Тростник под ветром

В углу комнаты стоял радиоприемник, работавший на коротких волнах, и стоило повернуть рукоятку, как в определенные часы раздавался голос диктора из Лос-Анжелеса или из Чунцина. На стене висела огромная стратегическая карта Тихого океана. На другой стене были развешаны причудливые рисунки-карикатуры.

— Что это такое? —спросил Киёхара.

Художник, смуглый, слегка заикавшийся, маленький человек, усмехнувшись, пояснил:

— Выспрашиваете об этих рисунках? Такие рисунки разбрасываются с самолетов на фронте в Гуадалканале, в Новой Гвинее. Как бы это вам разъяснить... Одним словом, эти рисунки должны пробудить в солдатах противника тоску по родине...

Внизу под рисунком, изображавшим полуобнаженную женщину в соблазнительной позе, помещался короткий текст: «Дома твоя жена терпит нужду». «Твоя возлюбленная сбилась с пути!» — гласила надпись на следующем рисунке.

Сэцуо Киёхара стало грустно.

И много отпечатали таких листков? — спросил он:

— Тридцать тысяч.

— Всего-навсего тридцать тысяч! Принимая во внимание, что их сбрасывали с самолетов, весьма сомнительно, чтобы в руки американских солдат попало хотя бы три сотни... А где их печатают?

В типографиях газетных издательств. Но там у них своей работы по горло, так что наши заказы выполняются. крайне неохотно. Этот рисунок, например, должен был идти в пять цветов, но красок нет, и потому напечатали только в три цвета...

— Вот как... И как же их распространяли?

— О, с этим целая морока!.. Военные корабли,—да, впрочем, и транспортные суда тоже,— никак не хотят брать этот груз. Кое-как с большим трудом удалось отправить партию в прошлом месяце. Но и там, на фронте, тоже свои трудности. Командующие эскадрильями совершенно не понимают важности пропаганды. Приказывают летчикам не загружать самолеты листовками... По их мнению, лишняя бомба гораздо полезнее всяких листовок. Так что наши листовки, пожалуй, до сих пор валяются где-нибудь на складах в авиачастях...

Какая жалкая «стратегическая пропаганда»!

Два других молодых человека листали подшивку отпечатанных на машинке текстов - переводов американских радиопередач.

— А с этим что вы делаете? — спросил Киёхара; и молодой человек нервозного вида ответил:

— На основании этих материалов мы составляем резюме, то есть выясняем общее направление последних американских радиопередач. Сейчас они делают главный упор на то, что японские стратегические планы якобы зашли в тупик, и грозятся в ближайшее время перейти в наступление. А и подтверждение этого они непрерывно твердят по радио об огромных потенциальных возможностях американского судостроения, сообщают о количестве спущенных па воду новых военных судов или рассказывают о росте производства самолетов. Понимаете?

— А когда материалы изучены, что вы делаете с ними дальше?

— Составляем доклад для начальника информбюро.

— А что делает с этим докладом начальник?

— Вот уж об этом нам ничего не известно... Кто его знает, что он с ним делает.- Молодой человек улыбнулся.

— Ведь ваш отдел, кажется, кроме того сам ведет коротковолновые передачи?

— Ведет. Когда сверху прикажут, мы составляем тексты и передаем их в эфир, но в последнее время это случается редко.

— А кто же, в таком случае, ведет передачи для заграницы и войск противника?

— О, этим занимается Управление радиовещания.

Киёхара удивился.

— Что ж получается, что Управление радиовещания занимается спецпропагандой совершенно самостоятельно, по своему усмотрению?

— Да, выходит, что так... В информбюро военного министерства тоже, кажется, иногда организуют передачи в эфир, но в основном этим занимается Управление радиовещания.

— И какие же у них передачи?

Молодой человек показал Киёхара подшивку с текстами передач. Ничего интересного в них не было — те же сообщения Ставки в переводе на английский язык с добавлением нескольких хвастливо-воинственных фраз. Вот и вся «пропаганда». Не удивительно, что ее целиком передоверили Управлению радиовещания.

Киёхара, не снимая пальто, уселся за грязный стол и, куря сигарету за сигаретой, расспрашивал о положении дел. У всех троих его собеседников свободного времени было, как видно, сверхдостаточно, потому что они добрых полдня охотно знакомили его с постановкой службы спецпропаганды. Из беседы выяснилось, что все трое давно уже потеряли всякий вкус к работе, а если иной раз и пытались организовать что-нибудь свежее, интересное, все равно все их усилия пропадали даром. Так уж было заведено в Главном штабе. Сложная система субординации сковывала любую инициативу, как опутывают лианы заблудившегося в джунглях путника.

Формально все вещание на Америку и спецпропаганда среди войск противника подчинялись специальному органу, непосредственно подчиненному Ставке, но фактически все передачи вело Управление радиовещания, а по телеграфу — агентство «Домэй Цусин». По небрежности ли, или по причине отсутствия какой-либо определенной программы, но все передачи о событиях на фронте осуществлялись не непосредственно самими военными органами, а Управлением радиовещания. Тексты этих передач доставлялись в информбюро флота и армии только «роз! Гас1ит», в порядке прохождения цензуры. Офицеры —- сотрудники информбюро — не проявляли ни малейшего интереса к этим документам и пересылали их сюда, в «специальный отдел», где их читали эти двое молодых людей. У них не было никаких реальных прав, и хотя они знакомились с текстами, изменить что-либо в подобной организации дела были бессильны.

Время от времени, точно спохватившись, информбюро армии посылало в эфир радиопередачи об операциях в Бирме, а информбюро военно-морского министерства выступало с комментариями морских боев в районе Соломоновых островов. Никакой координации между этими передачами не существовало. Армия, флот, Управление радиовещания, телеграфное агентство «Домэй Цусин» посылали в эфир не согласованные между собой сообщения, мало заботясь о том, к чему приведет подобный разнобой. При таком положении вещей трудно было рассчитывать на успех в деле подрыва боевого духа противника.

— А кто отвечает за коротковолновые передачи в Управлении радиовещания?

У них там есть для этого специальный отдел, тексты готовят около двадцати человек. Недавно привезли пленных с Филиппин, их тоже заставляют выступать перед микрофоном. Есть и женщина-диктор. По слухам, пользуется большой популярностью у американских солдат. Голос приятный...

Сэцуо Киёхара изрядно приуныл. Пожалуй, его планы окажутся пустой мечтой. Юхэй был прав — болезнь Японии гораздо серьезнее, чем предполагал Сэцуо;

— Почему же армия, флот и Управление радиовещания.сообща не наметят общий курс передач?

— Да мы уж сколько раз твердили об этом капитану Хирадэ, да только разве с «А-саном» сладишь? Это господин с норовом, с ним каши не сваришь...

На жаргоне офицеров морского флота .«А-саном» называлось армейское руководство. Короче говоря, причина всех неполадок крылась в постоянных распрях и борьбе за влияние, которые давно уже существовали между руководством армии и флота. Здесь, в этой маленькой комнате, в стенах военно-морского министерства, тоже отчетливо проглядывали признаки грядущего поражения.