Трон галактики будет моим! Книга 2

— Лови его! — заорал я, и туда рванули сразу и Илья, и Октавия, и Дарья.

Дарья оказалась ближе всех. Всполох её резака успел задеть корпус глайдербайка и вторую ногу, прежде чем в лицо ей полетело облако кислотной жижи. Закричав и захрипев, Дарья упала навзничь, а глайдербайк умчался в закат, оставив облака пыли.

Догнать? Подходящего средства у нас под рукой не было, да и были дела поважнее — раненые.

К Дарье уже спешила Октавия и Илья. Я тоже наклонился над ней — скафандр медленно упаковывался обратно в браслет, освободив лицо.

— Всё… в порядке… — ответила она. — Просто газ… тяжело дышать.

Октавия уже расчехляла набор полевой медицины. Макс, на котором, казалось, не было уже живого места — сплошной пылающий запечённым шашлыком ожог — ходил и разминал пятками в труху недобитых боевых сервов.

— Командир! — проревел он. — Людей добивать?

— Нет! Только сервов.

Из Скотинки между тем неспешно вышли пустынгеры — при ружьях, целёхонькие, но весьма решительно настроенные.

— Мы почти не стреляли. Мы хотим стрелять, — сообщил старший.

— Вы видели, куда уехал Кислотный Барон? — спросил я.

— Нет. Но мы знаем, куда он мог отправиться.

— Приведите его мне, — приказал я. — Живым. Он нужен мне живым.

Пустынгеры молча кивнули и неспешно пошли через пустыню в горизонт.

Меня между тем окликнул Илья, снова держа бластеры наготове. Нашёл, получается, батарею. Да и Макс снова подхватил свою импровизированную дубину и заслонил меня спиной.

С двух сторон, из-за цехов, через дым, замотав лица в тряпки, выходили люди. В основном — женщины и старики, несколько подростков, парочка одноногих. С оружием — если, конечно, это можно было назвать оружием. Куски арматуры, какие-то кинетические обрезы, лук… постойте? Реально, лук?! Из какого-то куска пластика и синтетической нити!

Но их было много, и настроены они были решительно. Одноглазый дедок с единственным приличным бластерным ружьём шёл впереди. Крепкий, с седой бородой, в рабочем комбинезоне — похожий на Семёныча, только куда более побитый жизнью.

— Не стрелять! — приказал я и своим, и чужим. — Кто у вас главный?

— Никифор, — отвечал старик. — Зови меня Никифор. Кто будешь?

— Александр Иванов. Новый владелец Немиловского завода.

Ропот прошёлся через ряды ополченцев. Никифор оглядел собравшихся и отвечал.

— А мы, стало быть, рабочие заводские. И горожане Немилово. Те, кто выжил. Кого Барон голодом не заморил и не отправил в своё пушечное мясо. Скажи нам, новый владелец, ты нас тоже измором морить будешь?

— Не буду, — твёрдо заявил я. — У меня в планах восстановить тут производство.

— Да как же нам его восстановить. Если денег нет! — воскликнул кто-то с задних рядов.

— Да и вы тут всё разгромили!

— Во-во! А мы зарплату уже полгода не видели. У нас половина города — кто к пустынгерам ушёл, кто в контрабандисты.

— И производство поломано! Аннушкин завод в горы ушёл, катализаторы и сырьё не отгружает!

— С этим я разберусь, с Аннушкиным поговорю, — кивнул я и внимательно посмотрел я на Илью, тот пожал плечами, мол, «конечно». — Приведите мне мастеров, снабженца и казначея. Есть такие?

— Есть, есть, — послышались голоса.

Последующий час проходила ревизия, сопровождаемая бурной полемикой, размахиванием рук и, иногда — вскидыванием стволов. Октавия и пара подоспевших местных медиков тем временем латали раненых. Некоторые мужики, стрелявшие в нас, ещё оставались живы, и после бегства Кислотного Барона ожидаемо перешли на сторону горожан.

Городок и без нашего сражения оказался в не менее плачевном состоянии, что и Королёв. Завод наполовину распилили на металлолом. Из десятка блочных домиков жилыми остались двое. Да, была пара больших оранжерей с влагоуловителями, перепелятник, энергостанция, даже магазин, даже медпункт и — удивительно — даже школа, правда, опустевшая.

Но актив ожидаемо выглядел более чем убыточным. Особенно по причине высохшего кислотного озера, опустевших месторождений в ближайших горах и нехватки людей.

Более того — я понял, что мне самому не хотелось им заниматься. Однако было кому эту задачу делегировать. И мне следовало дать людям надежду.

— Итак, нам нужно выйти на какую-то самоокупаемость, пока не почините завод, и не завезут новое сырьё. Идеи?

— Есть одна мысль… — сказал Никифор, расчёсывая бороду. — Шальная, так сказать.

— Продолжай. Слушаю внимательно, — кивнул я.

— Пивоварение, так сказать. Химозное, правда, но с натуральными ингридиентами. Мне о таком двоюродный братец с Гефеста рассказывал. У нас половина второй оранжереи простаивает. Продавали одно время мультизерно пустынгерам, да последнее время они откуда-то своё берут, выращивают, что ли. Можно засеять снова. Вон те цистерны уцелевшие можно вымыть и переделать под бродильные. Конвейерная лента тоже… А вместо хмеля…

— Не продолжай, — прервал я. — Пусть технология останется коммерческой тайной. Сколько нужно инвестиций?

Ну, снова — размахивание руками, вскидывание ружей и тому подобное.

В итоге сошлись на десяти миллионах герберок. Ещё пять я выделил на социальные пособия на ближайшие два месяца. Затем подозвал Макса, который к тому времени регенерировал только на половину, показал на него и сообщил:

— Узнаю, что разворовали — скажу ему, и он вас съест.

Прозвучало, как мне кажется, более чем убедительно.

После я вытащил стул, поставил посередине посадочной площадки, принял из рук Октавии гранёный стакан с кофе — надо же, нашла же где-то! — и неспешно принялся его выпивать, попросив всех оставить меня в покое.

Покой мой продлился недолго. Примерно минуты три. А после небо перекрыли вспышки выходящих из суборбитальной траектории челноков.

Их было примерно два десятка — блестящие, новенькие, прямо-таки лакированные. Штурмовые, с орудиями, и транспортные. Они ювелирно садились на свежевычищенную горожанами после нашего побоища площадку, а также на парковку сбоку и на пустыню вокруг городка.

Последним садился не челнок, а полноценная космическая яхта второго класса размерности. И я уже вполне себе догадывался, кто сейчас из неё выйдет.

Виктор Витальевич Церберов вышел из трапа, одетый во всё тот же строгий костюм, в котором я видел на Ассамблее. Осмотрелся, поймал взглядом меня. Жестом показал слуге, тот засуетился, убежал куда-то, вернулся с раскладным стулом.

— Ваше сиятельство… — прокомментировал слуга, ставя стул в метре от меня.

Двое гвардейцев Церберовых — сверхтехнологичная броня, новенькие бластерные автоматы — встали по обе руки от барона. А сам Церберов молча протянул мне руку. Я, разумеется, коротко привстал, изображая приветствие.