Тритон ловит свой хвост

— А если, — делая шаг вперёд, выдавил Сорби, — я не смогу… выбрать?

— Это будет не страшно, — ответила Ко и положила руки ему на плечи. «Как же Лойна?» — подумал было Сорби, и… ему стало не до мыслей.

Потом, когда всё кончилось, они сидели на диване и пили вино.

— Она очень старая, — сказала Ко.

— Кто? — спросил Сорби.

— Ла Отонг, — ответила девушка.

Сорби кивнул. Его совсем не интересовала какая-то старуха из далёкого Кранга. Рядом, скрестив ноги и закинув за голову руки, сидела та, кто сделал его настоящим мужчиной. Одна из тех, поправил он себя. Настоящий мужчина не тот, у которого есть кое-что между ног. Настоящий мужчина тот, кто хоть раз был с женщиной. Так думал Сорби, и кто скажет, что он неправ? А хоть бы и скажет. Главное, что думает он сам!

У Ко была гладкая, чуть желтоватая кожа, а на теле ни единого волоска, даже на голове. Так же выглядела и Ро, но Сорби не видел ей сейчас, он смотрел на Ко, он видел её сразу всю, и от этого зрелища снова возбудился.

— О! — сказала Ро. — Ты снова готов, ты большой молодец. Только не прячься, не прячься от меня! Пойми, любой женщине приятно это видеть. Значит, она красива, значит, её хотят. И пусть ты смотришь на сестру, мне… не жалко! Слушай, я пока поиграю…

— Её зовут Ла Отонг, — повторила Ко и погладила гладкую, круглую как шар голову Ро. — Ты хотел знать, почему именно ты? Я расскажу.

— Да, — пробормотал Сорби.

Оказалось, можно слушать и наслаждаться одновременно, особенно, если ты ничего не делаешь сам.

Ла Отонг жила на окраине столицы Кранга, великого города Гаратонга. Она была богата. Богата так, как и не снилось большинству столичных жителей. Кое-что осталось ей по наследству, род Отонг издавна славился зажиточностью, но большую часть Ла заработала сама.

Она гадала на судьбу, гадала удачно, и золото ручьями стекалось в сундуки, которые хранились в лучших банках Кранга.

Итак, Ло Отонг была богата и могла позволить себе купить самый роскошный дом в центре Гаратонга или построить новый, такой, что богачи из богачей побледнели бы от зависти. Но Ло жила скромно. Двухэтажный домик у реки. На первом размещалась охрана, ведь, несмотря на скромность, Ло Отонг была далеко не глупа и понимала, что непременно найдутся охотники на её деньги. На втором обреталась сама Ло.

Сёстры Понг пришли к ней под вечер. Они с радостью явились бы утром: жилище Отонг слыло местом жутковатым, как и сама хозяйка. Охрана, которую близняшки заметили снизу, показалась им излишней. Не будь необходимости, они обошли бы жилище Отонг стороной. Наверное, старуха не зря содержала охранников. Не все такие чувствительные, как юные Понг…

Гадалка приняла их в маленькой комнатке без окон. Здесь пахло пылью, старой кожей, сухими травами и благовониями. Несмотря на духоту, Ло Отонг куталась в тёплую шаль; её голову прикрывала мохнатая шапка.

— Что вы хотите знать? — неожиданно сильным голосом поинтересовалась она, когда близняшки передали деньги и умостились перед нею на низенькой кушетке.

— Мы едем… — нерешительно начала Ро.

— Я знаю, куда вы едете. Это не секрет, — оборвала её старуха. — Что вы хотите знать?

Сёстры переглянулись.

— Дочери Кранга редко выезжают в Большой Мир, — начала Ро.

— В большой и опасный Большой Мир, — подхватила Ко.

Они заговорили попеременно, едва не перебивая друг друга.

— Там не будет родителей.

— Там не будет воинов Кранга.

— Там некому будет нас защитить!

— Что нам делать, мудрая?

— Кого держаться?

— Аха-ха, закудахтали! — хрипло засмеялась гадалка. — Если вы так боитесь, оставайтесь дома.

— Мы не можем, госпожа Ло, — произнесла Ко. — Училище расчислителей — великая честь и для нас, и для всего Кранга. Мы не можем не ехать.

— Не мо-ожем, — передразнила ей старая Ло Отонг. Помолчала, переводя колючих взгляд с Ко на Ро и обратно. — Ладно.

На свет появилась маленькая бронзовая жаровня. Гадалка бросила на неё каких-то веточек и протёртых в труху листьев, затем запалила огонь. Когда он разгорелся, она бросила сверху щепотку жёлтого порошка; по комнате поплыл едкий, чуть кисловатый дым.

— Сидите тихо, — приказала гадалка. — Не двигайтесь, иначе…

Она не договорила. Глаза старухи закрылись, она замерла, как большая облезлая птица.

Потекли минуты. Близняшки, помня приказ гадалки, не двигались и почти не дышали. Тяжёлый дым наполнил комнату. У Ро от него начала кружиться голова. Ко стало казаться, что из теней в углах за нею наблюдает кто-то могучий и равнодушный, для кого человеческая жизнь значит не более, чем жизнь жука на дорожке. Раз — и нету. Не со зла, просто оказался в неудачное время не в том месте.

Тишина и молчание стали тягостными. Дым расслоился, стелился по ногам пластами, скрыл от глаз нарядные туфли, потом богатые шаровары, потом скрыл всё, весь Мир. Остались только головы. Их с сестрой головы, а напротив — голова старухи с закрытыми глазами.

— А-ах!

Наваждение сгинуло. Они всё так же сидели перед гадалкой, а она смотрела на них и весело скалилась.

— Что ты узнала, мудрая? — рискнула спросить Ко.

— Не бойтесь, — ответила Ла Отонг. — Никто не причинит вам зла. Тирания Лардии будет вам защитой. А теперь идите.

— Да, госпожа!

Близняшки торопливо поднялись и, кланяясь, направились к выходу.

— Ещё добавлю, — догнал их ехидный старушечий голос. — От себя добавлю, бескорыстно.

Сёстры обернулись.

— Там будет мальчик, юноша, — светя пожелтевшими зубами, продолжила Ла Отонг. — Его зовут Сорби. Он станет… — она помолчала, сверля их взглядом, потом вздохнула: — Неважно, кем он станет. Будет умно держаться его. Очень умно. Ведь вы же умные девочки?

— То есть… — От обиды у Сорби запершило в горле. Он схватил стакан, залпом опрокинул его и не почувствовал вкуса. — То есть, меня вам сосватала гадалка? Просто гадалка нагадала? Я тут вовсе ни при чём?

— Не обижайся, — сказала Ро.

— Пжалуйста, не обижайся! — поддержала её сестра.

— Мы и забыли про эти слова, ты понравился сам по себе, а вот сейчас — вспомнили!

— Вспомнили… — эхом отозвалась Ко.

— Сейчас, после всего, — лукаво посмотрела на него Ро.

— Только сейчас, — кивнула Ко. — Так ты не обижаешься?

— Хорошо, — ответил Сорби. Он бы и хотел обидеться, но разве можно обижаться на тех, кто сделал его настоящим мужчиной.

— Кажется, пора одеваться, — снова улыбнулась Ро. — Твой друг заждался.