Тритон

– Что вы делаете?
– не выдерживает он.

Эмма поднимает глаза.

– О. Привет. Мы тут изучаем информацию об острове в интернете. Можно же сделать небольшую разведку, пока мы ждем, верно?

Отлично. Интернет. Гален все время забывает о своих возможностях. У людей есть их технологии, но они же есть и у Галена. К тому же, у него есть кое-кто получше. Рейчел.

– Остров называется Кантон, - говорит Рейчел.
– Какую новость хочешь услышать первой: хорошую или плохую?

– Плохую, - говорит Гален.

– Все, кто живет на острове - это или госслужащие, или их семьи.

– Госслужащие чего?
– уточняет Эмма.

Гален хлопает ее по плечу, намекая уступить место. Притянув ее к себе на колени, он смотрит на экран поверх ее волос, пытаясь не увлечься ее ароматом и безнадежно в этом проигрывает.

– Какой-то страны под названием Кирибати, - отвечает Рейчел.
– Никогда о такой не слышала.

– Я тоже, - соглашается Эмма.

– Что за хорошая новость?
– спрашивает Гален.

– Хорошая новость в том, что живет там всего лишь с дюжину людей. И там ничего не напичкано техникой, как мы думали. Вся их работа заключается в защите окружающих вод от коммерческого рыбного промысла. Но, - Гален терпеть не может, когда она говорит “но”, - на северной стороне острова функционирует аэропорт. Они уже могли увезти от туда ваших друзей по воздуху.

– Есть ли способ узнать, так это или нет?

Рейчел пожимает плечами.

– Я думаю, резонно предположить, что если обнаружение русалок, - простите, Сирен, - не пестрит во всех возможных новостях, то они все еще остаются там. Если вашим друзьям хватит ума, то они будут придерживаться облика человека.

– Зачем им держать подобную находку в тайне?
– спрашивает Эмма, хмурясь.
– Это же может стать крупнейшим научным открытием века. Если не тысячелетия.

– Как я уже сказала, - Рейчел делает глоток вина.
– Возможно, они не показали им, кем являются на самом деле. Возможно, те просто решили, что спасли каких-то тупиц от утопления или еще чего. Это было бы лучшим вариантом расклада. Может их задержали за незаконную рыболовлю, - фыркает она.

– Можешь ли ты нам дать какое-нибудь преимущество?
– Эмма обращается к Рейчел.
– Например, вырубить им связь или что-нибудь в таком духе? Применить свою “магию Рейчел”?

– Я не смогла найти много об этом острове, как таковом. Я не уверена, какой тип связи они используют - возможно, спутниковые телефоны или что-то вроде них. Хотя, что я могу сделать, - так это устроить неразбериху в ближайшем к ним аэропорту, а это… - ее пальцы пробегаются по клавиатуре.
– Аэропорт Пука Пука на островах Кука. Если я сделаю там негодными условия для приземления или напортачу им с расписанием полетов, и к слову, еще в пяти ближайших аэропортах, то они не смогут вывезти ваших друзей, пока вам не предоставится шанса к ним добраться. Желательно с первой попытки.

Эмма кивает.

– Доберемся. А ты достала спасательные жилеты, о которых мы говорили?

– Спасательные жилеты?
– переспрашивает Гален. Ему не нравится, что Рейчел с Эммой строят планы вместе. Не потому, что ему кажется, будто они хитрят, а потому, что он чувствует себя отстраненным. Нельзя не заметить, что когда Эмма строит планы без него, они зачастую оказываются безрассудными. Единственная причина, почему она может держать от него что-то в секрете - это если она натворила что-нибудь, чего бы он не одобрил, или не хотела, чтобы он вмешался. В конце концов, ее девиз - “Лучше просить прощения, чем разрешения”.

Гален ненавидит этот слоган.

– Я подчистила этим утром магазинчик спортивных товаров, - говорит Рейчел.
– Я забрала те, что были на полке и заставила их вытрусить еще и подсобку.

Гален напрягается, а Эмма смеется.

– Не ревнуйте, Ваше Высочество. Рейчел все еще любит тебя больше, чем меня.

– Оу! Ребятки, вы боритесь за мое внимание?
– Рейчел треплет Галена за щеку.
– Это так мило.

– Я не ревную, - отвечает он, стараясь не показаться обиженным.
– Я просто не знаю, зачем нам могут понадобится спасательные жилеты.

– Не нам, - говорит Эмма, крутясь на его коленях, чтобы повернуться к нему лицом. И втайне, ему это нравится.
– Людям. Ведь если моя работа состоит в обеспечении безопасности людей, тогда мне стоит подготовиться, верно?

Но Гален слишком увлечен близостью ее губ, чтобы беспокоиться о словах, которые они произносят. И она это понимает, наклоняясь к нему ближе, словно давая шанс удовлетворить его жажду. Это все, что ему нужно.

Он целует ее и спасательные жилеты, острова и аэропорты остаются где-то далеко-далеко. Все, что сейчас существует - это ее и его губы, ее тело, обвивающее его. Внезапно, скрипучий офисный стул превратился в их собственный маленький мир.

– О, схожу-ка я долью себе вина, - говорит Рейчел. Он не хотел заставить ее почувствовать себя неловко и уйти. Не хорошо. Последняя вещь, которая им нужна - так это уединенность и возможность делать, что заблагорассудится. Он пытается прервать поцелуй и отстраниться, но Эмма этого не позволяет. А ему чертовски сложно заставить себя не потакать ей.

Ее поцелуй жадный, словно после долгого воздержания. Как будто они не провели уже все утро, только этим и занимаясь - наверстывая упущенное время порознь. “Трезубец Тритона, я мог бы делать это целый день”. Тут он останавливает себя. Нет, не мог бы, не желая большего. И поэтому мы должны остановится.

Но вместо этого, он вплетает свои руки в её волосы, а она дразнит его губы своим языком, пытаясь его заставить полностью открыть свой рот. Он с удовольствием исполняет ее просьбу. Её пальцы прокладывают свой путь под его рубашку, пройдясь по животу, оставляя огненный след на его груди.

Он уже готовится избавиться от рубашки, как с порога гремит голос Антониса.

– Оторвись от принца Галена, Эмма, - басит он.
– Вы двое не связаны. Подобное поведение негоже для любой Сирены, не говоря уже о принцессе.

Глаза Эммы становятся как долларовые монеты. Похоже, она не знает, как ей реагировать на своего деда, говорящего ей что ей нужно делать. Или он застал ее врасплох, назвав “принцессой”. Так или иначе, как и большинство людей, Эмма решает подчиниться. Как и Гален. Они стоят бок о бок, не осмеливаясь стать ближе, чтобы коснуться друг друга. Они созерцают короля Антониса, облаченного в банный халат в горошек, и хотя он единственный, кто выглядит глупо, именно они чувствуют себя пристыженными.