Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко
Шрифт:
«– Ваши однокурсники реализовали себя в актерской профессии?
– К сожалению, норма «реализованности» студентов актерской специальности всегда, даже во времена Станиславского, была невысокой – на целый курс из двадцати человек приходилось два-три успешных артиста. Многие мои однокурсники нашли себя в областях, смежных с театром, другие переменили специальность, кто-то по-прежнему работает на сцене, кто-то преподает. Насколько я знаю, большинство из них довольны жизнью и вспоминают институт с удовольствием» [72] .
72
Интервью для Ольги Тымкив.
Четыре года института пролетели, точно в одном ослепительно-великолепном празднике, не скажу, что незаметно. Разве может пролететь незаметно такое интересное и насыщенное время? Впереди же, за порогом института давно дожидалась ее собственная непростая
В 1991 году развалился СССР, и найти работу в государственном театре сделалось проблематично. Повсеместно закрывались театры, труппы немилосердно сокращались, и удержавшиеся на своих местах театральные профи не собирались уступать их выпускникам театрального института. Зато вдруг, точно грибы из-под влажной земли, выросла масса театральных студий. Многие из них даже своего собственного постоянного помещения не имели. Как говориться, ни двора, ни угла, но зато молодой задор и желание работать.
«Я очень любила театр, я и сейчас его люблю, но театр – это очень сложная вещь. У меня не сложилось с театром. Я не смогла им заниматься. И уход в литературу – это было с одной стороны отступление, а с другой – возвращение во что-то свое, родное, удобное. Вышло так, будто у меня была дорога, шоссе, а я все пыталась залезть на какую-то горку. Это у меня не получилось, я с нее шлепнулась – и оказалось, что упала очень удачно, на свою дорожку, прямую и доставляющую удовольствие» [73] .
73
Зеркало недели. – 2001. – № 34.
Почему так произошло? Может быть, потому, что юная актриса была не по годам самокритична. Вместо того, чтобы пестовать свою исключительность, как это делает почти все актеры, она сомневалась – в себе, в режиссуре, в постановке… Но не будем забегать вперед.
Театр-студия, в которую пригласили Марину Ширшову, назывался «Дзвiн», здесь юную актрису встретили, точно только ее и ждали: не затирали, не ставили на всегдашнее «Кушать подано», а – мечта всех молодых актеров – сразу же начали давать настоящие роли, помогали, объясняли, словом – повезло! Спектакли шли на украинском. Марина выучила этот язык в школе, хотя дома разговаривали только на русском. Впрочем, она и в украинском преуспела, стала Лауреатом всеукраинского конкурса чтецов, вдохновенно декламируя Шевченко. После института несколько лет преподавала украинскую сценическую речь. Учила мальчиков и девочек правильно произносить окончания и оглушать звонкие согласные, выделять события, анализировать, что происходит, чего добивается персонаж… Параллельно шла работа со старшими педагогами, особую роль в формировании себя как преподавателя Марина отводит Валентине Николаевне Еременко, которая учила ее в институте, и продолжала работу в аспирантуре. По мнению Розы Люксембург, лучший учитель тот, кто сам продолжает учиться. У них и знания свежее, и забыть ничего еще не успели, о том же, чтобы утаить, спрятать что-то по-настоящему ценное, сохранив лишь для посвященных или по крайней мере для любимых учеников – об этом и речи нет. Производя анализ художественного произведения на предмет заложенной в него драматургии, Марина, сама того не осознавая, начала более глубоко чувствовать литературу, заодно подвергая той же скрупулезной проверке свои собственные литературные труды, повести и рассказы, которых у молодой писательницы уже собралось с избытком. Это был мастер-класс, растянутый на годы, потому что Марина не ограничилась тем, что дали ей в институте и аспирантуре, а продолжала искать и находить нечто новое, искать и экспериментировать. Не случайно же произведения четы Дяченко порой изобилуют театральными приемами и кинематографическими образами.
Сергей
За пеленой тумана
Успех – это труд, которому повезло.
Но вернемся в Москву, где Сергей Дяченко, ничего не зная о Марине, жадно учился во ВГИКе, писал свои первые сценарии, совмещая это с научной работой в Институте медицинской генетики АМН СССР. Билет ВГИКа давал возможность студентам посещать святая святых – Дом Кино Союза кинематографистов, где показывали запретные для общего проката зарубежные фильмы. Самые новые, самые интересные! Ведь в те годы СССР окружала плотная идеологическая завеса, за границу попадали лишь избранные и посмотреть новые американские, итальянские, французские фильмы можно было только в Доме кино или во время Московского Международного кинофестиваля.
