Троянский конь

– Что это?
– спросил Стаммас, беря тонкий, несгораемый лист пластика и не отвечая на приветствие.

– Полетное задание.

– Разве работы не закончены?

– Для полного отчета профессору Глокенхаммеру нужен пилотируемый полет.

– Вы выбрали неподходящее время...

– Именно потому, что сроки поджимают...

– О'кей, пройдемте в мой офис.

Начальник был сама деловитость и целеустремленность. Старший техник-пилот едва поспевал за ним.

Оказавшись в офисе, начальник Поста сел за стол, развернул документ и, набычившись и шевеля губами, стал дотошно изучать заполненные рукой Глокенхаммера графы полетного задания. Илар еще раз удивился, что почерк ученого не изменился под действием препарата.

Блуждая глазами по аскетическому кабинету, Илар столкнулся с нахмуренным взглядом Премьер-министра Всеправительства. Старый государственный деятель, изображенный на портрете, казалось, еще сильнее нахмурил брови. Было очевидно, что он недоволен противозаконными действиями старшего техника-пилота.

Под этим обвинительным взглядом Илар вдруг с ужасом обнаружил в себе острый позыв сказать правду. Чистейшую, кристальную правду. Очевидно, наркотик продолжал действовать. Но антидот тоже не дремал - старался его перебороть. Илар перешел на сторону антидота и поборол позыв. Но это стоило неимоверных усилий.

– Что с вами?
– спросил Стаммас, кончив читать по складам.
– Вы не здоровы? С вас градом катит пот.

– Вполне здоров. Просто... в комбинезоне жарко...

– А качает тоже от жары? По-моему, вы пьяны.

– Мистер Стаммас, сэр, клянусь вам, я трезв, как бутылка из-под кока-колы!

Стаммас нахмурился, его казенное мышление было глухо к метафорам. Илар пошел на крайние меры.

– Ну, хотите, могу дыхнуть...
– наклоняясь к столу начальника, сказал пилот. И тут же понял, что допустил бестактность. "У него же нет нюха!"

Стаммас откинулся на спинку вращающегося кресла, покраснел толстым лоснящимся лбом, но ответил вежливо:

– В этом нет крайней необходимости. Достаточно будет заключения врача. Сходите к Гембореку, пусть он вас освидетельствует.

– Я только что от него. Вот заключение.

Илар так обрадовался, что произвел на Стаммаса еще худшее впечатление.

Начальник нехотя приобщил медицинский документ к остальным.

– Может быть, все-таки целесообразно заменить вас техником-пилотом Ясоном Аркадосом? У вас очень странный вид.

Илар почувствовал, как отнимаются ноги, а сесть ему не предлагали. Переборов очередной приступ словесного поноса, готового вырваться наружу, он сквозь все еще сжатые зубы твердо произнес:

– Я АБСОЛЮТНО здоров.

– О'кей, - кивнул коротко стриженой головой начальник и спросил: - Я все-таки не пойму, для чего необходим пилотируемый полет?

– Видите ли, - борясь с подступающей тошнотой, сказал Илар, - это, собственно, по настоянию физика Свесена... Его интересует природа так называемого "твердого света". Мне предстоит провести визуальные наблюдения и сделать замеры физических параметров окружающей среды и самой световой колонны в момент её возникновения и, так сказать, "остывания"...

– Я не уверен, что есть разрешения на подобные исследования.

– Ну, если у вас есть запретительный циркуляр, тогда...

– безразличным тоном произнес Илар, сжимая в кармане инъектор, который получил от Гемборека на всякий экстренный случай.

– Такого циркуляра не имею, - сознался Стаммас.

– Значит, то, что не запрещено, то разрешено, не так ли?

– Ничего это не значит!
– вдруг разозлился начальник.
– Я вообще не пойму, почему вы здесь на первых ролях? Это я вас должен был вызвать и сказать: "Вот, старший техник-пилот, у вас такое-то и такое-то задание...". А перед этим Глокенхаммер должен был посоветоваться со мной... Черт знает что! Никто не соблюдает субординацию! Вот я сейчас позвоню этому ученому гусю - Глокенхаммеру - и все ему выскажу!

– Старику только что сделали перевязку, и он принял снотворное... Уж вы лучше Свенсену позвоните...

Мерт Стаммас покрутил в руке трубку мобильной связи - то ли вспоминая кодовый номер физика, то ли раздумывая, стоит ли ему звонить.

С замиранием сердца и одновременно с тайным злорадством Илар ждал. Он знал, что Стаммас лучше позвонит самому черту, чем шведу. Эти двое - швед и образцовый американец - терпеть друг друга не могли.

Чтобы направить мысли начальника в другую сторону (потому что мало ли что, вдруг позвонит) Илар разъяснил свою позицию.

– Я прежде всего пилот. Я хочу летать и люблю эту работу.

– А другие, по-вашему, здесь дурака валяют?

– Каждому свое, сэр...

– Каждому свое? По-вашему, я не заслужил большего, чем руководить двумя молодыми оболтусами и одним старым стихоплетом?

– Сэр! А я не заслужил оскорблений!

– Хм... Прошу прощения, старший техник-пилот.
– Начальник отбросил трубку.
– У меня сегодня дурное настроение... а еще тут этот швед... Вы знаете, между прочим, на ком он женат?

– Нет.

– А я знаю. И эта его так называемая "жена" каждую неделю шлет ему сюда открытки с приветами. Мерзость какая... Я все больше прихожу к выводу, что чем человек интеллектуальнее, тем больше он склонен к разного рода извращениям и в первую очередь - половым.

– Верно подмечено, шеф, - поддержал Илар начальника, женатого, по-видимому, традиционным браком.
– Как ваша аносмия? Не донимает?

– Как раз наоборот. Да и не в этом дело... Просто сегодня утром просматривал почту и сводку новостей с большой земли. И среди прочей дряни - запись финальной игры в фрибол. Представляешь, опять наши "Буйволы" продули русским! Ну сколько можно!!!

– Сочувствую, - сказал Илар, а про себя подумал: "Вот же подонок, он еще и почту перлюстрирует".

– Ладно, - махнул рукой начальник и велел расписаться в книге регистрации полетов. Илар расписался. Начальник поставил свою подпись в полетном листе.

– Можете идти, я пришлю вам контролера, - сказал Стаммас, пряча в карман свою модную лазерную ручку Biro .

– Слушаюсь, сэр!

– Да! Только про финальную встречу не говорите Зарянскому. Чтобы он не радовался нашему позору. Прошу как земляка проявить солидарность...