Туда! И надеюсь, обратно...

– Ау… ну… утром же все было в порядке! – Наверное, всему виной плохое освещение, мне показалось, что в его глазах мелькнула какая-то искорка, подарившая мне надежду на боле-менее мирное разрешение. – А когда она упала в обморок, я, не знаю каким образом, попала в её тело! Как?! Я ведь даже никогда об этом не думала! Вру, думала, конечно, мне даже пару раз снилось подобное, но всерьез? Я же не чокнутая! Правда, я с каждой секундой, все больше в этом сомневаюсь.

– Попала в её тело? Что за бред?

– Да какой мне смысл тебе врать? Я не лгу!

Он убрал свою ногу с моей и присел на корточки.

– Ты подменила ее, пока я собирал землянику, да?

Как это бывает в таких случаях, рука зачесалась стукнуть по лбу. Не сделала этого, потому что моей голове сегодня и так досталось.

Какой же он упрямый и твердолобый! Теперь я ни капельки не удивляюсь почему Китнисс Пита выбрала, он адекватный. Хотя... я ведь его ещё не видела, а если дело так дальше пойдёт, и не увижу.

– Да как бы я её заменила? Добровольно она бы не далась, а силой мне её не одолеть! – что вы от меня хотите, я простая домашняя девочка! – И вообще, – у девочки не выдержали нервы. Настолько, что она стала говорить о себе в третьем лице. – Я, может, и чокнутая, но не идиотка! Поверь, я не хочу провести остаток своих дней мало того, что в мире-антиутопии, так ещё и в худшей его части, которую презирает весь остальной мир, так ещё и в теле человека, которого тянет к неприятностям, как мизинца к мебели, так ещё и с лучшим другом этого тела, который уже записал меня в свои кровные враги, хотя я ещё ничего не сделала!

– А что, надо было ждать пока сделаешь?

Я хмыкнула, но в голове все ещё звучало: остаток своих дней, остаток своих дней, остаток дней, дней…

Нет! Не время для паники!

– Кстати, а что такое антиутопия?

– Мррр. Тебя только это интересует?

– Так ты, на самом деле, вселилась в её тело? – он даже сел в лужу, это одним полупопием, вторым он приземлился на острый камень, однако даже не подумал поменять место дислокации.

– Нет, блин, я прикалываюсь!

– К чему? – он свел брови. – И меня не Блин зовут, я Гейл.

Оррр… как же это, оказывается, трудно…

Взять на заметку, про блины и вообще про сленг лучше забыть, да и сарказмом лучше не злоупотреблять.

Стоп. Что-то здесь не так. Минуту назад передо мной стоял симбиоз терминатора и Шварценеггера (это ведь не один и тот же человек, да?), а теперь, сидит чуть ли не мой любимый Йети, мишка, которого мне на три годика подарил папа. И даже не удивляйтесь такой кличке. Просто, мой папа серьезный человек, не любит сюсюкать, и когда дарил его мне сказал не «Утибоземой, посмотри какого мишку тебе подарил твой любимый папочка!», а «Дочка, это твой медведь». А так как я тогда плохо говорила, у меня появился мой личный Йети.

– А почему это ты так изменился?

Он пожал плечами. Счастливчик. Я благодаря ему не смогу этого сделать, по крайней мере, без болезненной гримасы, ещё неделю точно.

– Просто понял, что ты не представляешь никакой опасности.

Просто едва меня не придушил и осознал!

– Зашибись!

– Зачем?

– Забыли, – сцепила зубы я. – А тебе эта мысль не могла прийти раньше, когда я не стала сопротивляться?

– Мысль пришла, – видимо, не задержалась. – Но я подумал, что надо бы хорошенько убедиться, всё проверить.

Спокойствие, только спокойствие.

– Надо было проверять всё, а в частности – лицензию, у того придурка-продавца, который тебе мозги втюхал, и на следующий день вернуть просроченный товар производителю! Сейчас уже поздно!

– Втюхал? – переспросил он.

Я закатила глаза, вздохнула, не без труда и не без болезненных вздохов поднялась на ноги и попыталась отряхнуть грязь. Попыталась – ключевое слово.

– Пойдём!

– Куда? – он тоже подскочил.

– Домой меня проводишь.

Я нагнулась, чтобы поднять сумку со слегка помятыми продуктами.

– А ты не собираешься что-то делать?

– Собираюсь – пойти домой и помыться, – оттянула локон и выцедила из него комок грязи. – Хорошенько помыться.

– Я не об этом! Ты не собираешься вернуться к себе в тело?

Я покачала головой.

– Если бы я знала как, уже давно бы вернулась… – нет, конечно, сначала все внимательно осмотрела, а потом вернулась.

– И что ты будешь делать?

Он дурак, или просто очень хорошо притворяется?

– Мыться.

Он глубоко вздохнул, видимо сдерживая не очень лестные слова.

– Что ты будешь делать с ситуацией в целом?

А вот это хороший вопрос.

– Подожду. Может, это как-то само пройдёт.

Ага, с потом выйдет!

– Если нет?

Об этом даже думать было страшно.

– Давай поговорим потом.

– Хорошо, – он кивнул. – Тогда пойдём я тебя провожу, а то скоро жатва. – Жатва… Только не это. – Ещё не хватало опоздать.

Я бы с удовольствием опоздала. Ведь, не смотря на новое тело, спать хотелось по страшному. До этого момента держалась исключительно на адреналине и новых ощущениях, а сейчас я слишком устала. Именно в такие моменты мечтаешь отправиться в прошлое, в детский садик, чтобы наконец-то использовать тихий час по назначению. Хотя, как вообще можно думать о каких-то путешествиях? Мне бы это пережить.

====== Часть I. Трибуты. III ======

Судьба всегда предлагает тебе два альтернативных варианта –

тот, который тебе следовало бы выбрать, и тот, который ты выбираешь.

Грегори Дэвид Робертс

Мечтам о сне суждено было оставаться лишь мечтами. А вот мечты о мытье… Что можно сказать по этому поводу? Бойтесь своих желаний, потому что они имеют привычку сбываться!

«Дома меня ждет лохань с горячей водой»

Согласна, вкус у предложения приятный, с эдаким лёгким деревенским привкусом. Однако, лохань? Да это даже на корыто из сказки о рыбаке и рыбке не похоже! Да и вода была горячей где-то… в прошлой жизни. Но альтернативы, кроме как ходить грязной, нет. Придется мыться. Как-то…

Вымыться не вымылась, но пару слоёв грязи отскребла, а когда надела платье, приготовленное мамой, вообще почувствовала себя человеком.

Платье, приготовленное мамой… Я не помню свою маму. Я её, конечно, видела на фотографиях и даже на видео, но… Я её не помню. Она умерла, когда мне было два года. Единственное, что у меня осталось на память о ней это Йети, которого она выбирала, но не успела подарить.

– Давай сделаем тебе прическу?

Обернулась и увидела маму Китнисс, ставящую рыбу в печь.

– Давай, – я пытаюсь улыбнуться и отрешиться от всех негативных мыслей, коих в голове предостаточно.

Она тоже улыбается, вытирает руки и подходит ко мне.

Пока она занимается волосами, у меня есть время, чтобы её рассмотреть. Приятная женщина с голубыми глазами, обрамляемыми мешками и морщинами. Внешность у неё просто… мамина. По-другому не сказать. Наверное, теперь, как бы я ни старалась припомнить старые фотографии, привольно расположившиеся на полках и рабочем столе, при слове «мама» у меня в голове будет возникать портрет этой женщины, только с тёмными волосами.