Тридцать дней

— Почему папа недоволен твоим желанием жениться на мне?

— Он думает, что я ищу выгоды от нашего союза, — мой возлюбленный честен со мной. Он никогда не скрывал, что хочет, чтобы его дети наследовали дар Созидания, и только я могу родить ему одаренное потомство. И еще говорил, что его стихия откликается, когда я рядом, как и моя на него. А еще он говорил нечто большее, и я хочу снова услышать это, потому спрашиваю:

— А ты?

— А я люблю тебя, маленькая, — Оркан смеется, когда я фыркаю и отвечаю возмущенно:

— Я не маленькая, мне шестнадцать! Через год я стану взрослой.

— Если бы ты знала, как бесконечно долог этот год, — с улыбкой отвечает Созидающий. Он берет меня за руку, подносит к своим губам и целует ладонь. — Вся моя жизнь не тянулась так долго, как этот год.

Я вновь заливаюсь румянцем и опускаю глаза. Можно ли быть счастливей? Наверное, я и вовсе умерла бы от переполняющего меня восторга, если бы Орканис поцеловал меня. Но он так редко это делает. Иногда мне кажется, что это условие моего отца, потому что я вижу, каким взглядом мой любимый порой смотрит на мои губы, но касается их совсем невинно, задевая только уголок рта коротким поцелуем.

— Через год всё будет иначе, — говорит он. — Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня.

И я верю ему. Верю и жду того дня, когда Оркан выведет меня из отчего дома, чтобы провести обряд слияния. Это обряд обмена силами, единственный, где Созидающие используют кровь. Папа, как и Орканис, говорил, что этот ритуал крепче любого другого обряда, когда две стихии сплетаются воедино. Еще папа говорил, что может случиться отторжение. Это прозвучало, как предупреждение, но я отмахнулась. В то, что во время ритуала моя стихия может не признать стихию воздуха, я не верю. Зато если признает, а она признает, крепче такого союза уже не будет. И в это я тоже верю…

Я открыла глаза и уставилась невидящим взглядом в потолок маленького домика в ложной реальности. Ритуал слияния… Повернула голову и взглянула на спящего Ская. Прислушалась к ровному дыханию, и улыбка сама собой скользнула на губы. Ликование охватило меня, когда я осознала произошедшее в черном замке. Не осознавая, что делаю, я провела нас через ритуал слияния, и водная стихия признала меня, приняла. Мой!

Но уже через минуту восторг пошел на убыль. Нет, ритуал слияния не был пройден до конца, Скай не делился со мной своей кровью, это я привязала его к себе… Но он же принял меня, а я лажу с его стихией. Великая Тьма! Как же раздражает, что мне даже не у кого спросить! Сколько еще ждать полноценного возвращения памяти? Взгляд сам собой нашел картину с видом зеленого холма. Опасно… Но папа единственный, кто может мне помочь. Что делать?

Снова посмотрела на Аквея. Невольно вспомнилась недавняя близость, и я умиротворенно вздохнула. Если бы не этот сон, была бы и вовсе счастлива, а теперь снова голова полна размышлений. Так рискнуть или нет?

— Бесконечный Хаос, — досадливо шепнула я.

Скай шевельнулся. Его веки дрогнули. Я встретилась с бездумным сонным взглядом водника.

— Спи, — тихо сказала я, поцеловала в кончик носа, и синие глаза снова закрылись.

Полежав еще немного, я дождалась, когда он уснет покрепче, затем осторожно сняла со своего живота мужскую руку и соскользнула с ложа. После подошла на цыпочках к картине и остановилась перед ней. Я не собиралась входить в изображение, помнила об изначальном условии, вплетенным Скаем в основу ложного мира. Без него я бы и не смогла преодолеть границу между двумя мирами, и изменить это условие без его ведома тоже. И мой водник прав, вдвоем мы сильней и вырваться из лап Вайториса вдвоем проще. По крайней мере, стихия Аквея может противостоять огню Вечного. Вечного…

— Это глупо, Вайтор, я уже не раз говорил тебе об этом и повторю еще раз…

— А я тебе снова отвечу, что в величии нет глупости, Тер.

