Трудовые будни барышни-попаданки 4

Вот тут меня просто просквозила мысль-подозрение. Временно — под спуд. Не будет ей ходу, пока не проведу проверку…

В дверь спальни забарабанили, усиленно и весело.

— Мушка, улыбаемся, — бодро сказал муж, — дети в наших бедах не виноваты.

А мы, кстати, перед ними виноваты. Последнюю неделю видимся едва ли не в режиме соседских встреч на лестничной площадке. Сколько дней я не проверяла уроки у Лизы, сколько вечеров младшие без сказки.

Вообще-то, такая модель по тем временам — типовая. Во многих мемуарах, от Салтыкова-Щедрина до не столь известных, одна и та же картина. Детишки с маменькой, да и то не всегда, а уж папеньку видят вечером — войти, поцеловать ручку, пойти спать. Кормят, опекают, учат другие люди, а родители обеспечили эти условия — и достаточно.

Конечно же, я возмущалась такими порядками. И не заметила, как их отчасти воспроизвела. Особенно в отношении младших. Лизоньке-то легче, она не отвлекает маму от работы, а помогает. И главное, постоянно в своей тусовке — среди учеников. Даром что мелкая — иной раз на уроках ответит быстрей и бойчей всех, потому-то, кстати, особые учителя ей не нужны. И оттого-то у нее столько друзей-мальчишек, каждый из которых выше на голову.

Я, кстати, такую форму обучения поддерживала по одной важной причине: пусть ребята запомнят со школьных лет, что девчонка помладше может быть им вровень по знаниям, а иногда и выше. Чтоб никаких прибауток о бабьем уме.

Сейчас, судя по знакомому стуку, девчонка явилась вместе с братиками.

Точно. На пороге все четверо, трое стучали, четвертая царапалась за компанию. Саша и Алеша заспанны и чуток недовольны, зато Лизонька и Зефирка едва не прыгают на месте.

— Ма-ма, — сказал Алеша, зевнув, — Павловны нет, мы проспа-а-али.

— Без няньки должны вставать, взрослые давно, — сказала Лизонька с профессиональным ехидством старшей сестренки.

А почему нет Павловны? Да я же сама сегодня отпустила старую нянюшку на богомолье — именины неизвестного мне Кузьмы, с которым Павловна обвенчалась когда-то, но скоро осталась бездетной вдовой и с той поры воспитывала лишь чужих детей.

— А кто у нас в таких случаях дежурная нянька? — резонно сказал Миша. Лизонька и Зефирка не отреагировали, зато братики дружно указали пальцем.

— Госпожа дежурная няня! — отчеканил супруг. — Извольте обеспечить явку ваших подопечных и вас самой в столовую через пятнадцать минут!

— Так точно, господин комендант усадьбы! — ответствовала Лизонька, да так резко, что Зефирка села от удивления.

Через пятнадцать минут мы были в семейной столовой. Есть Павловна или нет, но завтрак, как всегда, грелся, ожидая едоков. Горничная подала, спросила, нужны ли ее услуги, услышала стандартный ответ: «Пока нет» — и удалилась.

Ели молча, насколько могут есть молча трое детей, двое взрослых и одна собака. Посуду и приборы поставили на поднос для горничной. Я приучала Лизу, а теперь и малышню — если есть возможность облегчить труд прислуги, надо это сделать.

— Пошли проведаем Олонку, — сказала я, предложив прогуляться до нашего зоосада, где поселилась лисичка с берегов одноименной реки.

— Ура! — воскликнули мелкие, а Лизонька, просидевшая весь завтрак молча, кивнула. Похоже, ее догнала сонливость.

Сама предложила — сама задержала выход, услышав гудок полуденного парохода. Никаких серьезных новостей для меня он не доставил, на Чумном острове все было в порядке. А вот супруг, прочитав донесение, призадумался.

— Знаешь-ка, Мушка, — сказал он, — отправлюсь под вечер в город. У меня есть служебное предчувствие, что развязка близка.

