Триумф поражения

— Вас проводить? — подает мне руку Прохор Васильевич.

— Я сам провожу госпожу Симонову-Райскую, — вдруг говорит Холодильник. — У меня к ней личный вопрос.

Мы молча поднимаемся по лестнице на четвертый этаж.

— Я заметил, что вы не ездите на лифте, — действительно замечает Хозяин. — Это фобия или…

— Это здоровая привычка! — сержусь я. — Аэробная нагрузка на сердце.

— Как скажете, — соглашается Холодильник.

Возле дверей, ведущих на четвертый этаж, не выдерживаю и спрашиваю:

— Что за личный вопрос?

Александр Юрьевич прислоняется к косяку:

— Я не люблю, когда моего начальника охраны отвлекают по пустякам.

От возмущения сразу срывает предохранители:

— Что?! Я отвлекаю?! Я ужинала, а он появился. При чем здесь вообще я? На какие пустяки, по-вашему, я его отвлекала?

— На несущественные? — иронично подсказывает Холодильник и не торопится уходить.

— А бывают существенные пустяки? — огрызаюсь я. — Не знала.

— Не цепляйтесь к словам, — лениво говорит Хозяин. — Я сам виноват, что перебросил Прохора на этот объект.

— Меня эта переброска никак не смущает, — докладываю я. — Прохор Васильевич, как порядочный семьянин и многодетный отец, достоин всяческих похвал. Он же не виноват, что он…

— Что он? — снова подсказывает Холодильник.

— Красивый мужчина! — вызывающе гордо говорю я. — Спокойной ночи!

Закрывая дверь и невольно оборачиваясь, успеваю увидеть недоуменный, даже растерянный взгляд Хозяина, не попрощавшегося со мной.

Утром, когда я увлеченно расписываю Димке достоинства начальника охраны, он недовольно сопит, потом вдруг вскакивает и куда-то убегает. Возвращается с Костиком.

— Говори! Скажи ей! — требует он от приятеля.

— Неужели Павла Борисовна…? — начинаю догадываться я. — Обманула девочек? Не женат и бездетен?

— Женат двенадцать лет. Четверо детей. Три девочки и один мальчик, — сообщает довольный Костик.

— И почему у вас такие нагло-счастливые рожи? — расстраиваюсь я. — Только не говорите, что он другой… ориентации…

— Ничего подобного, — успокаивает меня хихикающий Димка. — Всё в пределах нормы! Стопроцентный мужик!

— Тогда что? — нетерпеливо дергаю я Костика.

Костик, подмигнув Димке и победно посмотрев на меня, торжественно сообщает:

— И года, и дети в сумме!

— В сумме? — смутная догадка тут же приходит на ум.

— Да-да! — смеется Костик, поняв мой взгляд. — Четыре брака — четыре ребенка. Эту мелкую подробность Павла Борисовна упустила.

— И правильно сделала! — я по достоинству оценила ее шахматный ход. — Такого нестойкого красавца наши девочки на пятого и шестого раскрутят.

Ну, Павла Борисовна! Молодец! Интересно, сколько времени продержится эта тайна?

Глава 7. "Расстанемся красиво"

Брак — единственный союз,

из которого можно выйти

только путем роспуска

всей организации.

Владислав Гжещик

Девушки и юноши в элегантных смокингах встречают гостей. Звучит мягкая инструментальная музыка Поля Мориа. Длинный стол накрыт на двенадцать гостей. На противоположных концах стола стоят похожие на трон стулья с высокими спинками, украшенными замысловатой резьбой. На них напротив друг друга сидят бывшие супруги Тарасовы, чей развод сегодня торжественно празднуется в кругу родственников и самых близких друзей.

Галина Ивановна, бывшая балерина, в шифоновом платье винного цвета, на изящных шпильках, с высокой замысловатой прической. Красивое строгое лицо светится легкой грустной улыбкой. Степан Ильич, заслуженный музыкант, флейтист театрального оркестра, в черном строгом костюме, делающем его располневшую фигуру стройнее и внушительнее, радостно приветствует каждого нового гостя. Юноши и девушки в смокингах помогают гостям сесть за стол, согласно строгому плану, и расставляют в большие напольные вазы многочисленные букеты.

— Это абсурд, бред, ведьминский шабаш, — констатирует Холодильник, сидящий со мной и Димкой за отдельным столиком неподалеку.

— Не будем начинать заново наш философский спор, Александр Юрьевич, — приглаживая подол длинного вечернего платья, примирительно говорю я ему, не желая раздражаться в такой ответственный момент и портить себе настроение.

Одев в смокинги группу обслуживающих нас студентов театрального училища, я с помощью Ленки выбрала себе прекрасное платье в стиле "чеонгсам", правая половина которого была чернильно-черной, а левая белоснежно-белой. Я обожаю подобные элегантные платья, на появление которых оказали влияние культура и мода Китая. Они представляют собой облегающие модели с вертикальным воротником, запахом по диагонали и небольшими разрезами по бокам. Конечно, чаще они из яркого шелка с цветочным рисунком. Но Ленка нашла мне это платье "дуэт".

Долго подбирали украшение и остановились на старинных бусах с крупным натуральным янтарем, который специалисты называют "желток" за яркий желто-оранжевый цвет с коричневыми прожилками. Еще дольше рисовала на глазах черные стрелки. Слегка завитые в крупные локоны волосы я забрала в высокий пучок и заколола двумя длинными заколками-спицами.

Холодильник в неизменной белой рубашке, черных брюках и сером пиджаке, ожидая меня у лифта, оценивающе оглядывает с ног до головы (именно в такой последовательности!) и, усмехнувшись, показывает на двери лифта.

— Благодарю, но я люблю лестницу! — вежливо отказываюсь я, проходя мимо.

Холодильник резко выбрасывает вперед руку и придерживает меня за локоть.

— Не так быстро, Симонова-Райская, — строго говорит он. — Мне кажется, вы недооцениваете важность сегодняшнего мероприятия.

Останавливаюсь и, глядя прямо в глаза Холодильнику, вижу серые вихри, закручивающиеся спиралью.

— Я трезво оцениваю важность происходящего, — уверяю я Хозяина, мягко забирая свой локоть. — Уверена, у вас не будет причин закрывать наш проект.

— Посмотрим, — зловеще предупреждает Холодильник и не заходит в лифт, а идет вместе со мной по лестнице.

Торжественный вечер, посвященный разводу Тарасовых, проживших в браке двадцать семь лет, организован в камерно-театральном стиле. Приглашенные актеры поют романсы. Балетная пара студентов хореографического училища исполняет микс-миниатюру. Друг семьи, известный пианист, вместе со Степаном Ильичом, играющим на флейте, дарит гостям мелодию, под которую когда-то танцевали на своей свадьбе первый танец Тарасовы.