Туата Дэ

Вот, она остановилась и углубилась в чтение. Судя по мягкой улыбке, она осталась бы здесь, наедине с этой книгой, даже если скоростной дирижабль начал бы вдруг начал падать. Остановится никак нельзя – не стоил того какой-то там «Апокалипсис», всего – навсего грозивший превратить весь народ Островов в ядерный пепел.

Неслышной рукой, АН-17 проникла под накидку, прикрывавшую спинной вырез в ей платье. Обычно, тихоню, в чьих ушах, при каждом пробуждении крыльев, лопался какой-то чрезмерно тонкий сосудик – никто не трогал. А если было очень надо, скажем, няня Ананта, звала за стол или надо было вставать -то брали за руку, чтоб она могла видеть говорящего с ней. Но сейчас обе руки у Д-7 были заняты.

Даже подушечками пальцев, АН-17 ощутила как вздрогнула и пошла морозом от внезапного прикосновения спина Д-7.

«Что. За. Книга. Вопрос» – нарисовала она на спине.

Д-7 посмотрела на неё и, вместо ответа, аккуратно закрыла, заложив страницу, что она читала, большим пальцем, повернула книгу обложкой к АН-17 -так чтоб она сама могла прочесть.

Она не была немой. Просто, как и все глухие, Д-7, не любила говорить.

Крупными золотыми буквами шло вбитое в искусственную кожу название. «Йоун и скесса». И, чуть пониже, совсем мелко – «Приключенческий роман».

АН-17 никогда не попадалась на глаза эта книга. Если честно,то в Общем Доме она читала мало. Книги ей казались чем-то пыльным, тяжёлым и скучным относящимся к скрипящим по бумаге стальным перьям, булькающим чернильницам и Архиву – была такая комната на месте нынешней столовой. Как самая Старшая, не только в сегодняшнем Полёте, но и в Общем Доме, АН-17 её ещё помнила.

Там сидели старые ящеролюды в балахонах, у которых спина давно не разгибалась, подглазные перья и чешуя совсем потеряли цвет,а глаза походили на сильно разведённый чай – совсем как тот,которым поили их на завтрак бородатые дядьки, гонявшие её из архива, когда она была, как и Д-7, Младшей.

«Я. Не. Знаю. Расскажи. Интересная. Вопрос.»

Д-7 подёрнула плечами, дала понять, что не желает говорить. Это было её право.

« Десять. Минут. Осталось». – надавливая, сильнее чем обычно, вывела на её тонкой гусиной коже знаки АН-17. В грудь Старшей по каплям, будто бы выжимаемая и тряпки, лилась жгучая, как слёзы на щеках, обида.

Осталось десять минут, всё равно ничего она не успеет прочитать. Могла бы и рассказать. Но это всё-таки её право, ничего не говорить.

Загорелся электрический зелёный свет.

И сирена завыла, громче, чем в первый раз – даже Д-7, которая раз и навсегда отказалась лечить свои слабые, всё время рвущиеся перепонки, почуяла вибрации бешено вращающегося внутри своего корпуса ревуна и подняла голову.

Где-то в глубине, между двойной обшивки скоростного корабля застонал металл и аппарель транспортного отсека дирижабля начала медленно открывалась. Холодный ветер, как горсть битого стекла ударил по лицам. АН-17 решила прыгать последней. Не то,что бы на этот счёт существовала какая-то традиция – как лететь и как наносить удар решает каждая фэйри, сама по себе.

Но у Младшей, Д-7, это был первый прыжок с дирижабля. До того она только взлетала лишь с края острова – привязанная прочным канатом в десять фатомов, который, в любую секунду могла вытащить Ананта . Она заметно дрожала – но в обществе старших, которые уже летали,и не раз.

Глава II

Сразу по выходу из санатория Джеймс с парашютом за спиной пешком дошёл до центра города. Расспросив по пути некоторых представителей местного населения о месторасположении ломбарда, о существовании которого он узнал из слов директора БРБ, Джеймс отправился прямиком туда.

Погода была без осадков. Солнце грело волосы Джеймса, но недостаточно для перегрева. Джеймс ощущал лёгкий ветер, трущийся об его небритые щёки. Растительность на нижней половине лица сейчас была за пределами интересов её обладателя. Как и многое другое.

Неспешной походкой двигаясь вдоль Съезда Лимияма, - центральной транспортно-пешеходной артерии заснеженного города, - Джеймс размышлял о произошедших с ним событиях последних дней.

Во-первых, он пережил неизбежную смерть. Чудом не разбился, не утонул и не скончался от переохлаждения. Слухи о его поразительном решении любых заковыристых дел за пару дней, невероятно удачно сплелись с некомпетентностью всего Бюро Региональной Безопасности в этом административном округе и самомнением начальника этого самого Бюро.

Во-вторых, любовь всей жизни ныне была неоднократно скомпроментированна. Джеймс ни на секунду не доверял Дулбичу. Любой человек будет использовать всю имеющуюся у него информацию о ближнем своём, дабы им успешно манипулировать. Рано или поздно каждый обнажал все свои клыки, большие и острые. А у БРБ пасть всегда открыта для нападения в любую секунду.

В-третьих, вскрылась информация о используемых им сверхдорогих наркотиках, запрещённых для создания, распространения и употребления на подконтрольной Комитету территории. Джеймс не видел веских причин не использовать эту улику неоднократно. Рано или поздно Дулбич раскроет информацию о столь чёрных пятнах биографии сыщика Комитета. А там уже, Персона ли ты Особой Важности или нет, исход один, - тебя уволят, закроют в межконтинентальной правительственной тюрьме-промзоне и там же похоронят.

