Три родинки на левой щеке. Восток

***

Путешественники остановились, когда маячивший впереди просвет оказался и не просветом вовсе, а просекой, пусть старой и заросшей молодыми деревьями в человеческий рост, но всё же просекой. И пока остальные обменивались изумлёнными взглядами, Искра смотрела на просеку почти что с умилением. Последнее время ей начало казаться, что она обречена на бесконечные скитания по буреломам, но открывшаяся ей картина наглядно доказывала, что творения человеческих рук существуют, и, возможно, даже этот лес не бесконечен.

— Хм, — Дон озадаченно почесал бороду, — это место охимерительно похоже на просеку, ведущую к старой лесопилке у Олеврагов.

— Потому что это она и есть, — ответил Арн так, будто это было совершенно очевидно.

— Не может быть! — Дон уставился на Арна с выражением истинного изумления, — ты хочешь сказать, что мы пересекли Тёмный лес за две недели?

— За тринадцать дней, — поправил Арн, — если считать сегодняшний. И не считать расстояние, пройденное от Ленгаржа до того места, где я к вам присоединился.

— Но это же невозможно! — воскликнул Маиран, потому что Дон, похоже, потерял дар речи.

— Даже если невозможно, мы это сделали, — невозмутимо ответил Арн и свернул по просеке налево.

— Эй, нам же в другую сторону… — попробовал возразить Дон, но махнул рукой и послушно пошёл следом.

Похоже, просекой иногда пользовались, потому что по ней тянулась вполне заметная тропа. Идти стало намного легче и настроение у всех заметно поднялось. Кроме Дона, который плёлся в хвосте и беспрестанно бормотал что-то про какой-то «рекорд», который так некстати «побили».

— Ой, а что это там? — спросила Ависар.

— Зверь какой-то, — неуверенно ответил Ренар.

Все сгрудились на тропинке, вглядываясь вперёд. Серая четвероногая тень ещё дважды пересекла просеку где-то далеко впереди, на мгновение замирая на тропинке.

— Волк? — предположил Ренар.

— Собака, — возразил Маиран, Арн согласно кивнул.

Наконец, зверь снова вышел на тропинку, но на этот раз не исчез в кустах, а расселся прямо на пути, свесив длинный розовый язык и внимательно глядя на путников.

— Что ему надо? — прошептала Ависар, на всякий случай хватая Ренара за локоть.

— Просто ему любопытно, что мы тут забыли, — предположил Маиран.

— Ей, — возразил Арн, — это собака женского пола.

— А ты, я посмотрю, мастер эвфемизмов? — усмехнулся Дон, стоявший позади. — Всё это можно было назвать одним словом.

— Эй, да это ж Юна! — внезапно воскликнул Ренар. Он сделал шаг вперёд, сложил руки рупором и прокричал. — Юна-лан! Здравствуй, какая неожиданная и приятная встреча!

Собака подняла уши и, судя по неистовому трепыханию травы за её спиной, завиляла хвостом.

— Однако… — пробормотал Дон и тоже начал кричать, — Юна-лан! Здравия тебе и твоему Спутнику! Не могла бы ты узнать у него, не захочет ли он встретиться с нами?

Искре оставалось только беспомощно смотреть на то, как её спутники вдруг решили поговорить с какой-то собакой, встреченной ими в лесу. Однако, как ни странно, собака, похоже, их понимала. Она слушала с умным видом, склонив голову на бок, а потом коротко, но авторитетно гавкнула и повернулась прочь от них. Сделав несколько шагов, она обернулась, мол, вы там идёте или как?

— Что это только что было? — пробормотала Искра, всё ещё не веря в происходящее.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — загадочно улыбнулся Арн, — потерпи немного — и всё узнаешь.

— Как ты догадался, что это Юна? — тем временем спросил у Ренара Маиран.

— Просто узнал её.

— Ты хочешь сказать, что вы знакомы? — воин, похоже, был совершенно ошарашен, да и все остальные навострили уши, прислушиваясь к разговору.

— Конечно, мы знакомы! Они с Короном несколько раз были в Озеровке.

— Но… зачем?

— Подожди… — Ренар хитро прищурился, — ты что, не знаешь?

— Не знаю чего?

— Нынешних Спутников, — похоже, Ренару было настолько приятно знать что-то, чего не знают остальные, что теперь он тянул время и не спешил раскрывать все козыри.

— Почему не знаю? Конечно, я их учил. Ларий и Дексен, Анита и Арса, Корон и Юна.

— Но не похоже, чтобы ты знал намного больше, чем их имена.

— Да не тяни уже! — набросились на Ренара со всех сторон.

— Ладно-ладно, — примирительно замахал руками Ренар, — в общем, брат Лины и есть Спутник Юны. А раз Юна здесь, то и Корон тоже. А там, где Корон — там почти наверняка и Лина. Ты ведь не против встречи со старыми друзьями?

Маиран встал как вкопанный и только молча открывал и закрывал рот.

— Нда… Ты умеешь удивить, — наконец выдавил он.

— Ну уж если кто и умеет, так это ты, — лицо Ренара приобрело почему-то строгое выражение. — Ладно, предположим, ты и правда не мог зайти в гости, но что мешало тебе написать письмо? Мы, вообще-то, думали, что ты умер! Пятнадцать лет ни одной весточки, как так можно?

— И Лина тоже думает, что я умер? — Маиран действительно выглядел смущённым.

— Нет, она, как дурочка, верит, что ты жив, просто очень занят, — Ренар немного смягчился и даже усмехнулся. — Это ещё ничего. Вот твой отец думает, что ты до сих пор не научился писать, помнится, в детстве у тебя были с этим проблемы!

Маиран от души расхохотался, и Ренар вслед за ним.

— Да уж, — выдавил Маиран, — действительно, очень правдоподобно.

— Мой отец всё время пытается доказать, что ты не такой тупой, но твой что-то не верит.

— Они что, разговаривают? — уточнил Маиран.

— Конечно! Они вообще много разговаривают, особенно когда дегустируют что-нибудь в винном погребе. Ты что, никогда не замечал, что они — близкие друзья?

— Кхм… Ммм… — Маиран не нашёл, что возразить. Но судя по выражению его лица, его детские воспоминания очень сильно отличались от реальности, которую описал Ренар. К счастью, просека привела их к обширной прогалине и разговор естественным образом прекратился.

Глава 7. Заброшенная лесопилка

Вырубка, на которой они оказались (а это, очевидно, была вырубка), казалась просто другим миром. Она густо заросла молодыми берёзками и осинками, кипреем и таволгой. Это место было просто безудержно живым. Среди солнечных бликов неистово сновали деловитые пчёлы, наполняя воздух звонким призывным жужжанием. Меж веток и травы кипела разгульная птичья жизнь. Пахло мёдом, нагретой на солнце землёй и ещё чем-то сладким и сочным, наверное, травой.