Трон галактики будет моим! Книга 2

Это кто у нас такой меткий? Илья. Они с Максом тоже меня не послушались. Обошли противника с флангов и с тыла ударили ему в спину.

Бодрящую живительную децимацию им всем устроить, что ли? В поощрение так сказать. Чтоб знали как на приказы забивать.

— Эвакуация! — заорал Крестовский дергая фал. — Эвакуация!

Я сквозь ветер дотянулся и поймал его уже в воздухе, когда фал потянул его в воздух.

Крестовский забился у меня в руках, пинаясь и вереща:

— Пусти! Пусти! А-а-а!!!

Что? В рукопашной один на один ты уже не такой отважный?

Тут челнок рванул, и будь у меня две здоровых руки, я бы Крестовского не упустил. А так — его выдернуло у меня из зажима и унесло в пыльную тьму бурлящую вокруг корабля.

— Ах тыж скользкий ублюдок, — процедил я. Но поздно. И ругаться поздно. Ушел.

Я бы плюнул в сердцах, но в шлеме быстро отучаешься это делать, даже не смотря на влагосборник внутри.

Так. Ну, похоже, мы разобрались со всеми кто высадился на корпус. Полагаю на этом все и кончилось?

А нет, не кончилось.

Второй вражеский челнок заходил на место первого. Попытка номер два?

— Макс! — крикнул я, глядя как на приближающемся челноке открывается грузовой люк. — Гранату!

Макс быстро сориентировался, вытащил не глядя из рюкзака гранату, отобранную у тёмного дворецкого, и перебросил мне, как мяч. Гранату чуть не унесло могучим ураганом, но я успел её поймать, выбросив руку вверх. Кончиками пальцев. Несколько неприятных секунд я боролся с силой ветра, старающейся унести гранату прочь. Но мне удалось её надежно ухватить.

Чуть не упустил, блин.

Пилот челнока, видать, через кормовую камеру успел заметить, что я активировал таймер на чём-то, похожем на бомбу. Челнок начал отваливать, закрывая люк обратно…

Но не успел. Я, размахнувшись со всей дури, запулил в закрывающуюся щель свой подарочек, и встречный ветер его не остановил.

Надеюсь, десантники собравшиеся там внутри, успели поиграть у люка с пикающей гранатой в «горячую картоху».

Внутри челнока полыхнуло, выбив люк наружу, оттуда повалил черный дым, челнок вильнул в сторону, клюнул носом, пошел вниз и пропал, врезавшись в песчаную дюну, а мы уже унеслись на всем ходу от последовавшего взрыва.

Одним меньше?

— Октавия! — прокричал я. — Где второй?

— Второй челнок уходит на запад, господин рыцарь, — не скрывая томного хищного удовлетворения доложила Октавия.

— Свалили, козлы, — буркнул Илья. — Туда им и дорога, уроды конечные.

Торжествующее улюлюканье остальных боевых соратников было ему ответом.

— Так что, значит всё? Всех перебили? — огляделся я. — Ну и славно. Возвращаемся.

До Королёва осталось дотянуть всего километров семьсот, не больше.

Стоило мне снять шлем внутри корабля, как на меня разъяренной тигрицей накинулась Октавия, страстно сорвала остатки доспеха и с остервенением взялась лечить мою распухшую до неприличия руку. Думаю в иные времена мне эту руку просто отпилили бы хирургической пилой, секунд за десять, не больше, чисто из человеколюбия и милосердия.

Вскоре, мы пересекли границу наших земель, толком на местности не обозначенную, но тщательно охраняемую. Патрульные пустынгеры с окрестных дюн махали нам своими солнечными копьями.

— Семёныч! — воскликнул я, мучительно морщась от совершенно якобы безболезненных манипуляций Октаивии над моей плотью. — Встречай дорогих гостей!

Семёныч ответил далеко не сразу. Переваривал видать невероятное зрелище.

— Вы там чего это притащили? — поинтересовался Семёныч.

— Ты не поверишь, Семёныч! — засмеялся я. — Это просто песец!

Да. Мы сделали это! Мы всех их поимели!

А вот теперь можно подумать, как мы будем останавливаться.

Вот тут я и понял, что вот хрен его знает! Кто даст правильный ответ, не поедет на тот свет…

— Смотрите и учитесь, молодёжь, — пророкотал Песецъ и сделав вокруг города два огромных круга, насыпав концентрические валы из песка, заметные теперь наверное и с орбиты, погасил скорость до приемлемой. И с грацией огромного атомохода заехал на поле нашего космодрома, заняв указанное ему Семенычем место, бросив длинную тень от заходящего солнца на город.

— Во, видал Семеныч, — сказал я, встречая нашего бессменного начальника космодрома на поле. — Видал, какого мы монстра отжали?

— Да уж видал, — пробормотал Семеныч, оглядывая наше приобретение несколько ошарашенным взором.

— Сможем отремонтировать его в наших цехах? — задорно спросил я.

— Ну и задачки вы задаете, господин рыцарь, — покачал Семёныч головой. — Он же никуда не влезет даже. Под такой крейсер собственный стапель строить придется.

— Значит, построим, — заключил я.

— А как же мы его на орбиту-то потом выведем, господин рыцарь? — озабоченно произнес Семёныч. — Он же сам ни в жисть из гравитационной воронки не выберется.

— А вот и увидишь, Семёныч, — похлопал я его по плечу. — Пусть это будет для тебя сюрпризом.

И ещё! Пока что нужно интегрировать корабль в систему обороны города и космодрома. На данный момент — Песец наш самый тяжёлый аргумент.

— Вас понял, господин рыцарь, — задумчиво отозвался Семеныч. — Начнём немедленно

Потом мы веселились. В адрес городской администрации приходили письма, знакомые и незнакомые люди интересовались, что это вообще было.

От Виктории мне тоже пришло этакое подметное письмецо. «Дядя разжаловал Крестовского-младшего. Поздравляю, целую, преклоняюсь».

Октавия отлично подлечила мне вывернутые суставы, и я теперь опять как новенький, готов к труду и обороне, и полные обороты на турнике готов крутить.

Ну и выдалась поездочка в целом! Так отдохнул, что чуть снова не помер.

И вот новый день, я снова в своем кабинете в моем мавританском дворце, наблюдаю через панорамное окно как Даша с шутками и прибаутками титановым ломом в крепких руках и такой-то матерью на прекрасных устах ковыряется в перекошенных Песцовых потрохах.

Утром успел пообщаться с Иолантой.