В-четвёртых, директор Бюро Региональной Безопасности Дулбич Каллонгжор совершил фатальный просчёт, решив что Джеймс дорожит своим недавним прошлым. У Джеймса была ещё молодость, юность, даже детство. Ему было ещё что вспоминать и что терять.А когда и это закончится, то обязательно откроет что-то новое, необычное. После чего всех переиграет и уничтожит. Особенно Дулбича, если тот ещё будет мельтешить.Исходя из всех вышеописанных фактов, Джеймс сделал один ясный как зимнее утро вывод. Пора сматываться отсюда, и делать это прямо сейчас, - пока Дулбич ещё не отошёл от мании самодовольства к стандартной брб-шной паранойе.Владелец ломбарда на Орктике-ноль-три узнал его. За собранный сотрудниками БРБ, готовый к немедленному использованию, прошедший тест на работоспособность три дня назад и приятно выглядящий парашют в свою коллекцию, владелец ломбарда выдал Джеймсу шестнадцать тысяч восемьсот восемьдесят восемь единиц континентальной валюты. Межконтинентальной валюты здесь не имелось, или по крайней мере Джеймсу так сказали. Но значения этого не имело. Следователь Комитета хотел дать понять БРБ, что попытается скрываться где-то на другом континенте, когда они станут допрашивать всех с кем он контактировал.Выйдя из ломбарда, Джеймс отправился прямиком в публичный бар "Метелица", который он приметил ещё по дороге к ломбарду. Следующей задачей стояло пополнение припасов и поиск подходящего транспорта для выезда за пределы города.

Без тридцати двенадцать дверь распахнулась, и взору Лагранжа предстал уже второй незнакомец за последнюю неделю. Новый посетитель всем своим видом давал понять, что он - птица высокого полёта. Так или иначе, он производил более приятное впечатление, чем сидящий за барной стойкой таинственный пожилой хрен.- Здравствуйте, - Джеймс бросил короткий взгляд на задумчивого деда, сгорбившегося над своей рюмкой и неистово жаждущего сжечь всю эту планету в ядерном огне.
– Мне того же, что и ему.- Арьяфос, - сообщил Лагранж название напитка.
– Одна рюмка - пятьдесят белл. Деньги вперёд.Джеймс вынул внутреннего кармана две банкноты и положил перед барменом.- Без сдачи, - сказал он, смотря Лагранжу в глаза. Подмигивание здесь бы не помогло.- Само собой, - ответил Лагранж, загребая тысячу белл одной рукой.
– Что-то ещё?- Мне надо за город, - произнёс Джеймс как-бы между прочим.
– Сегодня. Есть какие-нибудь варианты?- Можно на поезде, - Лагранж задумался.
– Но они сейчас не ходят из-за аварии. Общейственный автотранспорт тоже не ходит, распоряжение Бюро. Должно быть, из-за расследования насчёт той яхты.- Дело срочное, - сообщил Джеймс.
– Если дело в деньгах, только скажите.- Да нет, денег достаточно, - Лагранж запнулся, ища подходящее объяснение.
– Просто... Не вы одни сегодня уезжаете. Вот этот джентельмен, - он указал кивком на апокалиптического старикашку.
– Тоже сегодня уезжает. Он уже заплатил за транспорт. Поговорите сначала с ним.Джеймс повернулся к старику.- Мистер, можно вас на пару слов?- Угу, - спокойно промычал в ответ старик, не оглядываясь.- Вы сегодня уезжаете, верно? Возьмёте попутчика?Старик оглянулся на Джеймса. Что-то сообразив насчёт него, он повернулся обратно.- Возьму. Вам до куда?- Без разницы, - ответил Джеймс.
– Мне уже всё равно куда. Я всё потерял и мне всё надоело.Услышав это, старик рассмеялся.- Ещё не всё, - произнёс он, снова оглядывая Джеймса.
– Ещё не всё, мой мальчик. Но настрой правильный.

– Оказывается, нет никакой разницы между детективом и моделью детской моды, - отметил Лжек, глядя на умирающего Джеймса. Вынув из кармана ампулу, он бросил её к супердетективу.
– Знаешь, я потратил всю жизнь на поиск естественных сил. Таких, за которые мне не придётся платить деньги, здоровьем, нервными клетками или чем-либо ещё.Перед взором Джеймса было что-то, неосязаемое, это наверняка...- И нашёл ведь, - добавил старик, участливо осматривая лежащего на земле мужчину.
– Всё потому что я не брал попутчиков. Только если это было необходимо для дела. Как сейчас, например.Неизвестная сила потянула Джеймса вниз, словно что-то открылось.- Я же не злодей какой-нибудь, - продолжал Лжек.
– Всё это из-за наивности. Вот, например, моя дочурка Кейт считала, что она появилась на свет ради самой себя. Но всё дело было в кое-каком поле частиц, собирающихся чуть плотнее вблизи испытывающего запредельные эмоциональные потрясения человека. Испытаешь их, когда родной человек тебе скальп снимает...Старец задумчиво почесал подбородок.- К счастью для тебя, я уже провёл дополнительные исследования, выяснил завышенность своих требований. Особо больно не будет. Что же до меня - побегаю часик голышом, всяко лучше чем снова окровавленные платьица напяливать.