Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Трудовые будни барышни-попаданки 5
Шрифт:

— Как мужчина с мужчиной? — с надеждой спросил я.

— Сейчас — как отец с сыном, — вздохнул папенька и выглянул в коридор, чтобы убедиться, что рядом нет горничных…

Ваше Императорское Высочество, не буду скрывать, что разговор был очень неприятным, но заслуженным, а главное — недолгим.

На этом я завершаю письмо. Надеюсь, что Ваши родители дозволят нам встречу, когда я вернусь в Столицу.

Ваш верноподданный тезка.

* * *

Приписка все тою же рукой:

'Одобряю! Учись, сын, на чужом примере! Даже подвиг не снимает вины непослушания. Принимай кару с неменьшим

достоинством!

Но каков шельмец все же. Целый эпистолярный роман сочинил. Как бы не новый Карамзин растет! Встречаться и дружить с сим отроком дозволяю'.

Глава 18

Вятский пехотный полк. Полковник — Павел Пестель. Человек, с которым я намеревалась встретиться не позже чем через две недели. Вот и повод — вернуть дезертира.

О том, что нам предстоит встреча с людьми, которых позже назовут декабристами, я рассказала Лизоньке позавчера. Или вчера, так как разговор начался вечером и завершился за полночь. Был он тих, нетороплив и конспирологичен — слышать нас могла лишь Зефирка, но не Анастасия.

Началось с неприятного воспоминания.

— Ты помнишь свою греческую историю прошлой осени? — спросила я. И, не позволив дочке обидеться, продолжила: — Сейчас в России есть люди, которые хотят освободить страну от самодержавия так же, как ты хотела помочь грекам свергнуть власть турецкого султана.

— Но ведь греки уже успели восстать, и я хотела им помочь, а в России никто еще не восстал. — Умная девочка не обиделась, а пояснила, в чем неудача моего сравнения.

— Да, ты права, дочка. Эти люди создали тайные общества, но они готовы восстать, как только поймут, что пришло удобное время.

— А ты знаешь, когда они восстанут? — просто спросила Лиза. Будто задала вопрос: а когда прилетят скворцы?

Ох, моя непростая жизнь. Я-то знаю: через девять месяцев с хвостиком. Но как поделиться с ребенком таким знанием?

— Лиза, давай займемся прогнозированием. Я буду предполагать, а ты — соглашаться или нет.

Дочка кивнула — слово «прогнозирование» она знала, в эту игру мы частенько играли.

И я осторожно начала с едва ли не самой скользкой и опасной темы в разговоре жителей самодержавной страны. С цитаты из еще не написанного романа: что человек смертен — полбеды. Беда, что он иногда внезапно смертен. И уж полная беда, что эта простенькая мудрость относится и к царю.

Правда, мою абстракцию подкрепила недавняя тяжелая болезнь Александра Павловича, о которой в Питере знали даже кухарки и трубочисты.

— Царь внезапно умрет, — сказала я совсем шепотом. — По закону взойти на трон должен его брат Константин. Но он женился на польской дворянке не царских и не королевских кровей, он не может царствовать и, самое главное, не хочет царствовать.

— Но ведь Россия об этом не знает, — ответила Лизонька таким же шепотом.

Я кивнула. И продолжила рассказывать дочери реальную историю, преподнося ее как гипотетическую. Если царь умрет не просто внезапно, а в очередной поездке, он не объявит свое завещание, не убедит присягнуть Николаю.

— И при этом многие офицеры, особенно заслуженные генералы, не любят Николая, потому что он…

— … бывает резок и грубоват, — кивнула Лизонька, несколько раз наблюдавшая третьего сына царя Павла.

— Даже груб, — кивнула я. — Поэтому генералы

убедят его присягнуть старшему брату и приведут к присяге гвардейские полки в столице. Присягнет весь Петербург, начиная с Сената. А Константин — далеко, в Варшаве. Он не может возразить и заявить, что не будет царствовать. Но он заставит присягнуть Николаю свои полки, в Польше. А потом резко откажется приехать и формально отречься от престола. Так начнется опасная путаница, пока некоторое время спустя, например через две недели, Николай не решится объявить себя царем.

Лизонька с интересом слушала, а я продолжала свою страшную сказку. О том, как лидеры тайных обществ захотят воспользоваться повторной присягой. Но среди них нет единства. Ведь большинство полковников и генералов, недовольных Николаем, мечтают, чтобы правил его брат. Лишь меньшинство — те, кто вступил в тайные союзы, — готовы отменить самодержавие и учредить в России республику.

— А это было бы хорошо или плохо? — спросила дочка.

Тоже проклятый вопрос. Я, богатая дворянка, кстати княгиня, не раз ругала самодержавие и понимала, как зыбки законы, основанные на воле одного человека. Но среди людей высшего круга, да и прочих кругов моего общения, замечала не так-то много дельных депутатов гипотетического парламента.

— Дочка, давай вспомним всех людей, которых ты знаешь. И наших гостей, и моих партнеров по торговле и промышленности, и крестьян, и слуг. Кто был бы рад жить без царя, а кто — нет?

Лизонька опять наморщила лоб. Задумалась и пришла к выводу, что большинство общих знакомых самодержавие устраивает. Хотя претензий к нынешнему правительству много.

— Так что же случится, маменька, если царь умрет, присягнут старшему брату, а он править не захочет?

…Последние месяцы я не раз уходила в воспоминания. Расслаблялась в ароматной ванне, отгоняла насущные мысли. После чего в голове оживали прочитанные страницы и кадры фильмов о тех печальных событиях.

И я принялась рассказывать дочке, что может случиться, а на самом деле — случилось в реальной истории. Константин официально не отречется, Николай объявит о присяге. Высшие генералы и полковники, как говорили тогда, «густые эполеты» — Милорадович, Бистром, Воинов — вздохнут и присягнут. Только поручики и капитаны постараются взбунтовать свои полки.

Для чего? На следствии почти все будут говорить: выйти на Сенатскую площадь. И не сразу всплывет план захвата Зимнего дворца и арест новоиспеченного императора с семейством. План столь рыхлый, что из-за амбиций участников развалился без попытки к выполнению.

Поэтому мой рассказ-предположение был основан на действительных событиях. Младшие офицеры выведут на Сенатскую площадь свои роты — ни одного полного полка, кроме Гвардейского Экипажа. Вышел не вышел — лотерея. Например, в Московском полку найдется энергичный штабс-капитан (Щепин-Ростовский), который будет рубить саблей всех подряд и выведет свою роту. А в других полках поворчат перед присягой, и всё. Бунтовать будут во имя Константина, а не под лозунгом «долой самодержавие!».

В итоге на площади бунтовщиков окажется недостаточно для любой наступательной операции. И, предположила я, хоть знала наверняка, не найдется командира — тот, кого назначат диктатором, узнает, что солдат вышло слишком мало, и сам не явится к эпицентру событий…

Поделиться с друзьями: