Трофей для хоккеиста

Когда мы наконец проходим в техническую ложу, на трибунах шумно так, что не слышно даже стоящих рядом людей.

– А эти наши противники как вообще? Сильная команда? – буквально ору я в ухо Дмитрию Петровичу.

– Очень, – кричит он мне в ответ, и у меня по спине пробегает неприятный холодок тревоги.

Ну вот зачем я сказала про эти дурацкие четыре гола?! Не могла промолчать, а?

На льду появляются команды, и трибуны ревут, приветствуя хоккеистов. Сразу заметно, что таких оваций, как у себя дома, наши игроки в этот раз не получают. Зато команду соперников зрители просто купают в криках и аплодисментах, и повсюду взмывают плакаты с пожеланием выигрыша – им, и максимально позорного проигрыша – нам.

Что ж, логично. В этом городе явно любят и хоккей, и свою команду, а мы стоим на пути к их победе.

Я хмыкаю, заметив, что только что мысленно присоединила себя к ребятам, используя слово «мы». С другой стороны, я и правда часть команды. Может, не такая важная, но все же…

Ой! Уже начали!

Я так увлеклась своими мыслями, что пропустила вбрасывание. Шайба уже у наших соперников. А вот снова у Влада. Он пасует тридцать шестому номеру, тот ведет и… шайбу у него забирают. Они ведут. Потом мы. И опять они. Ни одного гола в ворота так и не было забито. Кажется, и один, и другой вратарь приготовились стоять насмерть.

Я растерянно кручу головой туда-сюда. Игра ведется так быстро, все так стремительно меняется, что я не успеваю следить за тем, у кого сейчас преимущество. И вижу только «0-0» на табло.

А потом слышу крики с трибун, свисток, перевожу взгляд на лед и… моментально вскакиваю. Твою мать!

Наш Игорь лежит возле борта, а на нем игрок другой команды. Тот что-то кричит, размахивает руками, но встает и выглядит вполне бодрым, а вот Игорь держится за ногу и встать не может.

– Что случилось? – кричу я Дмитрию Петровичу.

– Их восьмой номер проехал рядом, зацепил Игоря, а потом упал на него всем своим весом, – кричит он мне в ответ. – Пойду посмотрю, что с ним.

– Я нужна?

– Нет, сиди.

Самое обидное, что тому игроку даже штрафа не дали! А Игорь явно серьезно травмировался и выбыл из игры минимум на несколько недель! Ужасно жалко его.

Матч продолжается, вместо Игоря на льду уже другой. Влада тоже нет, его тренер как будто пока бережет, и на льду он в этой игре был совсем мало.

Звучит сигнал конца периода – на табло по-прежнему горят нули. Злющий тренер бежит в раздевалку к игрокам – то ли пиздюли раздавать, то ли тактику менять, а скорее всего и то, и другое, а я дожидаюсь Дмитрия Петровича.

– Ну что там?

– Похоже связки на колене порвал. Отправим его на артроскопию, там видно будет.

– Бедный, – вздыхаю я.

– Это их работа, девочка. Во-первых, они ее сами выбрали, а во-вторых, получают за нее столько, что нам с тобой и не снилось, – сухо усмехается он. – Бедными я бы их точно не назвал.

Я молчу, чтобы не спорить, но абсолютно не понимаю, при чем тут их зарплаты. Какими бы большими они ни были, моего горячего сочувствия Игорю это не отменяет. У него очень неприятная болезненная травма, после которой надо долго и упорно восстанавливаться.

Начинается второй период, и, кажется, он еще напряженнее первого. Влад на льду и бьется за шайбу с такой яростью, что мне страшно. Но при этом он действует без нарушений, так что к нему не придраться. Перехват, шайба летит в ворота соперников…

– Гол! – визжу я так громко, что у меня закладывает уши. – Гоооооол!

Один-ноль в нашу пользу, и Влад, пока его сгребают в медвежьи объятья стоящие рядом игроки, смотрит на меня. Шлем и щиток не дают разобрать выражения его лица, но я готова спорит, что он торжествует.

«Ты молодец, правда, молодец! – мысленно взываю я к нему. – Одну забил, и хватит! Давай успокоимся на этом. Не надо мне никаких четырех голов, пожалуйста, не надо! Лучше доживи до конца матча в целости и сохранности».

У бортика образуется какой-то дикий замес из игроков, я там замечаю Влада, у меня замирает сердце, но – уф! – к счастью, он оттуда выбирается вполне себе бодрым, хоть и немного потрепанным. И даже с шайбой.

А потом несется к воротам омичей с такой яростью и бешеной скоростью, что я бы на месте их вратаря свалила домой. Или обмочилась от страха.

Но вратарь, надо отдать ему должное, не выглядит испуганным и даже пытается отбить удар, но фиг там. Багров буквально вколачивает шайбу им в ворота, не оставляя никакого шанса.

Два – ноль.

Я так сильно сжимаю кулаки, что ногти больно впиваются в кожу. У меня плохое предчувствие, и я сверлю взглядом спину тренера, мысленно умоляя его сменить Влада. Ну пусть ваш ключевой игрок отдохнет на скамейке, сил наберется – разве плохо? Он и так вам уже два года забил, хватит!

На льду творится ад. Команда соперников злится и играет жестко, я бы сказала, даже грубо. Наши не отстают. Нам все же влепляют гол, Миша не успевает отразить удар, и трибуны буквально взрываются криками и аплодисментами. Полторы минуты до конца периода.

Шайба у нашего двадцатого номера, он с силой отправляет ее в сторону Влада, а тот так резко бьет по ней клюшкой, что та подлетает вверх. И тут… он закладывает лихой вираж и ударяет по шайбе прямо в воздухе! Как в бейсболе!

Три – один!

Господи, да он гений! Он просто бог! Как вообще можно так играть?!

Тридцать секунд до конца периода, и Влад, кажется, намерен забить четвертую шайбу, чтобы окончательно лишить хозяев поля надежды на победу.

Но тут на него налетают сразу два игрока из той команды. Вроде это кажется борьбой за шайбу, но… вдвоем они с силой впечатывают Влада в борт, мелькают руки, клюшки…

Свисток!

Игроки отъезжают в сторону, к ним подскакивает судья, Влад с трудом отталкивается от борта, и только тут я вижу, что по его лицу ручьями стекает кровь.

Глава 16. Трус не играет в хоккей

– Влад! – кричу я истерично. – Влад!!!

И бегу туда, к нему, на лед. Но меня успевает перехватить Дмитрий Петрович.

– С ума сошла, девочка? Куда рванула?

– Но у него кровь! Вы что, не видите?

– Прекрасно вижу. А еще вижу, что он идет сам. В раздевалку. Там я его и осмотрю. Все равно пока перерыв.

– Я с вами! – я вцепляюсь для надежности в руку Дмитрию Петровичу, чтобы он точно не сумел от меня отвязаться.

– Да, идем-идем, – вздыхает он. – Только в обморок там, главное, не упади.

Я так волнуюсь, что даже ничего не отвечаю на это, хотя в обычное время очень обиделась бы на такое замечание. У меня все же среднее медицинское образование! И практику мы проходили в больницах, а там чего только не увидишь.

Но когда мы входим в шумную, галдящую раздевалку и я вижу, как Влад промакивает с лица кровь бумажным полотенцем, мне и правда на мгновение становится дурно. Потому что у него глубокие кровоточащие раны на носу и над бровью, и выглядит это жутко.