Три темные короны

Служитель остановился у маленькой двери. Пьетр постучал и вошёл.

Помещение было маленьким и круглым, почти как лачуга жриц, одна из бесчисленных келий, вырубленных в скале. И для этого окошка Натали казалась огромной.

– Ну… - промолвила она.

– Я был удивлён, когда ты меня сюда вызвала.

– Я знала, что ты этого не ждал. Намёк на приз. Это то, что ты себе представлял?

Пьетр посмотрел в окно и присвистнул.

– Признаться, я думал, что должно быть три башни вместо двух. Как королев. Но теперь вижу… поразительно! Даже две –

огромное достижение.

Натали пересекла комнату и согнулась перед небольшим шкафом, её шаги были громки, как стук лошадиных копыт по мощёной дороге. Слишком мало ковров. Ноги слуг, пожалуй,

жутко болят.

Натали налила в два стакана вино соломенного цвета.

Майское. Он чувствовал запах из окна… странный выбор.

Напиток для ребёнка-отравителя. Он взял его и фыркнул, но не обнаружил токсин.

– Какое событие? Я не пил вино много лет. Моя мачеха делала его для меня летом… Мёд, клубничный сок.

– Я так готовила его Катарине. Она всегда его так любила…

Но сначала это делало ей больно, бедняжке.

Пьетр сделал глоток – прекрасное, не сладкое даже.

– Это из виноградников Волчьей Весны, - сказала Натали. –

Природа грязна, но умеет растить виноград. Маленькое солнце фруктов, они говорят, - она фыркнула.

– Тётя Натали, что случилось?

Она покачала головой.

– Ты набожен, Пьетр? Ты знаешь что-то о храме?

– Не особо много. Маргарита пыталась убедить после того,

как отец на ней женился, но прошло слишком много времени.

– Никогда не поздно. Она ведь уговорила твоего отца оставить совет. Отказаться от капитала и семьи, - она вздохнула. – Я бы хотела, чтобы Паулина не умирала. Это было оскорбительно, когда Кристоф женился на Маргарите.

– Да. Но ты позвала меня не потому.

Натали рассмеялась.

– Ты так похож на меня. Так прям. И ты прав. Я призвала тебя сюда, потому что храм выступает против нас. Ты слышал о

Жертвенном годе?

– Нет, - ответил Пьетр.

– Не удивлена. Ты совершенно поглощён Катариной.

Жертвенный год – это королевы, две из которых слабы, а одна сильна.

– Как это поколение.

– Да. И большая часть истории правдива. Даже я помню, мне рассказывала бабушка. Но храм решил её перекрутить.

– Как?

– Они говорят, что на жертвенный год две слабые королевы убиваются толпой во время церемонии Вознесения.

– Что? – переспросил Пьетр. Он поставил своё вино на подоконник, но то выплеснулось из бокала.

– Они говорят, что толпа поднимается, отрывает руки и головы от тел, бросает в огонь. И они собираются сделать это с

Катариной и Арсиноей, провозгласить Мирабеллу Королевой-

Белоручкой.

Пьетр задержал дыхание. Белоручек любит народ. Они уступают только Голубым королевам. Но ни одной не было уже двести лет.

– Эта часть истории о Жертвенном годе не соответствует действительности, - проронила Натали. – Я никогда такого не слышала.

– Старуха Лука столь отчаянна? Может, с элементалем чтото не так?

Может быть. Или храм мечтает захватить первенство.

Плевать. Важно то, что мы наем.

– Откуда?

– Меня проинформировала пташка с материка. Прошептала на ушко.

Пьетр провёл рукой по лицу. Катарина. Милая Катарина.

Они оторвут ей руки и голову. Сожгут её.

– Почему я тут один, Натали? Где Женевьева, Луциан,

Аллегра?

– Я не сказала им. Они ничем не помогут, - она смотрела через окно на город и деревни. – Ничто на этом острове не происходит без моего ведома. Или я так думала. Но я знаю, что каждое лезвие жриц уже на пути к Айнисфил. Каждая жрица будет вооружена.

– Так мы можем вооружиться!

– Мы не солдаты, милый. Не сейчас. Нам нужен был бы каждый отравитель в городе… В Айнисфил жриц будет больше в три раза…

Пьетр схватил тётю за руки и с силой сжал их. Может, он не видел, как она переживает, но знал из историй отца, чтобы понять, как это выглядит. Глава Арронов не признаёт проигрыш.

– Мы не будем стоять в стороне и позволить обезглавить нашу королеву! – его руки и голос смягчились. – Не Катарину.

Не нашу Катари!

– Что бы ты сделал, чтобы спасти её, Пьетр? – спросила

Натали. – На кострах мы бессильны. Жрицы ведут всё, от Охоты до Вознесения. Это почти невозможно – победить.

– Почти невозможно, - поправил он. – Но не невозможно. Я

сделаю всё, что должен. Всё, что угодно.

Она поджала губы.

– Ты любишь её.

– Да. И ты тоже.

Волчья Весна

Эллис вырезал Арсиное маску, чтобы скрыть её шрамы. Она была так тонка и плотно прилегала, что могла держаться на лице, на её носе, но в ней прорезались отверстия по бокам,

была просунута тонкая чёрная лента, чтобы завязать за головой. Маска была полакирована в чёрный, касалась здоровой щеки, сужалась от носа к подбородку по правой стороне. Он нарисовал яркие красные полосы на лице, по щеке от глаза, как она попросила.

– Это впечатлит женихов, - сказал он, - когда они сойдут со своих кораблей. Они будут знать, кто ты. Та, что в маске.

– Они будут в ужасе, когда поймут, почему, - она коснулась руки Эллиса, когда тот нахмурился. – Маска прекрасна. Спасибо.

– Позволь мне помочь надеть её, - сказала Джулс.

– Нет, - ответила Арсиноя. – Сохрани. Для высадки, как говорит Эллис.

Каит строго кивнула.

– Хорошая идея. Слишком красивая вещь, чтобы носить без причины.

Она захлопала в ладоши, сгоняя мух. Она готовила пирог –

последние яблоки с лета. Джулс уже нарубила длинные ломтики. Мадригал должна была помогать, но этим утром её нигде не могли найти.

Снаружи что-то копошилось у угла дома, возле курятника.

Джулс посмотрела в окно.