— Свинской истории или похождений домашнего вора? — невесело спросила я. — Как бы он не украл в следующий раз наши золотые запасы. Или меня, чего мелочиться.

— Сейчас — только свиньи, — ответил Михаил Федорович. — А новость такая. У одной известной питерской мамки загадочный офицер арендовал четырех девиц — покататься на лихачах, за город, цыгане, все такое. Только они не вернулись, и офицер этот, после изыскания, предпринятого мамкой, оказался самозванцем.

— Береги себя там, Миша.

— Где наша не пропадала, — ответствовал супруг. — Бац!

К нашей прогулке присоединился самокат, но между братьями, уже освоившими каталку, и сестрой установилось правило: кто-то один ездит на нем не меньше пятнадцати минут. Чтобы не скучали остальные, Миша захватил мяч, как сказал сам, «футбольной категории». Мячик катился впереди нас, умная Зефирка, знавшая, что этот кругляш берут в зубы лишь после команды «неси!», равнодушно наблюдала его траекторию. Супруг не без таланта старался направить его по аллее дальше, чтобы дети мчались следом и дали нам шанс пообщаться. Лизонька, правда, за мячом не гонялась, но шла в стороне, погруженная в свои мысли.

— Отвлекись от свиней, подетективствуй, — негромко сказала я. — Давай зайдем с другой стороны. Шоколад, соль, консервы, копченая колбаса — еда длительного хранения. Еще пропадали медикаменты, хирургические инструменты, лампы. А когда ты заговорил про винтовки с коробками патронов, я сразу представила дальнюю экспедицию. Это все — припасы для путешествия.

— Кстати, да, — рассеянно ответил муж. — В усадьбе почти двести обитателей, кто-то мог обидеться, собраться в бега. Но меня не интересует, как он намеревался уволочь винтовки и мушкеты. Вот как цифровой код подобрал… Дочка, если тебе интересен чужой разговор, подойди и спроси.

Лизонька незаметно для себя, впрочем, скорее для нас, приблизилась и слушала…

— Павлик, береги главизну! Ты в нашем братстве самый умный!

Голос донесся с другого берега узкого канала, даже канавки, соединявшей пруды. У мальчишек был перерыв — размяться, перекусить, снова за занятия. Сейчас они играли в волейбол, преподанный им Мишей, и, хотя мяч был добротно надут, получить им в голову, как только что получил Павлуша Волгин, — не очень полезное приключение.

После очередного удара мяч оказался в воде. Зефирка получила приказ, который поняла со второй попытки: не просто выловить, но отнести на другую сторону.

— Лиззи, не хочешь туда? — спросил Сашка, только что сменивший самокат на футбольный мяч. — Там твой Павлушка.

И указал на мостик.

— Почему мой? — резко ответила Лизонька. — Он… он просто Павлуша!

— Лиззи, — удивился Алешка, вставший на самокат, — вы теперь не дружите?

Я поняла удивление малышей. Из всех учеников Лизонька особенно выделяла Павлушу Волгина. Он всего лишь на три года старше, рукаст, умен, да еще лидер — командир одной из трех групп наших ребят. Когда я с Мишей разрабатывала название должностей, супруг посоветовал уйти от слова «староста», подразумевая именно Павлушу: почти все его подчиненные были взрослей.

— Не ваше дело, птишьяны, — крикнула дочь, и Миша заметил ей, что называть братиков «щенками» недопустимо ни на одном языке.

— Ну, тогда я домой! — резко сказала Лизонька. — Зефирка, за мной!

И зашагала к усадьбе. Я заметила, что Павлуша, пристально глядевший на нас с другого берега, обрадовался, видя, что Лизонька и мы идем не к нему.

Закапал мелкий дождик, намекнувший, что нам надо бы вернуться, а ребят ждет учеба.

* * *

Около шести загудел вечерний пароход. Миша провел время до него в секретной мастерской. Сказал, что перепрятывает, и не сдержал хитрой улыбки.