Тридцать дней

— Ирис, он — Созидающий. Я не могу оставлять в живых сильного врага. Сейчас он еще щенок, но однажды щенок вырастит в матерого волка, и он вцепиться зубами в мой зад. А я, знаешь ли, дорожу своим седалищем. К тому же он очередной претендент на тебя, и этот настырней твоих прежних ухажеров. Айера я не считаю. Мальчишка был обычным магом, и никогда не представлял для меня опасности, только с позиции твоей влюбленности. Но Созидающий, — Вечный поцокал языком.

— Нет, несчастье мое, его я в живых не оставлю.

— Мы прошли ритуал слияния, — произнесла я больше по наитию и увидела, как лицо Вайтора вытянулось.

Я смотрела, как на скулах Вечного заходили желваки, и чувствовала едва ли не наслаждение, словно только что испытала мощнейший оргазм. Это было невероятное ощущение! Вайторис в смятении! Когда еще удастся увидеть такую картину?! Но он вдруг расслабился и откинулся на спинку кресла.

— Лжешь, — уверенно произнес Вечный. — Если бы вы прошли слияние, он уже торчал бы здесь. Тьма, Ирис, он бы знал, что ты собираешься сделать еще до того, как ты об этом подумала. Но ты одна, и Аквей не спешит следом.

— Я напоила его вином с кровью у тебя в замке, — я вновь уселась на диванчик. — Его стихия приняла мою.

Вайторис потер подбородок.

— Кто бы мог подумать… Притяжение стихий, — он хмыкнул. — Спящих стихий. Тьма, я должен был первым удавить его. Какая непростительная оплошность. И мое пламя продолжало бы греть меня в опочивальне, а не испепелять взглядом в жутковатом домишке. И все-таки ритуал не завершен, и это радует.

— Каковы последствия завершенного ритуала?

Вайторис погрозил мне пальцем.

— Не скажу.

— О чем еще не расскажешь?

Вечный потянулся, с явным удовольствием крякнул и снова закинул ногу на ногу. После скрестил руки на груди и пожал плечами. Я поджала губы, сдерживая новый порыв злости. Снова нервно прошлась по гостиной, раздумывая над вопросами, на которые могла получить ответы. Спросить, что случилось почти девятьсот лет назад? Ответит ли? С сомнением посмотрела на Вечного, следившего за мной.

— Так и не могу понять, зачем я тебе, Вайтор? Я ведь никогда не привлекала тебя, — я решила начать с последних воспоминаний. — В споре за меня ты не участвовал, но выиграл почему-то именно ты. Однако детей ты не хочешь, и сейчас меньше всего похож на того, кто хочет вернуть свою женщину. Что за нужда во мне, Вайтор? Дар Созидания?

Он покачал головой и поднялся с кресла. После приблизился ко мне, ухватил за подбородок двумя пальцами и вынудил смотреть себе в глаза.

— Не было смысла бороться, — ответил Вайторис, блуждая взглядом по моему лицу.

— То, что Регин почувствовал притяжение еще с твоего рождения уже делало эту гонку бессмысленной. Ты должна была откликнуться, и откликнулась бы, но Регинис сам всё испортил, а после вмешался Оркан. Что до того, что никогда не привлекала, это не так. Красота всегда привлекает, но наши стихии не приняли бы друг друга.

— Не понимаю, — я мотнула головой, освобождаясь от захвата и отошла от него. — Я чувствовала притяжение с Орканом.

— Нет, глупышка, — Вайтор усмехнулся, — ты чувствовала не противление, но не притяжение. Ритуал слияния, если бы вы его провели, дал бы отрицательный результат, я в этом уверен. Вы не приняли бы друг друга. Не понимаешь, — уверенно произнес Вечный и вернулся к креслу. — Любопытно, чему тебя вообще обучал Тер, если о ритуалах и обрядах Созидающих ты знаешь так мало.

— Папа учил меня законам Созидания, — буркнула я. — Учил пользоваться силой.