«Я ждал Московский фестиваль как манну небесную. То было время, когда люди ночами стояли в очередях за билетами, жгли костры, пели песни под гитару… Было какое-то братство фанатов кино, люди обменивались новостями, слухами, историями о любимых актерах и режиссерах. Обменивались билетами. Во время кинофестиваля – а он всегда проходил в июне – я перемещался в какое-то иное пространство и смотрел в день по 5–6 фильмов, лучших, в разных кинотеатрах. У меня был всегда большой обменный фонд билетов, я,
признаюсь, нередко и подделывал их, и даже пользовался гипнозом, чтобы пройти вообще без билета. Помню, когда показывали фильм “Апокалипсис сегодня”, или “Ганди” – кинотеатр “Зарядье” окружала конная милиция, а количество контролеров удвоилось. Ажиотаж был огромный, тысячи людей ждали лишнего билетика, и его не достать даже за баснословные суммы у спекулянтов. Но я прошел, причем даже на спор с друзьями, используя специальную психотехнику. Каюсь, конечно. Но эти штуки я применял только для кинофестивалей.Помню забавный случай – как-то во время Кинофестиваля 1978 года я заболел. Купался в озере, и меня укусила за ногу какая-то паршивая личинка, не то медведки, не то какой-то другой гадости. Я и не заметил. А вскоре – аллергическая реакция, и ногу раздуло как бревно… Утром врач выписал мне больничный, постельный режим… Вечером же в Доме кино давали “Возвращение домой” Хэла Эшби, с Джейн Фонда. Фильм это получил три “Оскара”, потрясающая антивоенная драма. У меня был на него билет. Ну как пропустить? Я одолжил у соседа костыли, взял такси… А у меня температура под сорок градусов, и сильнейший озноб, зубы цокают. Соседям мешал. И я никогда не забуду, как незнакомые люди стали укутывать меня – кто свитер дал, кто пиджак… Потрясающий фильм, потрясающие люди… А когда я пришел на работу, сдал больничный, меня вызвали к начальству – кто-то видел меня в Доме кино и донес. Моему больничному веры нет. Связались с врачом, а тот – клясться-божиться, что я просто не мог в тот день встать с постели…
А на знаменитый фильм “Заводной апельсин” Стэнли Кубрика, который показывали в Киноархиве, в Белых столбах, я пролез через какую-то трубу, застрял там, и меня обнаружила охрана. А фильм уже начался! Я их так умолял, что они махнули рукой и пропустили в зал».
В 1977 году Дяченко женился второй раз. Его избранница работала в том же институте. Их объединяла дружба, а когда Сергей серьезно заболел, именно его будущая жена проявила чудеса самоотверженности и, возможно, спасла его. В 79-м наш герой в первый раз стал отцом. Ребенка сразу же решили назвать Сергеем Сергеевичем – традиция! А потом появился и сын Саша. Отец души не чаял в своих мальчиках, хотя времени на общение оставалось очень мало. Казалось бы, ничто не предвещало личную катастрофу, но…
«Очень трудно говорить о разводе. Когда нет детей – это дело двух людей, взрослых людей. А вот когда есть дети, любимые, ненаглядные… По живому режется. Столько лет прошло, а чувство вины не проходит. Я сохранил чувство глубокого уважения к бывшей жене – она человек порядочный, цельный, хотя и со сложным характером. Я упрямый, и она упрямая. Мелочи легко трансформировались в противоречия, порой непреодолимые. Но основная причина развода – увы, банальна. Теща. Работник органов, член партии, старая закалка. Я для нее был антисоветским элементом, и, как представитель кинобогемы, воплощением всех богемных пороков, независимо от того, наличествовали они на самом деле или нет. Непростые отношения у тещи были и с собственной дочерью. Но у тещи была отдельная квартира, виделись мы редко, и до поры до времени ее влияние на нашу семейную жизнь было минимальным. Но вот она заболела, ей сделали сложную операцию, она нуждалась в уходе и после операции поселилась на месяц в нашей квартире. Но этот месяц растянулся на годы, и эти годы стали адом для меня. Ведь это маленькая двухкомнатная квартира. Мы не разговаривали с тещей, не общались, но зато она вмешивалась во все. Разжигала ревность жены, настраивала детей против меня. Жена тоже тяжело переживала всю эту ситуацию, ей не позавидуешь, ведь это же ее мать. Не знаю, как долго бы тянулось это сумасшествие, но последней каплей для меня стала ситуация, когда я, окрыленный, прилетел из Парижа, со своего первого в жизни кинофестиваля, где документальный фильм по моему сценарию “Совесть в белых халатах” был прекрасно принят и стал призером. О Париже я мечтал с детства, с юности, и радости моей не было границ. Для тещи же Париж был гнездом разврата… И я столкнулся с тем, что дети меня боятся, избегают, а когда я все-таки погладил младшего, он убежал в ужасе – “Теперь я умру!”. Оказалось, я заразился СПИДом, и меня надо было обходить стороной. Скорее я собрал вещи и уехал в Киев, оставив детям квартиру».
В 1989 году развод был оформлен. Два года Сергея не допускали к детям, он мог оказывать им только материальную помощь. Это были худшие, самые черные годы его жизни.
«Мне жаль бывшую жену, жаль детей. Повторяю – и я был виноват, не смог найти верного решения в том клубке событий. Но жизнь не поменять. Слава Богу, дети выросли прекрасными людьми. Сережа, старший, – бизнесмен, юрист, умный и толковый. Саша эксперт международного класса по авиакатастрофам. У нас нормальные отношения».
В 1983 году Дяченко, как уже писалось, вступил в Союз писателей СССР. Это было не просто признание успехов, не пустые корочки: писатель получал возможность ездить в командировки по всему СССР, причем, Союз писателей не просто давал денег на дорогу, он оплачивал поездку в течение целого месяца. Можно было жить и работать в Домах творчества Подмосковья – в Голицино, Переделкино, там Сергей и спасался от семейных невзгод.
В 1983 году Сергей Дяченко трудится над сценарием документального фильма «Звезда Вавилова», который выйдет на экраны в следующем, 1984-м, году и уже задумывается над второй авторской книгой.