Туата Дэ

Стрелка обошла большой белый часовой круг – ровно в половину хоры, – и по всему кораблю раздался звон. Трёхкратный, оглушительный.

– Тишина на борту!

Остановились даже моторы. Будто вынули сердце из воздушного гиганта, гордости Флота Открытого Неба. Ничто на корабле не смело даже дышать – пока акустик не отметит время и направление.

Через несколько минут всё завершилось и лампы в латунных плафонах снова сияли ярким синим светом пойманного кристаллическими парусами и тут же высвобождаемого в моторах, лампах и прочих механизмах корабля вененума – а не аварийным, от электрических аккумуляторов. Такое разделение происходило из-за того, что вененум, в отличие от электрического заряда собрать и использовать, увы, было невозможно.

Грохот сапог по стальным ступеням – это спешил вниз, к к планшетчикам, замёрзший вестовой с поста управления управления прожекторами. Замёрзший – потому что прожекторный пост, располагался в гулкой стальной коробке, поднятой на треножнике, размерами могущими поспорить даже со штангами вывесной бронезащиты фрегата. И мало того,что сам пост не отапливался – так ещё путь к нему лежал по гулким ступеням, не отгороженным от

– Доклады с «Лютеции», «Немеда» и «Таильтиу» по световому телеграфу... Пеленги... Время прихода звуковых максимумов...

На вырванном листке из блокнота, старшим техником были записаны и расшифрованы последовательности сигналов с кораблей, находящихся на от «Мидгарда» на значительном удалении – для повышения точности измерения задержки. Самая ничтожная ошибка в определении скорости и оставшегося расстояния сейчас означала, что остров Тильт, находящийся сейчас в аэродесантной зоне номер 14 не успеют эвакуировать.

– Доклад командиру судна!

– Ещё фе минутфы, косподин капфитан-тхер– химмиль!

Чёртовы змеелюды с их строением глотки – вечно невероятно коверкают Флотский Язык.

Мешсс`сзех яростно грыз трубку.

Как же бесконечно долго они возятся с самими обычными штурманским кругом и линейкой! И это – экипаж гордости всего Флота Открытого Неба, броненосного фрегата «Мидгард»!

Так и хочется поторопить их плёткой– «кошкой»... Ощущение удобной и тяжёлой рукояти из чёрного дерева осталось со времён службы на нижних палубах. Тогда ещё обермаат Мешсс`сзех умел поставить службу, так, что его вахта проходила как часы. Только постоянно смазывая эти часы, своими и чужими потом и кровью, очищая их механизм, добиваясь безупречного хода день за днём, он смог выбиться в фенрихи, а потом и попасть в офицерскую школу. Нынче всё уже не то. Им всё достаётся проще. Оттого и выбиваются наверх те, у кого кровь пожиже...

– Направление и скорость движения Машины, -наконец соизволил произнести старший планшетчик, глядя в исписанные бумаги перед ним, – Остаются неизменными и совпадают с ожидаемыми. Через пять хоров, Тильт, несмотря на работу основных двигателей самого Острова на пределе мощности, войдет в пределы горизонт, оказавшись в пределах видимости локаторов и оптических систем. Этого времени не хватит вызванным Погодным Ткачам, чтобы залатать прореху в облаках. После чего Остров будет расплавлен менее чем за два зёрна залпом главного калибра Железной Тва... – под тяжёлым взглядом капитана, позволивший себе обыденное, упрощающее угрозу и маскирующее врага имя , запнулся , смутился, но тут же закончил – Сверхтяжёлой артиллерийской системы класса «Апокалипсис» .

Планшетчик договорил и облегчённо выдохнул. И вновь вдохнул,успокаиваясь фильтрованный, согретый на охладительных рёбрах моторов, корабельный воздух. Он своё дело сделал.

