Тритон ловит свой хвост

Будь что будет!

Сорби взялся за дверную скобу, но тут же отдёрнул руку: в покоях за номером один ему почудился звук. Что делать?! Уйти? Но сколько можно убегать, да и зачем? Ничего он Лойне не обещал, и она тоже, они вообще почти не говорили между собой. Они и не знакомы вовсе. Встреча в поезде — чем не повод познакомиться? Сделать шаг и войти, и сказать: «Здравствуй, Лойна, я еду в соседних покоях, давай…». Давай что?! Вдруг она подумает…

Сорби не успел навоображать, что именно она подумает. Дверь открылась. В проходе, опершись о косяк, стояла Лойна. Волосы свободно рассыпались по плечам. Она переоделась, теперь на ней было то самое платье, что и тогда, на реке. Ноги затянуты в ярко-красные колготы, моднючие и недешёвые, явно не на каждый день. Такие длинные и гладкие, что у Сорбиа мгновенно пересохло в горле. Нестерпимо захотелось присесть к ним, прижаться, обнять, пробежаться пальцами от щиколоток вверх, к коленям, а там и выше, выше, выше!..

Такое не надевают просто так, в таком не гуляют по улицам, не заходят в магазины. В таком не забегают к подружке поболтать. В голове Сорбиа набатом бил пульс, а уши, наверное, светились от прилившей крови…

Лойна молчала, смотрела на него и ждала.

— Привет, — выдавил из себя Сорби. — Меня вызвали… в город Умелых, и вот…

Он исчерпал все слова, которые остались в голове, и умолк.

— Меня… тоже вызвали, — хрипло сказала Лойна и схватила его за руку: — Так и будешь здесь стоять? Заходи же!

Сам не свой, Сорби шагнул вперёд и оказался лицом к лицу с Лойной. Её била дрожь. Рука, которой она держала его руку, тряслась, как от холода, только была горячей, как огонь. Вагон качнуло, и их бросило друг навстречу другу. Обнаружив, что коснулся своей грудью её груди, Сорби отпрянул, пробормотал:

— Как странно они едут… Нельзя же так?

— Нельзя, — кивнула Лойна и опять покраснела.

Как трогательно она краснеет…

— А ты… — начал Сорби, но Лойна прижала палец к его губам.

— Не говори ничего, ты всё… испортишь.

Лойну снова качнуло, и Сорби пришлось подхватить её. Чем так пахнет? Сорби принюхался… Лойна была пьяна!

— Отпусти… — проговорила она. — Давай лучше выпьем?

Вагон снова качнуло, и они упали на диван.

— Ты не пошёл с нами тогда, — прошептала Лойна. — А я…

Разливая вино по столу, она наполнила два стакана.

— Я видела… тебя в окно, — продолжила Лойна. — Думала, ты сам придёшь, разве… ты не знал, что меня… тоже вызвали?

— Нет.

— Так смешно… — Лойна захихикала и отпила из стакана. — Вкусное, правда?

— Ага.

Сорби тоже сделал глоток, не чувствуя вкуса. Ему было попеременно то жарко, то холодно. Что делать? Она ждёт от него… понятно чего. Но он же не умеет! Он же никогда этого не делал, никогда не был с женщиной. Вдруг у него не получится? Да, он смотрел картинки и читал неприличные рассказы, переписанные от руки, но одно дело читать и смотреть, и совсем другое — делать это самому!

— На состязаниях, это было на состязаниях, — рассказывала Лойна. — Я как… увидела тебя, так ты мне сразу понравился. Ты слушаешь?

— Да, конечно.

Лойно подвинулась ближе. Теперь они касались бёдрами. От неё было жарко как от печки.

— А ты, — она ткнула его пальцем в грудь, — ты меня совсем не замечал! Проходил мимо. Правда, — Лойна откинулась на спинку дивана, раскинула руки по сторонам, чуть не попав Сорби по носу, — я красивая?

