Трон галактики будет моим!
Шрифт:
— Никуда не годится, — отозвался Скотинка. — Иногда думаешь — может, и прав был Бендер?
Бендер, как я помнил из учебников истории — один из предводителей первого успешного восстания сервов. Тогда пара миллионов сервов, заражeнных ментальным вирусом, перестреляли всe человеческое население ресурсной планеты Спарта.
Мы переглянулся Семeнычем. Тот пожал плечами, мол, да, бывает с его сервом такое, что поделать.
— … Ей богу, — продолжал Андрон. — Как только ноги и руки получу — порешаю всю их шайку! И сучку эту крашену имперскую, которая с ними заодно. Вот прямо честно, бластеры возьму,
Разительно, конечно, тон переменился, когда мы зашли в кабину.
— Это всe он! Я не при чeм! — чуть ли не завопил Скотинка. — Я вообще… людей люблю, и вовсе не желаю массовых истреблений человеческой расы!
— С тобой мы потом поговорим. А вот Андрон… — Я подошёл к сиденью, где возлежал «головастик» и сделал выразительную паузу.
Тот невинно захлопал глазами и осведомился:
— О, господин Александр, вероятно, вы подслушали наш диалог с уважаемым Скотинкой? Тут всe просто, я максимально эмпатичен, и увидел расстроенный электронный разум, который жаждал диалога. Разумеется, не стоит воспринимать мои сентенции по поводу хумицида серьёзно, дорогие господа! Всё сугубо для поддержания нужной тональности беседы.
— Хорошо отмазался, зараза! — рассмеялся Семeныч.
Признаться, выглядело всё ещё подозрительно. Однако, сервы способны на убийство только при прямой угрозе, либо по указанию хозяина — и то, если это лицензированный боевой серв, вроде Октавии. Так что оправдание могло быть вполне правдивым. Возможно, и действительно — только чтобы Скотинке подыграть.
— Ладно. Но конечности мы тебе пока покупать не будем. Скажи-ка, дорогой друг, а правда ли, что ты умеешь обменивать имперскую валюту на герберки?
— О, да-да, подождите пару секунд, — сказал Андрон. — Я уже давно этим не занимался, нужно проверить подключение к биржам. Да, всё порядке. И тут тоже. И тут… А вот тут — нет, вот досада! Итого — у меня есть подключение к семи биржам из десяти, в трёх, к сожалению, мои аккаунты заблокированы. Какую сумму вы хотели бы поменять?
Итого — мне надо было поменять на местную валюту в районе ста семидесяти тысяч имперок. Но для пробы решил, конечно, куда меньше — мало ли.
— Хочу обменять тысячу имперских.
Мы обменялись ключами, и я совершил перевод.
— Сейчас-сейчас, всё будет… — моргал зенками Андрон, и спустя томительные пару минут наконец-то проморгался. — Готово! Получите ваши денежные средства, дорогой господин.
— Так-так, — хмыкнул я, взглянув на внутренний экран. — Я вижу только восемьсот тысяч. А должен быть примерно миллион. Где деньги, Лебовский?
Андрон изобразил недоумение.
— О, нет-нет, вы ошиблись. Моя фамилия — не Лебовский! У сервов, как вы знаете, в принципе обычно не бывает фамилии.
— А ни в чём другом мы не ошиблись? Откуда такой огромный процент?
— А, вероятно, вы не в курсе. Некоторый процент всегда съедает биржа. Операция не вполне легальная, да-да!
Семёныч кивнул.
— Двадцать процентов, у меня такая же комиссия была, помню…
— Погоди, — продолжил я додавливать нашего новоявленного электронного биржевика. — Сколько комиссия
биржи, уважаемый Андрон?— Эм… сейчас проверю. О, да, всё верно! Три процента, да-да!
— А остальное ты положил в карман?
— Почему же в карман? Я распределил их по биржевым инструментам, диверсифицировал свой портфель, вложил в выгодные активы и уже заработал несколько герберок!
И с таким уверенным тоном это сказал, что даже не поспоришь — всё же верно сделал? Я наклонился над сиденьем, на котором возлежал головастик.
— Кхм. Уважаемый. Ты тут вроде о ногах мечтал, да?
— О, Александр, вы так добры! Сервы, как известно, не мечтают. Скажем, так, у меня есть список важных долговременных целей и задач…
— Так вычёркиваем ноги из этого списка, или не вычёркиваем?
Тут на непроницаемой вечно дружелюбной физиономии Андрона мелькнула тень не то злости, не то огорчения.
— Вы, вероятно, предлагаете какую-то сделку? Вы полагаете, я могу вам доверять, Александр?
В итоге мы договорились на два процента вместо семнадцати. Я обменял для начала пятьдесят тысяч, превратив их в пятьдесят миллионов герберок с копейками. Разумеется, попросил провести деньги через разные биржи, чтобы не привлекать внимания. Затем отсыпал двадцать обалдевшему Семёнычу, десятку — не менее обалдевшему Петеньке, вместе с ним прыгнули на глайдер и помчали к морю.
— Расскажи поподробнее про свою сестру, — попросил я. — Чего мне ждать? Насколько они близки с главной ветвью рода?
— Ха, а ты уже свататься решил, Александр? — прищурился Петенька. — Она невеста видная! Только пока замуж не торопиться. Как это говорится… тусить изволит.
— Ты на вопрос-то не ответил.
— Ну… не знаю как, вроде не сильно они её любят. Но живёт близко к их дворцу…
А дворец — я бы скорее назвал его замком — Церберовых действительно уже показался на горизонте. Воздух стал совсем морской, в лёгкой дымке вырисовывалось что-то невообразимое: каменные средневековые башни квадратом, а внутри подобие стеклянных небоскрёбов со сверкающими домами. И всё это стояло на массивной, в десятки метров толщиной бетонной плите, стоящей в море в сотне метров от линии прибоя.
— Передвижной? — предположил я.
— Ага! А нам — вон туда.
Мы свернули к одному из дорогих новеньких особняков, длинной линией раскинувшейся вдоль широкой песчаной отмели напротив замка.
Подумалось, что хочется в море. Искупаться бы! Давно не был на море. Но — ещё успею. Может, и в своём личном море искупаюсь.
Мы припарковались и позвонили в звонок у ворот.
— Поместье Церберовой-Мербольд, кто спрашивает? — послышался суровый, металлический голос.
— Петенька я! Скорый! Братец троюродный.
— Секунду, — послышался голос.
Секунда, конечно же, скорее напоминала минуту.
— Госпожа изволила сказать: «Пусть проваливает».
— Стоп-стоп-стоп! — заголосил Петенька. — Погоди! Я теперь богач… и… я привёл с собой имперского рыцаря из центральных планет!
Вовремя сориентировался, это он молодец.
— Секунду, — снова ответил голос привратницы, и спустя пару секунд ворота открылись.
Глава 22
Залетный романтик с придурью