Три женщины одного мужчины

Дача и вправду была хороша. Не огород с сараем, а настоящий загородный домик с подведенной водой и туалетом внутри. Несколько смущали размеры, но и это скоро превратилось в достоинство, как только Марта заявила, что ей больше и не надо, у нее домработниц нет и гостям здесь делать нечего, потому что этот «шалаш», так окрестила она соседскую недвижимость, для двоих тютелька в тютельку.

– Подумаем. – Евгений Николаевич многообещающе посмотрел на хозяйку, а потом пошел по участку, внимательно изучая все, что попадалось у него на пути. Обойдя дом по периметру, Вильский заметил пару недостатков, не больше. Все остальное его, человека педантичного, приятно впечатлило: хозяйство было организовано по уму. Было видно, что человек, занимавшийся обустройством дома и примыкающего к нему сада, не понаслышке был знаком не только с ландшафтным дизайном, но и с технологиями бытового комфорта. «Надо брать», – решил про себя Евгений Николаевич, с удовольствием посмотрел на высокие ели и решительно направился к стоявшим у входа в дом женщинам.

– Внутри будете осматривать? – поинтересовалась Алемгуль, хорошо понимавшая, что продает.

– А как же, моя? – защебетала Марта, желавшая точно знать, что покупает.

Слово было за Вильским.

– Подумаю, – снова уклонился он от прямого ответа и уточнил цену.

– Восемьсот тысяч, – глядя Евгению Николаевичу прямо в глаза, объявила соседка и тут же добавила: – Цена окончательная. Торговаться с вами не стану, покупатели у меня есть. Просто не хотела в чужие руки, а тут вроде по-соседски…

– Ну, так по-соседски бы и уступила немного, – тут же вступила в торг Марта, видимо, намереваясь хотя бы немного, но сэкономить.

– А ты бы мне квартиру продавала, уступила бы? – Алемгуль была явно не промах.

– Ну, так то же квартира, моя. А это огород, – заюлила Марта.

– Это не огород, – оскорбилась хозяйка дачи.

– Ну как же не огород, – начала спорить Марта Петровна и в доказательство ткнула пальцем на грядку с взошедшим укропом.

– Ну и что? – с вызовом поинтересовалась Алемгуль.

– Ну и то, – с таким же вызовом ответила Марта, а потом рассмеялась и предложила перемирие: – Ну ладно, моя, восемьсот так восемьсот. Но оформление на тебе. И вывоз тоже.

– Какой вывоз? – опешила хозяйка дачи.

– Обыкновенный, – со знанием дела ответила Марта Петровна и незаметно подмигнула Вильскому: – Все лишнее придется вывезти. Мебель там, старье всякое, ковры…

– А сами с чем останетесь? – полюбопытствовала соседка, проверяя, насколько серьезны намерения покупателей. – С голыми стенами?

– А ты, моя, не переживай. Твое дело – продать, мое – купить. Да и еще: цену укажем при оформлении эту, что ты просишь. И проблем с налоговой никаких… А то не дай бог… – старательно закачала головой Марта, а Евгений Николаевич вытаращил на нее глаза. – Ну че, Жень? Будем думать?

– Будем, – поперхнувшись, выдавил Вильский.

– Я тоже тогда подумаю. – Алемгуль окончательно растерялась.

– Вот и отлично! – подвела итог довольная Марта, на лице которой читалось, что дело в шляпе.

– Ну, ты даешь, Машка! – восхитился за ужином Евгений Николаевич и с гордостью посмотрел на сидевшую напротив Марту. – Где это ты так научилась торговаться?

– Жизнь всему научит, – философски изрекла она и тут же раскрыла карты: – Я, между прочим, и чтец, и жнец, и на дуде игрец. Знаешь, кем только работать не приходилось, пока я эту золотую жилу не нащупала? И нянькой была, и сиделкой, и риелтором… Не человек, а мельница: куда ветер подует, туда и смотрю. И вот что я тебе скажу: все думают, что это мы профессию выбираем, а на самом деле это она сама на тебя наскакивает.

– Я так понимаю, от профессий у тебя отбоя не было?

– Правильно понимаешь, моя. Ниче в жизни не боялась: брала и делала. Зато теперь знаю: если что, не пропаду, без куска хлеба не останусь. И никакой мужик мне не нужен! – зарапортовалась Марта и даже выскочила из-за стола.

– А я? – напугался ее речей Вильский.

– А ты не мужик, – выпалила, не думая, Марта.

– Здра-а-асте, – расхохотался Евгений Николаевич. – Кто же я?

– Кто-о-о-о? – возмутилась разгоряченная Марта Петровна и обняла Вильского за шею. – Ты у меня кот! Роднулькин, Женюлькин. Киса моя! – целовала она его то в одну, то в другую щеку.

– Иди сюда, – рывком рванул ее Евгений Николаевич, и Марта повисла у него на плече, болтая ногами в воздухе.

– Же-е-еня! – похрюкивала она от удовольствия. – Уронишь!

– Не бойся, – успокоил ее раздувшийся от удовольствия Евгений Николаевич. – Я же не дурак: сдавать клад государству. Все мое чтоб со мной было. Будешь?

– Буду. – Марта разом стала серьезной. – А ты?

– Могла бы не спрашивать, – отпустил ее Вильский, и через секунду она уже сидела у него на коленях.

– Ага, – облизала Марта губы. – А потом скажешь, женила.

– Конечно, женила, – фыркнул в усы Евгений Николаевич. – И дачу заставила купить.

– Вот такая я молодец! – защебетала Марта и заерзала у него на коленях. – А что? Правда купишь?

– Куплю, – расщедрился Вильский.

– Так дорого же!

– Не дороже денег, – ухарски гаркнул он и предложил позвонить соседке.

– Не надо, – со знанием дела пресекла его порыв Марта. – Подожди пару дней, сама придет.

Так и получилось. Ровно неделю спустя образумившаяся соседка поскреблась в дверь со словами:

– Я тут со знающими людьми посоветовалась и решила.

– Вот и правильно, – упредила ее хитроумная Марта Петровна. – Не продавай. Хорошей цены не дадут, а за бесценок – себя не уважать.

– А-а-а… – начала заикаться хозяйка дачи, не зная, как выправить разговор в нужную сторону.

– Да, моя, – затараторила Марта. – Восемьсот – это не шутка. Даже я не возьму. Я тоже тут посоветовалась и решила: лучше гостинку куплю и сдавать буду, чем последние деньги в твою дачу вбухаю. Невыгодно!

– А если я уступлю? – заторопилась Алемгуль, встревоженная равнодушием покупателей.

– А зачем? – развела руками бывшая риелторша. – Десять тысяч мне погоды не сделают. Тебе – тоже.

– А если больше? – заглянула загипнотизированная отказом соседка в глаза непреклонной Марте.

– Больше – это сколько?

– Ну, пятьдесят… – замялась та.

– «Ну» или пятьдесят? – танком пошла на соседку Марта Петровна Саушкина.

– Пятьдесят…

И снова Марта не проявила заинтересованности, а только поцокала языком, как будто и этого ей было мало.