстительно усмехнулся, но, видимо, посчитал конфликт исчерпанным, потому что ответил он миролюбиво и даже вежливо.

— Можешь повторить вкратце то, что наплёл нынче ночью? По-моему, я ничего не понял.

Дон повторил свои рассуждения об Ордене Пятнадцати и перечислил предсказания, которые, на его взгляд, указывали на них.

— Хм… — протянул Маиран, — вчера я был уверен, что ничего не понял потому что хотел спать. Но вот я выспался и всё ещё не понимаю, чего ты от нас хочешь.

Дон вздохнул. В этом вздохе было отражение всей мировой скорби.

— Хорошо, — согласился он, — вы уже убедили меня, что я не убедителен. Мы пойдём другим путём. Кто-нибудь из здесь присутствующих хотел бы уничтожить Чёрных Ястребов?

Тем или иным способом своё желание выразили все, кроме Искры и Арна. Ещё Наяна не шелохнулась, но она была с Доном заодно с самого начала.

— А ты чего? — спросил Дон у Арна.

— А я с Искрой, — ответил тот. Арн, как и всегда, был абсолютно спокоен, но смотрел на происходящее с живым интересом.

— А ты? — огородник обратился к Хранительнице.

— А мне их жаль, — призналась Искра, — они такие печальные. По-моему, они совсем не злые. Их правда так необходимо убивать?

По поляне разнеслись сдержанные смешки. Искра обиделась. Что такого смешного было в естественном человеческом сострадании?

— Помнишь, Ренар говорил, что мертвецы охотнее лежат в могилах, чем бродят по земле? — спросил Маиран. Искра кивнула в ответ. — Так вот, если разрушить ту магию, которая их держит, души этих людей просто отправятся обратно в мир иной и там им будет гораздо спокойнее.

— И нам тоже, — серьёзно добавил Ренар.

— А… — протянула Искра. — Тогда я тоже «за». А как это сделать?

— А вот это очень интересный вопрос, — с энтузиазмом подхватил Дон. — В создании Чёрных Ястребов принимают участие несколько магов. Но всю эту цепочку легко нарушить, если убрать того мага Тьмы, который является своеобразным «фокусом». Тот самый, который подчинил их своей воле.

— Откуда ты всё это знаешь? — удивился Ренар.

— Пока вы тут прохлаждались в лесу, я сидел в библиотеке.

— Подожди, но мы узнали о Чёрных Ястребах вчера утром! — Маиран нахмурился, будто считал в уме.

— Это вы узнали о них вчера утром. А я предпочитаю всегда быть на шаг впереди, — самодовольно заявил Дон, но не пожелал развивать эту тему. — Так вот. Всего-то и нужно узнать, где этот маг Тьмы.

— А разве он не должен быть с ними? — Ависар махнула рукой в сторону Ре-Дон-Гона.

— А вот и нет. Эта магия совершенно не зависит от расстояния. — Дон призадумался. — Если бы я хотел незаконно создать Чёрных Ястребов, в сообщники я бы взял мага Тьмы, который лет десять уже не выходил за ворота Морлука и позаботился о том, чтобы и после ритуала он продолжил вести сидячий образ жизни. С другой стороны, шли они из Лиркона, так что нельзя исключить возможность того, что наш «фокусник» находится там. Таким образом, нам надо решить, куда идти — в Морлук или Лиркон.

— Лиркон, — хором заявили Маиран и Ренар.

— Морлук, — Наяна начала говорить совсем чуть-чуть позже, поэтому три голоса практически слились в один.

Дон усмехнулся, глядя на воина и страшника.

— Что, не хочется приближаться к начальству? — однако его ехидная улыбка осталась без внимания. — Итак, у нас два против двух. Кто-нибудь ещё хочет высказаться?

Остальные не высказали предпочтений. А те, кто высказал, не смогли разумно обосновать свою позицию.

— Тогда мы бросим монетку! — заявил Дон. — Аверс — Лиркон, реверс — Морлук.

С этими словами он вытянул из-под одежды верёвочку, висевшую на шее и снял с неё монетку. Привычным движением он поместил монетку на большой палец, отправил в полёт и поймал на ладонь, громко хлопнув.

— Аверс, — с показным равнодушием сообщил он, показывая монету, будто кто-то хотел усомниться в его словах. — Значит, судьба нам идти в Лиркон.

Наяна посмотрела на него почти с ненавистью, но ничего не сказала.

— Можно посмотреть? — спросила Искра у Дона, протянув руку, будто ожидала, что он отдаст монетку ей.

Искра догадывалась, что монетка являлась амулетом Дона, и уже знала, что попросить показать амулет — это почти то же самое, что попросить девушку раздеться посреди людной площади, но ей было интересно, как Дон поведёт себя, когда кто-нибудь поставит его в неловкую ситуацию.

Дон поколебался, но потом с хитрой ухмылкой положил монетку Искре на ладонь. Это была небольшая монетка из желтоватого, незнакомого Искре металла. Мелкая, но очень тонкой чеканки. На аверсе широко раскинула крылья и растопырила лапы двуглавая птица с хорошо различимыми заострёнными перьями. Птицу «обнимали» дугами две надписи, одна выше неё, одна ниже. В самом низу, под чертой, было написано две тысячи десять. Искра перевернула монету. Реверс почти полностью был занят цифрой десять, выделяющейся на покрытом тонкими полосками поле. Сбоку вились стебли какого-то растения. Под десяткой было написано ещё одно слово. Некоторые буквы казались смутно знакомыми.