Трон галактики будет моим! Книга 2

А так — на этой планете найдётся из меня достаточное количество профессиональных линчевателей и палачей.

Я в тот же день связался с Питером Блейзом и коротко сообщил:

— Забирайте.

— Буду завтра, — сообщил он.

А после Клятвы был пир. Торжество, без особых излишеств, с минимумом алкоголя, скорее напоминавшее помесь байкерского слёта и выездного корпоратива с шашлыками.

Вожди прощались и уходили долго. Некоторые, особенно Сэмюэль Большое Ухо, уходить категорически не хотели. Поручив Максу и Илье провожать — а скорее, уже выпроваживать засидевшихся гостей — я отправился на отдых. Но по дороге меня поймал Петенька Скорый.

— Александр… тут такое дело… Надо, чтобы ты посмотрел.

— Не срочное, хоть?

— Да не! Просто убедиться. Может, я что-то путаю. Я, знаешь ли, слегка подслеповат.

Он повёл меня к своему углу в зале ожидания, где мы устроили курятник. Провёл за занавеску, где под специальными лампами расположился его импровизированный инкубатор.

Сам заходить не стал. Впустил меня первым.

— Ты видишь то же, что и я? — спросил он.

Я пригляделся и кивнул.

— Трещина. Скоро вылупятся.

— Ага… а что дальше делать?

— В смысле? — усмехнулся я. — Ты же сам изучал эту технологию.

— Ну, как изучал… по слухам. По пересказам знакомых пустынгеров. Как обогревать, как потом кормить. А вот сам процесс вылупления…

Одно из яиц тем временем вполне ощутимо треснуло. Из щели высунулся небольшой клюв.

— Хм… Похоже, поздно читать инструкции. Будем импровизировать. Неси мясо, или чего там у тебя.

Пока Петенька ходил — треснуло и второе яйцо. Второй оказался проворнее — высунул бошку почти целиком.

Уже оперившийся, полосатый, как и многие детёныши в саваннах, вполне уже зрячий. И ещё с эдаким царственным хохолком на макушке. Обозрел окрестности, увидел меня и сказал что-то вроде:

— Карр!

Почти как воронёнок, только «р-р» куда более серьёзное в конце.

А вскоре высунулся и второй.

— Ну, Петька, долго ты там?

— Да я уже тут, — сообщил наш животновод из-за шторки. — Но я тут вспомнил, есть один нюанс.

— Это какой ещё?

— Они вас уже видели?

— Видели.

— И что теперь.

— Всё. Теперь вы — их мама, Александр Игнатьевич.

Вот тебе на. Вообще, мог бы и сам догадаться. Ну, я же смотрел передачи в «Пантеоне» на тему дикой природы!

— Прекрасно. Я бы, конечно, предпочёл бы стать папой. Нет, я определённо буду папой. А ты — кормилицей.

— Это как это? — не понял Петенька, опасливо высунувшийся из-за шторки.

— А как это обычно бывает? Я буду появляться в конце рабочего дня, играть с ними и купаться в обожании и почитании, а ты будешь кормить три раза в день.

Избавились от скорлупы молодые раптусы быстро. Ростом они были мне по колено. Вытянулись, размяли конечности, резво выпрыгнули из инкубатора и принялись прыгать вокруг меня.

— Папа, папа, дай пожрать! — тут и без перевода на человеческий было всё ясно.

— Неси ошейники, — приказал я. — Будем давать им имена.

Того, что слева, рыжеватого, я назвал Юлием. А того, что справа, темноватого — Цезарем.

Детёныши проследовали за мной по пятам всю дорогу до моего особняка, под фонарями. На ступенях кемарил его святейшество князь Потёмкин. Завидев хищников — тут же окрасился в яркие цвета, выпятил чешую, встал в защитную стойку.

— Тише! Это свои! Не жрать!

Что ж, потратил ещё полчаса на дрессировку — и раптусов, и Потёмкина, заодно освоился с интерфейсом ошейников. И те, и другие проявили благоразумие и не попытались испробовать друг друга на вкус. После детёныши были переданы в руки Петеньки, который к тому времени освободил им клетку и гнездо.

Погуляли — и хватит. Меня уже невообразимо клонило в сон. Октавия расположилась во внутреннем дворике в своей привычной сторожевой позе, пожелал ей доброй ночи — и отправился спать.

Ночью кто-то тёплый и чрезвычайно приятный наощупь осторожно залез ко мне под одеяло, я инстинктивно обнял покрепче и снова уснул.

Правда, во время сна сообразил, что что-то тут не чисто. Как-то слишком хорошо и непривычно уютно. Проснулся — и обнаружил у себя в кровати Юдифь, ту самую девицу-дикарку, племя которой я приютил.

— Тебя кто впустил? Как ты сюда проникла? — проборомотал я спросонья.

— Железная дева, — прошептала она. — Я сказала, что хочу возлежать с Повелителем, она приказала мне раздеться, осмотрела меня и дала нужные наставления. Только… Повелитель до сих пор не возжелал меня… Так и лежу.

Можно подумать, я не смог ей отказать, и мы сплелись в жарких объятиях? Ха, Как бы не так! Нельзя недооценивать крепость моего духа и силы воли.

Мой кодекс чести Имперского Рыцаря не позволяет делать это с беззащитными девушками, тем более — из федеративных племён. Я всегда был чрезвычайно разборчив в связях. Все дамы, которые были у меня во времена моей юности, были как минимум дворянских кровей. Таковым я оставался даже и в Пантеоне — абы с кем и абы как — нет уж, ни в коем случае.

Пожалуй, я бы даже пренебрёг подобными ограничениями, если бы не одно «но». Октавия — это всё затеяла она, а я не мог ей позволить за себя решать такие вещи.

Я позвал Октавию и вежливо попросил вернуть девушке одежду. Октавия была явно недовольна тем, что её хитрый план не сработал. Нет уж, дорогой мой андроид, я как-нибудь сам разберусь.

Уходя, она спросила:

— Господин рыцарь, всё забываю спросить: мне очень нужно… точнее, требуется для науки, взять некоторые пробы у Макса. Он как раз подвергся высоким нагрузкам. Вы разрешите?

Ну, я и разрешил, не подумав о последствиях.

— Что за пробы? Ладно. Главное — без вскрытия. Всё, дай поспать уже!

— Спасибо! — как-то черезчур обрадованно отозвалась Октавия и ускакала прочь.

Странно, конечно, такие вещи среди ночи спрашивать, но мало ли чего ей в голову взбреждёт. Но после я так и не уснул. К тому же, рано утром прилетел Питер Блейз. Погрузка и передача Кислотного Барона произошли без лишних глаз.

— Виктор Витальевич передаёт глубокую благодарность, и далее по списку, — сообщил он. — Увидимся на орбитальном биатлоне.