Три темные короны

как она закончила, она была вся в глазури и подливе, а толпа кричала.

Арсиноя стиснула кулаки, а после вспомнила о руне на ладони. Нельзя её загрязнить или помутить. Это не самый лучший день просить ладони не потерять.

– Арсиноя.

– Джулс! Слава богине!

Джулс втиснула маленькую чёрную чашу в руку Арсинои, и та скривилась.

– Притворись, что это вино, - сказала Джулс.

Арсиноя посмотрела на него. Выпить казалось нереальным.

Хотя тут было не более четырёх глотков, это были четыре глотка солёной, металлической на вкус, тёплой жидкости.

Кровь её и медведя.

– Мне кажется, я вижу кусок меха, - промолвила Арсиноя.

– Арсиноя! Пей!

Она наклоняла чашу, пока та не ударилась о маску.

Зелье на вкус было столь же отвратительно, как она боялась.

Удивительно тёплое, и травы с розами не помогли, только добавили чего-то. Горло Арсинои сдавливали, но ей удалось глотнуть, не забывая сохранять чистоту её рун на руках.

– Я буду рядом со сценой, - промолвила Джулс и пропала.

Жрицы огласили Арсиною, и она зашагала вверх. Глаза толпы были холодны, как и когда она была на скале, но она об этом не думала. Совсем рядом был медведь.

Она шла к центру сцены по наспех собранным плитам, что скрипели под ногами. Привкус крови ещё жёг язык и сжимал желудок. Она осторожно держала раненную руку, обхватила себя. Это сработает. Будет казаться, что она молится.

Призывает фамилиара.

– Медведь, медведь, медведь… - бормотала Арсиноя, закрыв глаза.

Сначала было тихо. А после он заревел.

Люди закричали и бросились в стороны, когда он шагал к сцене со стороны скал. Он поднялся вверх к ней без колебаний.

Вид его огромных когтей заставил раненную часть лица зудеть.

Справа от неё зашипела Камдэн

Арсиноя имела мало времени. У Джулс нет столько сил. Ей нужно прижать руну к его лбу.

Она подошла ближе. Его мех касался её бедра, и она мёрзла.

Его челюсти были достаточно велики, чтобы перекусить её грудную клетку пополам.

– Давай, - промолвила она, слыша, как надтреснулся голос.

Медведь повернул морду, чтобы посмотреть на неё. Его нижняя губа свисала, как у всех медведей. Дёсны были розовыми. На кончике языка было чёрное пятно.

Арсиноя протянула руку и вжала кровавую руну в мех между глазами медведя.

Она задержала дыхание и смотрела в коричневые с золотыми крапинками глаза медведя.

Медведь обнюхивал её лицо, пускал слюни на маску, и

Арсиноя рассмеялась.

Толпа орала. Даже сомневающаяся Природа вскинула руки в воздух. Она хватала коричневый мех медведя и сжимала его немного.

– Давай, Джулс, - промолвила она, раскидывая руки. –

Подпрыгивай!

Медведь откинулся назад, а после встал на задние лапы.

Пляж наполнился возгласами и криками, лаем и карканьем счастливых фамилиаров. А потом медведь вновь встал на четыре лапы, и Арсиноя протянула руки и крепко его обняла.

Помост

Верховная жрица наблюдала за девушкой в объятиях медведя, за ударом другой. У неё не было выбора. На фоне возгласов и празднования её глаза искали Ро, что стояла с глазами, полными крови. Лука покачала головой. Всё кончено.

Они всё потеряли.

Ро покачала головой в ответ. Она обнажила зубы и потянулась к ножу на боку.

Сцена королевы Мирабеллы

– Никто не ожидал такого от Катарины и Арсинои, -

промолвила Сара Вествуд, поправляя одеяния Мирабеллы. – Но это неважно. Они ещё не видели тебя.

Мирабелла вытянула шею туда, где Катарина сидела на своей сцене, по центру стола с ядами, потом туда, где стояла

Арсиноя, спокойно поглаживая огромного бурого медведя. Она не была уверена, что Сара права, но сделает всё, что может.

Барабаны заиграли до того, как жрицы вызвали её на сцену.

Они потушили все факелы, чтобы было темно – кроме того, что горела одна жаровня.

Мирабелла поднялась по ступенькам за три быстрых шага.

Она отбросила в сторону свой плащ, и толпа умолкла. Тишина была абсолютной.

Барабаны бились быстрее, в такт её пульса. Она потянулась к огню, и тот прыгнул ей на руки. Ропот качнулся по толпе,

когда пламя полезло по рукам и обвило живот.

Огонь плыл медленно и чувственно. Он был более контролируем, чем ветер и буря. Пламя яркое. Оно не жгло её,

но кровь чувствовала кипение.

Она вращалась. Толпа охала, а огонь трещал в её ушах.

Сквозь толпу к ней рвался Джозеф. Увидев его, она почти оступилась. Его лицо, лицо, как в ту ночь, когда они встретились, освящённое пламенем на тёмном плаще… Она желала вытащить его на сцену. Облечь их в огонь. Сжечь их вместе, а не далеко друг от друга.

Она запрокинула голову назад, когда он назвал её имя.

– Мирабелла.

Сцена Королевы Катарины

Натали смотрела на огненную девушку. Толпа пустых,

покоренных лиц. Мирабелла подхватила их на свои ладони.

Что-то изменилось в многочисленных рядах жриц, что выстраивались. Их пальцы скользили под плащи, чтобы замереть на рукоятях ножей. Одна жрица, с красными, как кровь, волосами, смотрела на Натали таким взглядом, что та вынуждена была отвернуться.

Сила Мирабеллы была неимоверной. Даже Натали чувствовала притяжение к её сцене.

Она моргнулась и повернулась к Луке, увидела жжение в её глазах. То, что сделали Натали и Природа, не имеет значения.

Храм не будет колебаться. Жертвенный год наступит.

Сцена королевы Арсинои

Джулс вряд ли могла держать медведя и смотреть на танец

Мирабеллы одновременно. Шум толпы и движение заставляли его нервничать, рядом с Арсиноей он бодался головой и царапал доски.

Джулс сфокусировалась.

– Всё в порядке, - шепнула она, и по лбу стекали капельки пота, в голове бился медведь. Было трудно.

Толпа тянулась к Мирабелле, и Джулс стиснула зубы. Когда она закончит? Танец тянул навсегда, но людям было плевать.