Трон Знания. Книга 4

— У нас другая вера, Эльямин. Мы не верим в проклятия.

— Можешь повернуться, — произнесла Малика, надевая цепь. — Какой был смысл рассказывать о нём Хазираду?

— Чтобы выбрать палача.

Малика сжала в кулаке уголок накидки:

— Это будет кто-то из моих людей?

— Да, Эльямин.

— Кто?

Иштар пересёк камеру и открыл дверь:

— Все трое.

Пройдя по тусклому коридору, Малика поднялась по каменным ступеням и схватила Иштара за локоть: от свежего воздуха закружилась голова, в глазах потемнело. Через несколько секунд ей удалось рассмотреть две тюремные машины-будки и автомобиль хазира с поднятым верхом. Слева находился Кеишраб, но гряда барханов закрывала вид на столицу. Справа тянулась знойная пустыня, изборождённая следами ящериц и змей. Впереди, на горизонте, солнце клонилось к алому горному кряжу.

Водитель-воин распахнул дверцу, и Малика с Иштаром сели на заднее сиденье. Тихо загудели моторы, машины покатили по дороге, огибая песчаные холмы.

— Хёск решил проверить, как действует проклятие на людей, которые в него верят? — спросила Малика, стараясь не думать о суде и казни. Где-то в глубине души теплилась надежда, что до казни дело не дойдёт.

— Не знаю, не спрашивал, — ответил Иштар, глядя в окно и щурясь от солнца.

— Мои люди вас разочаруют.

— Потому что нет никакого проклятия?

— Потому что они приносили мне клятву верности и никогда её не нарушат. Вам придётся найти других палачей.

— Ты хорошо держишься.

Рассматривая проплывающие за окном горы песка, Малика лишь усмехнулась: её колени трясутся от страха, ладони вспотели, в груди колотится сердце, и тяжело дышать.

Автомобиль вдруг свернул с дороги и, поднимая колёсами жёлтые пыльные фонтаны, полетел между холмами в сторону алых гор. Малика посмотрела в заднее стекло. Следом неслись тюремные машины.

— Куда мы едем?

— Ты всегда думала, что управляешь мной, — проговорил Иштар. — Но это не так, Эльямин. Просто наши желания порой совпадали.

— Не понимаю, о чём ты.

— Я сам хотел столкнуть Ракшаду с мёртвой точки. Хотел избавиться от предрассудков и устаревших традиций. Хотел очистить веру. Хотел, чтобы моё изваяние стояло в зале Хазирада рядом с изваянием моего предка. И всё, что я успел, — это казнить брата, провести несущественную реформу в армии и принять с десяток законов.

Малика покосилась на водителя: он либо глухонемой, либо верный до мозга костей. Татуировки на его руках доходили до плеч и заканчивались квадратными спиралями. Это не водитель и не обычный воин — за рулём сидел командир воинского подразделения…

Малика сцепила пальцы в замок и зажала их между коленями:

— Иштар! Куда ты меня везёшь?

— Недавно я думал: это начало, — продолжил он. — Убеждал себя не торопиться. А сегодня целый день думаю: это конец. Хазирад откатит Ракшаду назад, все мои начинания заглохнут, и моё имя станет нарицательным.

Автомобиль вдруг сделал резкий поворот, огибая бархан, и затормозил.

Иштар кивком указал в лобовое стекло:

— Пересядь в ту машину.

Вытянув шею, Малика увидела необычный грузовик: небольшой кузов, приплюснутая кабина, широкие колёса. На фоне холма грузовик был почти незаметен, даже шины были песочного цвета. Рядом с ним навытяжку стояли воины.

— Мои люди отвезут тебя в Алую Пустыню, — сказал Иштар. — В порту тебя ждёт мой корабль. Через две недели ты окажешься в Грасс-Дэморе.

Малика посмотрела в заднее окно на тюремные будки:

— Ты хочешь, чтобы я сбежала?

— Неужели ты и правда думала, что я позволю казнить шабиру?

— А ты?

— Твоих людей я не смог вытащить, но постараюсь подарить им быструю смерть.

— А ты? — повторила Малика.

— Иди, Эльямин. У меня мало времени.

— Я никуда не пойду.

Иштар выбрался из автомобиля и, грубо схватив Малику за руку, вытащил из салона:

— Сядь в кабину и исчезни!

— Нет!

Иштар наклонился к ней и зашипел, сквозь чаруш обдавая лицо горячим дыханием:

— Тебя будут медленно поджаривать на вертеле. Твоим людям разрешат избавить тебя от мучений, но перед этим выколют им глаза. Они истыкают тебя всю, пока попадут клинком в сердце. О такой смерти ты мечтала?

— Ты даже не догадываешься, что сейчас сделал. Бэцель Иштар…

— Эльямин, у меня нет времени.

— Поехали. Нельзя опаздывать на суд, — сказала Малика и занесла ногу через порожек автомобиля.

— Шабира!

Держась за дверцу, Малика обернулась:

— Да, мой хазир!

— Ты идиотка.

— Знаю, — улыбнулась она и забралась в салон.

***

Автомобиль хазира в сопровождении тюремных машин-будок катил по притихшим улицам Кеишраба. Малика смотрела в окно и боялась спросить, куда делись обычные жители столицы и почему здесь столько воинов и религиозных служителей. Они стояли на перекрёстках и площадях, возле гостиниц и домов.

Несмотря на скопления мужчин — с обнажёнными торсами либо облачённых в фиолетовые одеяния — город казался опустошённым, покинутым.

Машины остановились перед зданием правосудия, окружённым воинами и жрецами. Заскрежетали и залязгали запоры на дверях будок, на землю спрыгнули тюремные надзиратели — они отличались от воинов более светлым оттенком кожи, сухощавым телосложением и отсутствием татуировок. Последнее свидетельствовало о том, что заключённых охраняют переселенцы из других Пустынь. В раннем детстве ракшадам наносят на запястья рисунок в виде сцепленных квадратных спиралей, и в течение жизни их руки покрываются знаками, говорящими о роде занятий и положении в обществе.

Надзиратели создали живой коридор, ведущий от автомобиля хазира к двери здания. Однако Иштар не торопился выходить из салона.

Малика водила глазами туда-сюда. Сейчас особенно остро чувствовалось настроение толпы. Священнослужители и воины словно не замечали друг друга — так не ведут себя соучастники общего дела. Они не враги и не друзья. Поведению тюремщиков вообще не было объяснений. Не возмутились, когда автомобиль хазира свернул с дороги и поехал в другую сторону от столицы. Не вмешались, когда шабира находилась в шаге от побега.