Трон галактики будет моим! Книга 2

Она кивнула. Ревнует, что ли? Вряд ли у таких, как она, зашита ревность. Скорее, это проявление заботы, вроде материнской. «С этой девочкой не водись, она плохая». Сам знаю, с кем водиться, я уже, блин, взрослый мальчик! Скоро за полтора века перешагну.

Накормила, впрочем, нас вполне отменно, налила вина — из запасов после нашего «кутежа» в Западной Гербере — а после тактично отошла в сторону. Не отсвечивала, значит.

А вот серв-охранник Варвара, наконец-то догнавшая нас, пару раз озабоченно заглядывала во внутренний дворик. Я услышал, как они сперва коротко поспорили с Октавией, а после завязали диалог:

— Мне нужно присутствовать, — это Варвара.

— Не мешайте, господа беседуют. Всё в порядке. Я контролирую.

— Хорошо. Вижу, вы не врёте. Милочка, наблюдаю у вас прелестные сапоги. Это импланты, съёмные ножные модули, или отдельная обувь? Где приобрели?…

— О, благодарю. Такие сейчас уже не производят, к сожалению…

В общем, начали нормальный девичий разговор, и обстановка как-то сразу разрядилась.

— Где вы её такую нашли? — спросила Виктория. — Очень редкая модель, насколько я могу судить. Дорогая.

— Иногда мне кажется, что это она меня нашла.

— Наследство? Понимаю. Варвара тоже досталась мне от отца. Кстати, вы совсем не рассказывали мне о своих родителях…

Ну, я и рассказал — коротко, только то, что никак не было привязано к эпохе, и что позволено было рассказывать. Следом — начала рассказывать Виктория, про тяжёлое детство, как рано осиротела, жизнь у дядюшек и всё такое прочее…

А в самый разгар весьма драматичных воспоминаний во дворик заявился Потёмкин в сопровождении раптусов. Раптусы за сутки стали выше на сантиметров пять. Виктория, разумеется, такой торжественной процессии испугалась, возможно, слегка наигранно, и бросилась мне в объятия… Я же смело, хоть и тоже несколько наигранно прогнал нашу уличную банду, не спеша убирать руки с шеи…

— Александр, Саша… Вы серьёзно думаете, что наш с вами первый раз должен произойти именно в таком месте? — прошептала Виктория. — Не поймите неправильно, но здесь, всё-таки, слишком пыльно и грязновато. Хотя ваша хорошая девочка старается, я вижу…

— Знаете, Вика, у меня есть одна идея, идёмте.

После мы мчали на глайдере по пустыни. По моим землям. До границы Королёва, мимо поместья Ильи, через земли племени Акведука, и далее — через «дачное» племя. Заброшенные участки, расположенные когда-то на берегу моря, уже показались на горизонте, как вдруг Вика указала мне:

— Смотрите, Саша… Там что… река? Ручей?

И вправду. По ещё недавно пересушенному руслу тёк ручей шириной метра три. Видимо, один из тех самых, что вышел из Акведука и начал напитывать море.

— Признавайтесь… это ваших рук дело, ведь так? Теперь я понимаю, почему был так недоволен дядя Виктор… Как же я рада, что вы с ним всё разрешили.

— А уж как я рад!

— Мы скоро приедем?

— Скоро, скоро.

И мы действительно очень скоро приехали. Покинутая всеми Бабушкина дача — разве можно найти место ещё более романтичное для первого эпизода близости? Памятуя о жизни в Пантеоне, с уверенностью могу сказать — разумеется, нет.

В этот раз всё выглядело куда более живым. Тонкая травка зеленела вокруг ограды, а пара кустов, кажется, вишни, чудесным образом ожили и покрылись цветами.

Но самые кардинальные изменения приобрела веранда. Её восстановило неделю назад по моей просьбе Дачное племя — разумеется, не до того состояния, каким помещение было в дни моего детства, но получилась полноценная крытая беседка, с дверьми, пусть и из металлических обломков, внутри — лежаки из домотканных матрасов и лампы на батарейках.

— Ох…с милым рай и в шалаше, хотите сказать, Саша… Впрочем, здесь даже как будто бы уютно…

В таких уединённых местах девушек иногда одолевают особо-утончённые фантазии. Стоило мне закрыть дверь, как губы тут же обжёг поцелуй, а лёгкий комбинезон Виктории мгновенно полетел на пол. За ним — моя одежда, а после началась куда более серьёзная дипломатическая работа, сопровождаемая проверкой на прочность конструкций веранды.

В общем, всё вышло отлично. Даже я бы сказал, что с лёгким, ненавязчивым таким чувством приятного стыда по окончании.

После мы лежали на льняных — или как здесь эта трава называется — простынях, рассказывали друг другу всякое. Перешли на «ты», разумеется.

И Виктория наконец-то выдала тайну. Сполна расплатилась за парковку челнока ценной информацией, как и обещала.

Глава 4 А теперь ты умрешь!

— У меня есть знакомая, Саша. Давняя подруга. Её муж — имперский легат на Второпрестольной. А сама она — баронесса. Её наследное баронство — здесь, на Гербере, в Восточном полушарии. Большое поместье далеко на севере, у болот. Почти опустевшее. И она давно уже хочет продать дворянский титул.

— Продать титул? — усмехнулся я. — Я, конечно, слышал о таких историях, но считал, что это лишь лазейки для самодеятельных.

— Это стоит пятьдесят миллионов Имперок. Только сам титул. Но самой большой проблемой будет принесение оммажа сюзерену. Графа на планете, как известно, нет…

В этот момент я не удержался и хмыкнул. Можно отыскать графа, дорогая. Прямо перед тобой можно отыскать.

— … Поэтому надо лететь на Орхидею. В центр системы. На поклон к князю. Сашенька, это очень тяжело. Наш князь — очень сложный человек. Может потребовать служить ему два года… Но всё можно лишить связями, взятками. Я смогу помочь… если ты будешь помнить о бедной несчастной Виктории, когда станешь богатым.

И мы лежали, а она рассказывала детали и хитросплетения местных интриг.

Уж я-то буду помнить. Даже независимо от того, что будет с нами двумя дальше. Оказавшихся на моей стороне, предоставивших ценную информацию, независимо от деталей, я всегда помню и привечаю.

После был путь домой, проводы, ухмылки горожан…

Макс и Октавия вот что-то только не ухмылялись. Какие-то очень довольные были, и даже счастливые, отдохнувшие.

— Ну, как там твои пробы, Октавия? — спросил я перед ужином. — Разузнали чего нового про Макса?

— Отлично. Правда, объект сначала слегка сопротивлялся, но затем полностью отдался на милость науке. Результаты ошеломляющие, очень интересный геном! Мне уже почти удалось вычислить гены, отвечающие за регенерацию. Правда, нас застукал за процессом взятия проб Фёдор Семёнович. Процесс был сорван, пришлось повторить снова, и теперь Фёдор Семёнович изволит язвить.

— Ясно… — слегка рассеянно кивнул я. А потом до меня дошло. — Погоди, почему язвить? Что за пробы?

— Да так, господин рыцарь, — с непробиваемым выражением лица ответила Октавия. — Пробы как пробы.