Тритон ловит свой хвост

Струилась вода за стеной тростника, осела взбаламученная ногами Ил Су муть. Вернулись птицы, которых он спугнул, проталкивая лодку в заросли, снова раздались их — «фьюить — фьюить!» — голоса. Одна пичуга, обманутая неподвижностью Ил Су, спорхнула на лодку и шныряла теперь среди стеблей, выискивая добычу.

Голоса стихли. Солнце подкатилось к зениту и жарило, как никогда в родных местах. Щебетали птицы, гудели насекомые, плескалась рыба среди тростника. Усталость взяла своё, и как ни старался Ил Су, как ни пучил глаза, а задремал.

Снилась ему милая Он Си. Зайдя по пояс в реку, девушка распустила волосы, нагнулась и мыла их теперь соком тростникового корня. Струилась вода по плечам и спине, срывалась частой капелью с небольшой, но ладной груди. Засмотрелся Ил Су. Привычная, вроде, картина, уж сколько он в реке девок и молодых баб повидал! Когда ждёшь в кустах добычу, — водяную птицу или рыбу на перекате, — чего только не насмотришься, но при виде Он Си замирало в груди сердце, а в горле сохло. «Защищу, никому не отдам, пальцем не дам коснуться», — копошилась в голове сонная мысль.

Разогнулась Он Си, качнула грудью, волосами тряхнула да как закричит по-птичьему: «Кру-кру! Куру-куру!». И пропала, как не было!

Птицы кричат… Ил Су очнулся, сжал крепче копьё.

— Кру-кру! Куру-куру! — исходили криком, метались над головой рыжие зябки. Журчала вода, но… как-то не так, неправильно. Ил Су рискнул, наклонился вперёд скосил глаза сначала направо, потом налево. Так и есть: слева, против течение, двигалась средняя лодка храмовников. Двое гребцов, стараясь особо не шуметь, налегали на вёсла. На носу стояли двое воинов, тоже, как и Ил Су, с копьями в руках. Древки, как и у Ил Су, привязаны длинной верёвкой к локтю — чтобы оружие не искать и быстро вернуть. Третий, с луком, расположился на корме. Все трое воинов внимательно смотрели по сторонам.

В груди у Ил Су похолодело, мысли закрутились вихрем. Ничего весёлого: солнце высоко, свет яркий. Увидят его, никак не скрыться, и бежать некуда! Догонят, некуда отсюда деваться, плохое он выбрал место… Драться придётся. Одного, а то и двоих он уговорит, а дальше… А дальше ничего, всё кончится, вот только Он Си жалко. Хотел её спасти, да только не вышло ничего.

Ил Су напрягся, отвёл руку с копьём назад, приготовился. Теперь — кто первее. Не заметят его до срока — успеет копьём ударить, а потом и метнуть в лучника. Не попустят духи, будет тверда рука — останется только один, впрочем… трое. Про гребцов-то он позабыл! Это сейчас они неопасны, а при нужде вёсла отбросят, достанут оружие. Э-эх! Пропади оно!

Храмовники успели первыми. Хорошо их натаскали на двуногую дичь, ничего не скажешь. Ил Су только начинал бросок, а ближний к нему копейщик уже ткнул остриём вперёд, целя в голову. Ил Су пригнулся, посылая в него своё копьё, и тут же голову ожгло! Наконечник прошёл вскользь, только кожу разорвал. Бросок Ил Су, в свою очередь, оказался точен. Жало его копья разорвало храмовнику горло. Ил Су потянул копьё к себе, но уже было ясно — не успевает! Второй копейщик обернулся на шум и готовился к броску, лучник тоже готов был стрелять. Почти готов, если и опережал храмовников Ил Су, то на мгновения, и эти мгновения утекали, как вода сквозь пальцы! А ведь ещё и гребцы…

Время словно замерло, а потом понеслось вскачь!