— Миляга Тер, — хмыкнул Вайторис. — Он ведь даже не думал, что из-за тебя начнется грызня. Он не готовил тебя в супруги одному из нас, хотел, чтобы ты сама выбрала дорогу. И даже то, что Регин ждет твоего взросления никто, из нас не понял сразу. Он ведь чаще остальных был у вас, и возился с тобой тоже больше остальных, или, верней сказать, единственный. Подарки, прогулки, сказки у камина. Регинис заботился о тебе, нежная моя. И если бы ему позволили, то и вовсе забрал к себе, как мне кажется. Могу его понять. Когда в твою жизнь врывается то, чего никак уже не ждешь, то несложно превратиться в наседку. Признаться, когда осознал происходящее, даже позавидовал ему. Никто из нас уже не ожидал ощутить пресловутое притяжение, и уж тем более не мечтал о слиянии, как и о чистом потомстве, которое унаследует дар Созидания. И вдруг у Терраиса рождаешься ты. А после и Регинис начинает тихо сходить с ума. Ты бы знала, как он шарахался от женщин, — Вайторис рассмеялся и покачал головой. — Бежал, как от огня. А когда природа все-таки брала свое, ходил мрачнее тучи. Злой становился, бесился жутко. Против стихии переть сложно, а она уже стремилась к тебе. Однако его сложно осуждать. Согласись, семнадцать лет — срок немалый, даже для нас.

— А Оркан? Я помню, что была влюблена в него, и он…

Вайторис откинул голову назад и расхохотался уже от души. Я досадливо поморщилась, притопнула ногой, чтобы хоть как-то выплеснуть злость, и плюхнулась на свой диванчик, ожидая, когда Вечный закончит хохотать. Наконец, он вытер набежавшие от смеха слезы и весело сверкнул глазами.

— Ирис, ты говоришь о детской влюбленности! Вспомни, как легко ты забыла предмет своего воздыхания, — Вайтор снова хмыкнул, после вздохнул и вернулся к своим откровениям. — Оркан… Орканис был истинным сыном своей стихии. Ветер во плоти. Сегодня одно в голове, завтра другое. Самый непостоянный из нас, самый переменчивый, но, главное, самый внушаемый. Им было легко управлять. Это я натравил его на тебя. Я уже сказал, что был момент, когда позавидовал Регину. Вот тогда мне подумалось, что если все-таки вы с нашим ветреником пройдете ритуал слияния, то у вас может родиться дочь со стихией воздуха — моя идеальная пара. Почему нет? Согласись, чем Хаос не шутит. Многого и не потребовалось. Я лишь намекнул, что земля и воздух имеют шансов сойтись не меньше, чем земля и вода. Оркан проглотил идею, загорелся и помчался навстречу судьбе. Ты еще облегчила ему задачу со своей влюбленностью. Бедный Регин. Он ждал, холил, лелеял, а Оркан едва не сорвал цветочек, который рос в чужом саду.

— Но он был влюблен в меня, я помню его взгляд…

— Разумеется, влюблен, — отмахнулся Вайтор. — Орканис уверился в вашем будущем. С твоих пятнадцати лет он тебя уже воспринимал своей, когда тебе исполнилось шестнадцать, уже не выдержал и поспешил закрепить свои права, поддерживая в тебе детские чувства взрослыми ухаживаниями. Это тебе не Регинис, который терпеливо дожидался, когда ты войдешь в брачную пору. Ты видела, в какую ярость пришел Регин, когда узнал. Кстати, к тому моменту я уже не хотел Созидающей — воздушницы и мог бы повлиять на Оркана, но… Ваше слияние с Регинисом усилило бы последнего, а этого мне было не нужно, и я остался сторонним наблюдателем. Признаться, не думал, что Орканис настолько зациклиться на малышке Ирис, что даже после всего продолжит бороться за тебя.

Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит Вечный. По воспоминаниям шестнадцати летнего возраста, я летала в облаках от счастья, а в семнадцать уже была вымотана двумя Созидающими. Я думала о том, что хочу остаться с родителями, и сердце мое уже было спокойно.

— Не помнишь? — догадался Вайторис. — Побег, Ирис. Вспомни громкую ссору с братом и побег после нее.

Потерла виски. Ссора с Каем… Побег. Разве же мы когда-то ругались так, чтобы я захотела сбежать из дома? Что такого мог сказать мне Кай, чтобы я решилась на побег?..

— Ирис, ты слепая дура и думаешь, что мы все такие же слепые идиоты, как ты! Ты обещала, что не будешь бегать на тайные встречи, но ты снова это сделала.

— Я просто гуляла…

— Не лги! — Кай в бешенстве. Я никогда не видела его таким злы. Лицо брата побагровело, глаза сверкают от переполняющей его ярости. — Тебе шестнадцать, сестрица, шестнадцать! Ты ведешь себя недопустимо. За какой Тьмой, Ирис? Честные девушки не носятся по лесам, чтобы встречаться со взрослыми мужчинами!

— Что?! — я взвиваюсь, оскорбленная его словами. — Если бы папа услышал тебя…