Туманная река
Шрифт:
— Вот если бы вы картошку копали или дрова рубили, — резонно заметил Владимир Семенович, — то это была бы производственная практика, а на гитаре тренькать — это не труд.
— Это вопрос конечно спорный, — спокойно заметил я, — что проще, два часа на гитаре играть, или тупо болты точить. С другой стороны можем вообще не выступать, если все это не законно, что за честный труд не заплатят ни единой копейки. Вот рабский труд — это то, что надо. Так?
— Нет! Прекратить буржуазную демагогию! — вскрикнул директор школы, — хорошо проведем получение материальных средств, как производственную практику. Но ведь нужно же билеты сделать.
— У нас ведь кто-то рисует школьную стенгазету? —
— Какая такая дискотека? — недовольно скривилась Лариса Алексеевна.
— Музыка, которую мы играем, — пояснил я свою идею, — это настоящая пролетарская музыка для спорта и танцев, то есть диско.
— А ну понятно, — почесал затылок директор школы, — это как метание дисков, спорт такой.
— Точно! — подметил я, — и еще совсем забыл.
— Что такое? — хором выпалили директор и заведующая.
— Нужен будет на дискотеку наряд милиции с металлоискателем. Заводская молодежь она ведь разная бывает, вдруг, кто принесет нож, или заточку, или велосипедную цепь.
На этих словах Лариса Алексеевна позеленела и схватилась за сердце.
— Отличная идея! — обрадовался директор, — а где взять этот, металлоискатель?
— В принципе можно будет использовать и простой миноискатель, — ответил я, — главное чтобы на металлические предметы реагировал.
— А, ну это не проблема, — успокоился директор, — у меня на складе еще с войны один есть, — похвастался он нашей заведующей.
— И последнее, — вставил я еще «пять рублей», — завтра в нашей школе с девять утра пройдут отборочные игры чемпионата города по баскетболу. Вам должны будут из мэрии позвонить.
— Из чего? — хором спросили директор и заведующая.
— Ну, из префектуры, то есть из Моссовета, — выпалил я и быстро сделал ноги.
До отчетного концерта оставалось всего полтора часа. Наша вокально-инструментальная банда расположилась в уже знакомой пионерской комнате. Пионер вожатая Тина Соколова уже давно пропадала в актовом зале, так как на ней были все организационные вопросы будущего концерта.
— Ты чего опаздываешь? — встретил меня не ласково Толик Маэстро.
Я просто махнул рукой, не в силах больше ничего и никому объяснять, — у меня для всех вас две новости. И обе они плохие, — огорошил я ребят, — с какой начать?
— Концерт отменили, — сникла Наташка.
— Нет, на концерте будем исполнять только «Когда уйдем со школьного двора» и попурри на польки и вальсы, — ответил я.
— У-у-у, — загрустил Толик.
Зато басист Вадька Бура просто расцвел. И вдруг в дверь ввалился запыхавшийся Санька Зёма и Тонечка, наша костюмерша. Санька тащил здоровенный тюк, скорее всего с нашими концертными костюмами, то есть с парусами, с первыми джинсами в СССР.
— Ну что, — затараторил Зёма, — ты им уже все рассказал?
— Все, — грустно пролепетал наш Маэстро.
— Круто, да! — Санька хлопнул понурого музыканта по плечу.
— Отвали, сейчас как дам по башке, — завелся Толик, — мало не покажется!
— Это еще посмотрим, кто кому покажет! — обиделся Зёма.
— А ну замолкли, бойцы! — крикнул я, — я еще не все рассказал. После школьного концерта будет небольшой перерыв и в семь часов для заводской молодежи, для наших шефов, мы должны будем отыграть двух часовую дискотеку.
Ударник Петро выдал красивое барабанное соло. Иринка на синтезаторе провела по всем клавишам из стороны в сторону. Лишь Вадька погрустнел.
— Вот эта тема! — засиял от счастья
Толик и обнял Саньку, которого еще секунду назад хотел отметелить.— Чему вы радуетесь дети! — крикнул я.
— А что такое? — удивился Маэстро.
— Давай считать вместе, — начал я, — первая песня «Летящая походка», вторая «Розовый вечер», третья «Капризный май», четвертая «Звезды над Москвой», пятая «Гитары». Итого всего пять песен. Даже если каждую мы будем исполнять по шесть — семь минут всего получается тридцать пять минут. Допустим, мы еще раз прогоним всю программу, это еще тридцать пять минут, что будем петь дальше?
— В третий раз все сбацаем! — заявил Санька, который, кстати, как раз на сцене выступать с нами и не намеревался.
— Нужен еще музыкальный материал, — резонно заметил барабанщик из «Коктейль-холла».
— Правильно, — похвалил я Петра, — сейчас я вам покажу еще две вещи, как я их написал, когда, лучше не спрашивайте. Просто они есть и все. Сейчас нужно оперативно все слова, всех песен, и аккорды расписать для каждого. Иначе во время концерта мы все перепутаем.
— Хорошо было бы, — пробубнил Вадька, для него новый материал всегда был мукой.
— Я готов! — Толик Маэстро достал свою тетрадку, уселся по удобней и принялся конспектировать новые музыкальные композиции.
— У нас пока одна медленная песня, — начал я, — это не есть хорошо. Парни, зачем приходят на танцы?
— Попить, подраться и девок пощупать, — ответил за всех Санька.
— Почти, — продолжил я, — они приходят познакомиться с девчонками. А девчонки чтобы познакомится с парнями. Лучше всего это делать во время медленной композиции. Поэтому…
Еще немного поколебался, что такого спереть из будущего, что будет воспринято на ура в этом 1960 году. Может быть, песню влюбленного трубадура из мультфильма «Бременские музыканты»? Нет, по стилистике совсем не то.
— Что забыл? — влез вездесущий Санька.
— Да помолчи ты минутку! — психанул Толик, — дай человеку родить очередной шедевр.
— Я прошу тебя сумей забыть, Все тревоги дня, — запел я хит Юрия Антонова, ну что ты будешь делать, его музыка самое удачное для шестидесятых. В меру лиричная, в меру драйвовая.
Пусть они уйдут, и, может быть, Ты поймешь меня. Все что я скажу, не знаешь ты, Только ты тому вина. Понял я что мне нужна, Нужна одна лишь ты, Лишь ты одна. Этот день нам вспомнится не раз, Я его так ждал. Как мне хорошо с тобой сейчас, Жаль, что вечер мал. Я прошу тебя, побудь со мной, Ты понять меня должна. Знаешь ты, что мне нужна, Нужна одна лишь ты, Лишь ты одна.