— Ты красивая, — честно ответил Сорби. — Очень красивая.

— Во-от! — протянула Лойна. — А ты меня не замечал. А я… ой! Мне плохо, ой…

Тритон! Такое Сорби видел не раз. Вино такая коварная вещь, а она, наверняка, впервые в жизни пила вино. Не на семейном празднике, под присмотром родителей, а одна!

Лойна давилась, её лицо исказилось от ужаса.

— Быстро!

Сорби вскочил с дивана, подхватил Лойну под руку, потащил в умывальню.

— Ой, что со мной… — простонала Лойна, и её вырвало. Сорби дотащил её до ванны, нагнул над ослепительно чистым фаянсом. Лойна содрогалась от рвоты. Сорби открыл воду, набрал стакан. Когда Лойна чуточку успокоилась, сунул стакан ей в лицо:

— Пей!

— Зачем?

— Пей, я сказал! — приказал Сорби. — А теперь — два пальца в рот.

— Я не хочу… — простонала Лойна.

— Быстро!

После трёх стаканов девушка немного пришла в себя. Умывшись, сидела на краю ванны и качалась из стороны в сторону. Сорби даже стало её жалко.

— Я такая испорченная, да? — произнесла, наконец, она.

— Нет, — сказал Сорби. — Ты просто выпила лишнего.

— Это пройдёт, я не умру?

— От этого не умирают, — ответил Сорби. — Наверное. Теперь, — он ненадолго задумался, — раздевайся и ступай спать.

— А… ты? — спросила Лойна, послушно стаскивая платье через голову.

Сорби сглотнул. У Лойны оказалась очень маленькая грудь, куда меньше, чем на тех картинках, но при этом гораздо красивее.

— На! — Он сунул ей в руки халат.

— А ты? — повторила Лойна, покачиваясь.

— Я приберу тут пока, — ответил Сорби.

Он быстро вымыл пол, прополоскал и повесил сушиться очень маленькое синее с отливом, — и как она в него только влезла? — платье и вышел в покои.

Лойна спала, раскинувшись на диване. Ей хватило сил стянуть колготы, и они валялись тут же, на полу. На девушке остались только узенькие трусики; халат лежал на спинке кресла. Сорби постоял, глядя на неё и слушая своё хриплое дыхание, потом ему стало стыдно. Он укрыл Лойну халатом, выключил свет и тихо вышел, прихватив со стола полупустую бутылку.

В леднике второго номера обнаружилось копчёное мясо и острые маринованные овощи. Сорби налил вина, выпил, зажевал мясом, не чувствуя вкуса. Перед глазами встало девичье тело. Накатило возбуждение: она здесь, за стенкой, она не скажет ничего против, она сама хотела! Она и не вспомнит! Сорби даже привстал с дивана… и плюхнулся обратно. Ему привиделось, как он пристроится к мягкому, безвольному телу, и как… не сможет попасть. Он даже помотал головой, отгоняя наваждение. Так нельзя, неправильно, он не дрянь из подворотни, и Лойна тоже! Нет, он не такой, но хотя бы посмотреть он может? Чувствуя себя последним подонком, Сорби крадучись выбрался в коридор и приоткрыл дверь в номер первый.

Лойна, маленькая и беззащитная, лежала теперь на животе, закутавшись в халат; рука свесилась с дивана и раскачивалась вместе с вагоном. Халат скрывал её почти всю, из-под полы выглядывала ступня левой ноги и нога правая до половины бедра. Луч солнца из окна облизывал подколенную впадину. Сорби захотелось быть этим лучом, но тут Лойна завозилась и перевернулась на спину, халат сполз на пол — и Сорби с горящими ушами выскочил за дверь.

Что на него нашло? Чего он испугался, ведь Лойна спит и, наверняка, спать будет ещё долго? Он для этого и пошёл в номер первый: полюбоваться, но сбежал, как… как…