Копейщик качнулся и завалился назад, подняв тучу брызг. Лучник не успел выстрелить, в его глазу вдруг вырос хвостовик стрелы, а наконечник вылез из затылка. Руки его ослабли, и уже наложенная на натянутый лук стрела безопасно прошла мимо. Гребцы успели бросить вёсла, но тоже полегли. Одному стрела попала в щёку, второму — в шею. И всё кончилось. Ещё скрёб пальцами по борту один из гребцов, не понимая, что уже мёртв, остальные лежали без движения. Копейщик, которого убил Ил Су, свесился сборта, окунув голову в воду, и кровь тянулась за ним дорожкой.

— Кто здесь? — хрипло спросил Ил Су.

Тростник за его спиной зашуршал.

— Я Буржумгайол Цэрэнгэл.

Длиннобородый, длинноволосый, так что пряди пришлось заплести в косички, воин вскочил на нос лодки Ил Су. Сам в прочной холщовой куртке, таких же штанах и крепких сапогах из кожи водяной свиньи.

— Ил Су, — поклонился Ил Су. — Но как же… — Он беспомощно оглянулся. — Четыре стрелы!..

— Мои сыновья, — оскалился Буржумгайол. — Крэнойл, Туранойл, Бурумойл.

За его спиной встали трое. Так же одетые, такие же кряжистые, длинноволосые, но с чистыми лицами, только у одного на подбородке курчавилась короткая бородка. Очевидно, Крэнойл, самый старший.

— Спасибо тебе, Буржур… Бургаймо… — Ил Су поперхнулся. От странного имени запершило в горле.

— Называй меня просто Буржум, — хохотнул спаситель.

— Спасибо и вам, — поклонился молодым Ил Су. — Но почему?

— Не люблю, когда на людей охотятся. Люди — не дичь.

Лоб Буржума пересекла горькая складка.

— А ты здесь зачем? Почему не ушёл? — спросил он в свою очередь.

— Не один, — ответил Ил Су. — Вылезай, Он Си, можно уже.

Он сбросил тростник с лодки, помог встать любимой.

— Её хотели принести в жертву Великому Тритону, — сказал он и тут же пожалел. Кто знает, как спаситель относится к божеству? Он Си прильнула к нему, а Ил Су прижал её крепко.

— Не бойся, красавица, — улыбнулся Буржумгайол. — Великий Тритон — не наш бог. А теперь идёмте, не дело здесь оставаться.

Он повернулся и раздвинул руками стену стеблей. За нею оказалась ещё одна протока, узкая и извилистая, но мелкая. Блестело под полуденным солнцем песчаное дно, сновали туда и сюда мальки.

— Куда мы идём? — спросил Ил Су.

— Какая разница? — усмехнулся Буржумгайол. — Там не будет храмовников, а это главное.

— Да, это главное, — согласился Ил Су.

Спохватившись, он укрыл девушку — она так и стояла в чём сбежала их храма, то есть нагая, — своей накидкой и повёл её за спасителем. Следом за ним зашагали сыновья Буржумгайола.

— Позволь спросить, Бур Жум… — начал Ил Су.

— Буржум, — прервал его Буржумгайол. — Не надо делить моё имя, мы и так его укоротили, дальше нельзя.

— Прости, я не знал, — сказал Ил Су. — Так позволишь спросить?

— Спрашивай, — не оборачиваясь, пожал плечами спаситель.

— Твои сыновья, — проговорил Ил Су. — Почему у них такие имена?

— Такие, как мы с их матерью решили.

— Но ты, — замялся Ил Су, — не только Буржум… ты ещё и, прости, Цэренг… ал?

— Цэрэнгэл, — поправил его спаситель. — Всё очень просто. Цэрэнгэл имя рода моей жены. Когда мы женимся, мы берём себе это имя. Когда наши женщины выходят замуж, они тоже берут второе имя. Мою жену зовут Тарбанойсо Кулдэлэ. Кулдэлэ — моё родовое имя. Мои сыновья неженаты, у них есть только одно имя. Я ответил на твой вопрос?