Трудовые будни барышни-попаданки 5

В бок ткнулся ствол пистолета. Конечно же, Настя. Безмолвный вопрос: сопротивляться или нет?

Я оценила численность всадников. Человек двадцать, да еще две блокирующие заставы. Да и военных людей пальбой не разгонишь — не бродяги.

— Monsieur incognito, — начала я по-французски, — вы можете поклясться честью офицера и дворянина, что, последовав за вами, мы не подвергнемся недостойному обращению, в том числе обыскам?

— Вы имеете все основания на это рассчитывать, — не задумываясь ответил офицер.

Я слегка покачала головой. Настя поняла знак и убрала оружие. Дала распоряжение Еремею, тот — второму кучеру, и наши экипажи покатили дальше, теперь уже в окружении почетного эскорта.

Через пару минут был дан знак свернуть, и мы поколесили узкой, хоть и вполне приличной дорогой.

— Маменька, нас похитили? — сонно спросила Лизонька.

— Именно так, дочка.

— Наконец-то! А то я уже заскучала! — восторженным шепотом ответила девочка, и я искренне порадовалась за нее. Нельзя же целую неделю путешествовать с ребенком без приключений.

* * *

Известный штамп «томиться неизвестностью» к нашей ситуации почти не относился. Уже скоро показался силуэт огромного строения — стены и башни. Я вспомнила недавнюю историю с диким князем и, несмотря на темноту, поняла, что этот донжон не новодел.

Когда мы въехали во двор замка, сносно освещенный факелами, и похитители принялись за вынос багажа, я постаралась пронаблюдать и сделать выводы. Конечно же, это были солдаты, а не переодетые разбойники — дисциплинированны. Судя по доносившимся репликам — русские.

Спасибо, вели себя вежливо. Даже когда Зефирка слегка прихватила одного за руку — тот взял ее миску без спроса, — то солдат лишь приглушенно выругался, да еще извинился. По ругательству я окончательно поняла, что он соотечественник.

Нас провели во внутренние комнаты, холодные и дымные от недавно разожженных каминов.

— Впервые затопили со времен короля Яна Собеского, — предположила Лизонька, и я не стала спорить.

Лишь одна комната оказалась нагретой и более-менее ровно оклеенной обоями, хотя недостаточно освещенной. За столом сидел человек в маске, в вицмундире. Он одобрительно кивнул моему провожатому, видимо, за то, что оставил нас без промедления, и обратился ко мне:

— Ваше высокопревосходительство, госпожа Эмма Марковна, прошу вас присесть. На каком языке нам предпочтительно общаться?

— На официальном языке нашей империи, — ответила я, присаживаясь, — но перед разговором я хотела бы узнать, как к вам обращаться.

— Называйте меня господин сенатор.

— Господин неизвестный… или известный сенатор, — твердо сказала я, — мне необходимо узнать, как устроилась моя дочь, моя компаньонка и прислуга. После — любые беседы.

И встала из-за стола.

«Сударыня, я не привык-с к таковому обращению!» — буквально прочитала я мысль сенатора. Но она осталась невысказанной. А я вышла в соседний зал, объявила его своей спальней и детской одновременно, обняла Лизоньку, велела открыть окна, так как на улице было теплей, чем в каменных хоромах.

Потом вернулась. За это время на столе появился неожиданный предмет. Я предположила, что это таможенный регистрационный журнал.

— И в этом засаленном гроссбухе отсутствует запись о пересечении мною границы Царства Польского? — спросила я с легкой непринужденностью, разбавленной презрением. Хотя душа напоминала невыключенный чайник. Вот сукины дети! Намекают, что меня, да ладно меня, всех нас уже не существует!

Отчасти меня утешила досада собеседника — и под маской не спрячешь. Ну ребенок, честное слово! Пришел с сюрпризом, а все догадались на пороге.

— Да, сударыня, — наконец сказал он, слегка повысив тон. — Ваше появление в Польше не записано, следовательно, вас здесь нет, а это значит… — многозначительно протянул он.

— … что я, моя дочь, мои люди и моя собака проведут остаток жизни в этой Бастилии, в железных масках на лицах и мордах, — договорила я комично-зловещим тоном. И тут же сменила его на сухой и бюрократический: — Господин сенатор, известны ли вам обстоятельства, благодаря которым мой муж, не самый родовитый и титулованный, стал товарищем министра и возглавляет сейчас МВД империи?

Спросила так, что отвечать пришлось даже маскированному сенатору. Тот что-то буркнул про «фавор» и «случай». Но тему развивать не стал за полной неосведомленностью.

— Так вот, не очень уважаемый сенатор, мой супруг получил должность и влияние благодаря умению раскрывать любые злодейства и находить любых пропавших людей по приказу начальства. Да, это не очень комплиментарное слово, но я его не боюсь: мой муж — сыщик. Стены дворцов и крепостей для него не преграда. Задумайтесь, — я сдвинула тон в сторону «максимум», — что он предпримет ради поисков жены. И ее обидчиков. Тот, кто захочет от него скрыться, будет не умнее Адама, согрешившего и решившего спрятаться от Бога в кустах!

Эффект достигнут. Теперь маска не скрывала тревогу. Надеюсь, я похожа на странствующую принцессу с тревожной кнопкой для мгновенного вызова дежурного Ланцелота. Или сразу дракона, чего мелочиться?

— Мы обменялись угрозами, — прервала я молчание, — и надеюсь, вы поняли, что моя серьезней. Теперь вопрос: что вы хотите?

— Чтобы вы дали слово чести в дни вашего пребывания в Польше не искать встречи с Константином Павловичем, — неуверенно ответил собеседник. — А при невозможности дать слово — покинули ее.

— Вот теперь это невозможно, — холодно ответила я. — Я не покину Польшу, не побывав в Бельведере и не побеседовав с великим князем. И я даже не даю слова, что сделаю это: для меня бесчестье что-то обещать анонимам. Я просто встречусь с великим князем Константином в ближайшие сутки.

Произнесла и отвернулась от собеседника, прислушиваясь к тому, как в соседние залы и комнаты вносят багаж. Даже не нарочито — интересно же, как Настя обустраивает этот странный отель.

— Если бы вы, ваше высокопревосходительство, уважаемая Эмма Марковна, хотя бы пообещали не отговаривать великого князя… — неуверенно начал сенатор.

— Повторяю в последний раз: я ничего не обещаю незнакомцам, — вздохнула я. — Даже если и догадываюсь, кто они. Судя по вашему поведению, вы посредник, а не инициатор моего похищения. Передайте инициатору: если меня отпустят до полудня, я не обижусь на этот инцидент и не буду искать виновных.

— У нас нет инициатора, — неуверенно ответила маска.

— Меня это не касается, и я не буду повторять. Вы хотите сказать что-то еще?

Замаскированный сенатор задумался.

— Ваше высокопревосходительство, надеюсь, что все же вы согласитесь на умеренные пожелания людей, которые думают только о благе России. Все внутренние комнаты этого замка в вашем распоряжении. Вы можете требовать у коменданта любой провиант, медикаменты и прочие потребные вещи; они будут доставлены из Варшавы. Вас может посещать любая необходимая вам наемная обслуга, например медики и парикмахеры. Надеюсь, я не причинил вам обиды…