Красноволосый Созидающий с источником огненной стихии поднимается из-за стола и отходит к окну. Я стою в дверном проеме и смотрю на мужчин. У меня какое-то дело к отцу, но я появляюсь в момент спора, и замираю, не смея нарушить беседы. Они не видят меня. Вайторис смотрит в окно, папа на Вайториса.

— Невозможно жить вечно, — снова произносит отец. — Мы такие же смертные, как и все остальные, и наш жизненный путь и так затянулся. Я не хочу жить дольше, чем моя жена и мои дети. Я не буду смотреть на бесконечную череду смертей дорогих мне людей. Вместо меня останется Ирис.

— Ты, я, Оркан, Регин и твоя дочь, — Вайторис оборачивается и пристально смотрит на отца. — Нас пятеро, Терраис. Ты уйдешь, останется четверо. Если учесть, что Ирис полукровка, то шансов родить нового Созидающего от обычного мага у нее немного, даже несмотря на стихию. Никому из нас, кроме тебя за всё время не удалось зачать дитя с чистой кровью…

— Но мы не можем сделать того, что предлагаешь ты! — восклицает папа. — Заставить мир содрогнуться, чтобы запастись энергией на столетия и запечатать его в статичном состоянии — это прямое вмешательство и нарушение хода предначертанных событий. Они должны развиваться. Мир должен идти по своему пути, а наша задача освободить его от ловушки, в которую сами когда-то загнали.

— Но решения нет, Тер! Сколько всего мы перепробовали за это время? Итог — новые Отражения. Тьма, Терраис, мы уже почти боги!

— Мы не боги, Вайтор! Грани…

Отец резко замолкает. Он замечает взгляд своего гостя, направленный себе за спину, оборачивается и гневно сводит брови:

— Ирис, сколько можно?!

— Маленькая проныра, — усмехается Вайторис, и ему тоже достается гневный взгляд, но уже мой.

— Я не подслушивала, я только подошла, — отвечаю я отцу.

— Говори, что хотела и оставь нас, — папа сердится, но говорит уже гораздо спокойней.

— Только спросить…

Я тряхнула головой, вырывая себя из очередного спонтанного воспоминания, однако тут же поджала губы, обдумывая то, что сейчас предстало перед моим внутренним взором. Четверо Созидающих… Всего четверо и только мужчины. Почему? Откуда пришли и почему остались? Я была уверена, что знаю это, но снова натыкалась на стену забвения и не находила ответа. Четверо Созидающих… Тьма-а. Вайтор, он ведь тоже был творцом! Что же случилось тогда, и почему изменилась его суть? И еще. Если менее стабильные стихии не смогли передать свой дар по наследству, то откуда в Скае сила Созидающего? Зачем я была нужна Вайторису, если детей он не хотел, в отличие от Оркана и Регина? Для чего он удерживает меня рядом, бесконечно убивая и возрождая? Оркан был влюблен в меня, я точно знаю. Регин… Стихия воды… Идеальная пара…

Он стоит, привалившись плечом к древесному стволу. Взгляд лазурных глаз устремлен вдаль, Регинис не смотрит на меня. Я не смотрю на него. Тяжелый разговор. Мы молчим уже больше десяти минут. Не знаю, что ответить этому мужчине. Его слова кажутся мне искренними, моя стихия готова откликнуться на его призыв, но сердце молчит. Я могу послушаться голоса разума и Регина, но… Не готова. Не сейчас.

— Земля и вода — идеальная пара, Ирис, — говорит Регинис, так и не обернувшись ко мне. — После ритуала слияния всё изменится. Ты не просто привыкнешь ко мне, как к мужчине, ты примешь меня душой, как я уже принял тебя.

Закрываю глаза. Мне хочется оказаться сейчас подальше отсюда. Хочу домой к маме и папе. С ними мне хорошо, спокойно. Здесь тяжело.

— Ирис…

Теплые ладони мягко сжимают мое лицо. Я вздрагиваю, но не открываю глаз, чтобы не встретиться со взглядом Регина. Его пальцы скользят по скулам, по щекам, опускаются к губам, задевая их уголка, а я никак не могу понять, что вызывают во мне его прикосновения. Они не неприятны, но и не желанны мне. Я сжимаю пальцами шершавые выступы на коре и терпеливо жду, когда он отойдет от меня. Но Регинис не отходит, он приподнимает мою голову к верху, и я чувствую его дыхание на своей коже.