Трон Знания. Книга 5

Летняя жара перетекла в осеннюю прохладу. На деревьях пожелтела листва. Минорный лад заседаний Совета сменился мажором. Всё чаще звучали обнадёживающие прогнозы: зима пройдёт сравнительно гладко, без продуктовых карточек и роста безработицы.

Комиссия по установлению истины завершила работу над тетрадью слепого летописца. Вместо того чтобы привезти расшифровку в Мадраби, Кангушар попросил Адэра приехать в Лайдару.

В особняке, подаренном правителю ветонским Советом, стояла мёртвая тишина, столь нелюбимая Адэром. В открытые окна гостиной не проникало ни звука. Лес замер, затихла река, птицы исчезли.

Адэр вошёл в комнату, где обычно проходили собрания. Окинул взглядом членов комиссии. Внутренний голос подсказал: они не знают, что делать с открывшейся правдой.

Опустился в кресло, взял сшитые бумаги. Дойдя до середины истории, покачал головой: теперь понятно, какой документ хранится у Иштара.

— Герцог Кангушар! Подготовьте договор о неразглашении.

— Мы давали расписку, — напомнил преподаватель университета.

— Это другой договор, — произнёс Адэр. — Высшая степень секретности. Запрет обсуждения информации друг с другом.

Подошёл к окну, раздвинул шторы, открыл рамы. В пожухлой траве блестела паутина, по деревьям бесшумно прыгали белки. Умиротворение, а в душе громыхал камнепад. Лекьюр — с подачи Иштара или следуя собственным желаниям — замахнулся на династию Карро! Хотелось пойти в соседнюю комнату, снять трубку с телефона и задать один вопрос: «По какому праву вы занимаете трон Партикурама?» Но нельзя. Тетрадь летописца — всего лишь записки слепца, не имеющие юридической силы. Ни один суд, ни один правитель не примет их к рассмотрению. Ситуация требовала продуманных действий.

— Моруны нас не простят, — едва слышно проговорил старейшина климов Валиан.

— Я бы не простил, — отозвался Йола.

— Я запрещаю вам обсуждать информацию, — сказал Адэр, взирая в небо, опутанное кронами сосен.

— Мы ещё не подписали договор, — возразил староста ветонского Совета Урбис и обратился к Валиану: — Моруны простят. Дети не в ответе за отцов.

Адэр обернулся:

— Если дети не совершают те же ошибки. У вас было сто лет, чтобы установить истину. И кто это сделал?

— Они не простят, — покачал головой Валиан. — Как мне сказать людям, что мы были не правы?

— На исповедь летописца ссылаться нельзя. — Адэр кивком указал на коробки в углу комнаты. — Есть другие свидетельства. Ищите.

— Вы не распустите комиссию? — спросил Урбис.

— Вы подошли к важному этапу работы. Мне нужна более полная картина.

Кангушар принёс договор, заседатели поставили подписи и принялись разбирать коробки, куда складывали письма и посылки людей, отозвавшихся на просьбу Адэра. Желающих воскресить историю страны было не так уж и много. И мало кто хранил хлам.

— Мой прадед предатель, — прошептал герцог, выйдя следом за Адэром на террасу. — Я хочу сказать членам комиссии. Это будет честно.

— Дед Кебади оказался благородным человеком. Он не раскрыл имён участников заговора. И вы не раскроете.

— Но я-то знаю, что он сделал.

Адэр присел на перила. Скрестив руки, сдавил грудную клетку. У него такой козырь в рукаве, а он не может его вытащить.

— Что он сделал?

Кангушар упёр кулаки в бока, уставился в плиты под ногами:

— Он подготовил брачный договор Зервана и тикурской принцессы. Мне рассказывал отец.

— И подложил туда приказ о заключении тайной жены в подземелье.

— Да. Думаю, да. Дьявол! О чём он думал?

— Зерван был слишком подавлен, чтобы читать сорок страниц текста, — проговорил Адэр. — И он доверял своему старшему советнику.

— Подписал не глядя. — Кангушар протяжно вздохнул. — Вы никогда не будете доверять мне.

Адэр посмотрел на вереницу автомобилей возле крыльца:

— Пора ехать.

— Как мы уничтожим Лекьюра?

— Мы?

Кангушар облокотился на перила, обхватил ладонями лоб. Чёрные волосы в лучах закатного солнца приобрели кровавый оттенок.

— Я совру. Скажу, что у меня есть документ, подтверждающий наследственную болезнь династии Дисанов. Начнётся шумиха. Потом…

— Потом в его защиту выступят короли, — перебил Адэр. — Вас и меня выставят дураками или обвинят в клевете. Исповедь Первого Свидетеля никто не будет расшифровывать повторно, и её рискованно кому-то давать. Расшифровка написана в наше время. Сочинение на вольную тему. Единственный документ — с подписями и печатями — находится у Иштара. Но он меня так ненавидит, что скорее съест бумагу. Мне нельзя разрывать помолвку. Лекьюр быстренько выдаст Луанну замуж, и пострадает ещё больше людей, чем уже пострадало. И я не хочу вступать в войну, пока Эйру не избрали королевой… Когда разразится скандал… Боже мой… сменится одиннадцать династий. Герцог! Вы представляете, что произойдёт? А ведь с Дисанами породнились не только короли. Вот это заговор! Вот это размах!

Вернувшись в резиденцию, Адэр наведался к Эйре. Она уже спала. Спустился в кабинет, походил из угла в угол, снял с телефона трубку:

— Трой, мне нужен список всех кровных родственников Лекюра… Всех до одного.

*

Сначала появились звуки: это часы, это ветер, что-то потрескивает… и кто-то дышит. Затем возникли запахи: натёртый паркет, обугленные дрова, раскалённые камни, сандал. Потом вернулись ощущения: под боком перина, под щекой подушка, к спине прильнул нагретый воск.

Эйра открыла глаза и прищурилась: пламя слишком яркое.

— Камин? Летом? — Голос чужой, деревянный.

— Сейчас осень, Эйра. Последние деньки. Через месяц новый год.

Адэр… На плечо легла ладонь, съехала по руке до локтя.

— Почему вы в моей постели?

— Я охраняю твой сон.

— Я сплю, — прошептала Эйра.

Ладонь поднырнула под локоть, заскользила по животу.

— Где была так долго?

Эйра легла на спину. Глаза в потолок. Всё внимание на руке: горячей, уверенной, настойчивой.

— Я заблудилась.

— Ты молчала почти полгода.

— Я искала дорогу.

Ладонь с живота перекочевала на грудь, переместилась на подбородок. Пальцы прикоснулись к губам.

— Ты ничего не помнишь? Не помнишь, как ходила по замку?

Эйра повернула голову. Боже… этот взгляд. Как называется взгляд, от которого ноет тело и выгибается поясница?

— Оденьтесь.

Адэр поднялся, взял с кушетки брюки:

— Рубашку тоже?

— Да, пожалуйста.

Он одевался, глядя на Эйру, а она не могла отвернуться. Понимала, что нельзя смотреть в упор, но продолжала наблюдать, как Адэр застёгивает ширинку, надевает рубашку, заправляет её в брюки, обувается. Как проводит растопыренными пальцами по волосам.