– Может стоит опустить лот ещё раз, капитан? – обратился стоящий рядом с ним на возвышении старший помощник, – Замерим бурю в верхних слоях. Если скорость ветра у поверхности увеличилась, то железного песка было поднято достаточно, чтобы заглушить его радиометрию. Всего шестидесяти гроссов на кубический фут будет достаточно. Тогда будет иметь смысл латать Ткачами не весь буревой прорыв, а только области прилегающие к Острову...

– Звукоразведка, – возник некстати планшетчик, которому бы и дальше сидеть тихо-тихо, – Не подтверждает увлечение скорости наземного ветра!

– Акустические посты, вблизи от «Апокалипсисов», не могут давать хоть сколько-нибудь точную информацию! – настоящийсмысл слов был несколько иным, но кричать «Заткнись», на мостике, одному из младших, но всё же офицеров, да ещё в присутствии нижних чинов, было никак невозможно.

– Хватит, – командир судна пресёк споры, – Моторы – на стоп.

Звон колонки отдался по всей ходовой рубке.

Капитан выдернул из амбушюра пробковую затычку,

– Инженерный пост? Кто там? Ах, это вы Кортейн. Отлично. Весь поглощаемый моторной группой вененум – вывести из нагрева котлов. Дать расчёт коммуникационного цикла парусной группы по типу « поглощение – импульс – остывание». И немедленно выполнить как только получите готовое шифрование.

– Какова должна быть дальность ударного импульса? – уточнил глухим медным голосом главный инженер из соседней трубы.

– Из расчёта не менее ста миль, – ответил Мешсс`сзех, – Нам сейчас нельзя надеяться на ретрансляторы Флота.

– Текст эфирограммы – для моей шифрогруппы?

– Наша текущая позиция – определиться по звёздным координатам. Добавить: «Мидгард» даёт запрос на Поджигающее Оружие».

Внутри транспортного трюма флотского авизо прозвучала сирена, слышная даже сквозь резонирующий внутри пустого корпуса скоростного армейского дирижабля, вой сверхзвуковых винтов. Зажглась красная лампа – нужная в том случае,если бы они не услышали сирену.

– До открытого воздуха – десять минут, девочки!

АН-17 вскочила вскочила со своего места, разминая затёкшие мышцы. Она должна быть готова первой, раньше всех

Конечно, бой это больно и опасно, можно даже ногу потерять. Но сам полёт, когда крылья вырастают из самого сердца, сквозь лёгкие птичьи кости феи и водой вытекают сквозь поры кожи,а сквозь эту радужную воду летит, чтобы обрести нужную форму, направление и смысл полёта ветер..

Она даже не заметила, как из сквозь гревшую как печка даже в неотапливаемом трюме авизо тёплую шерсть и толстую кожу высотной куртки, просочились радужные органеллы. Чуя ненаступившую ещё свободу, они, сказали о ней мыслям девочки. И мыслям стало так легко,так свободно, что взмахнуть кусочком неба с плавающим внутри него тёплой радугой казалось таким же естественным, как вздохнуть вдохнуть свежего воздуха после дождя.

АН-17 подавляет в себе это желание. Она покусывает острым белым зубом губу. Всё, что она может сейчас себе позволить – это дать крыльям расти и питаться – от поглощаемого солнечного вененума, который с трудом просачивается сквозь стальной корпус авизо. Тёмная краснота крови из вен и артерий, сквозь которую проходят синяя живая жидкость, мешается с её колдовской синевой, переходит в нежно-рубиновый у самой спины и, конце концов, исчезает как исчезает капля в бездонном колодце. Крылья, у АН-17 похожие на крылья виденных на Арсенальном Острове бабочек, растут до тех пор пока не упираются рёбер стального каркаса судна. Тело феи вздрагивает от боли, вызванной прикосновением железа будто кто-то, раскалёнными щипцами, взял из пламени раскалённую монету и опустил её, лежащей ничком девочке, на меж лопаток. Да ещё и придавил, дожидаясь пока остынет -ничуть не смущённый запахом палёной кожи и горящих тёмно-красных волос, которые, конечно же, не было позволено убрать.