Туманная река

— Спасибо что конца урокам нет! — закончили вальс Толик и Наташка, а Петро выдал финальную сольную сбивку на ударных.

Зал искупал нас в овациях. Не знаю, что успел дрябнуть перед выходом на сцену Петр, но насладится триумфом, он нам не дал. Он тут же скомандовал начало новой композиции.

— Раз, два, три четыре, — отстучал палочками Петро.

— Калика, калинка, калинка моя, — запела Наташка.

Весь зал дружно стал хлопать в такт разудалой песни.

— Эх! Стервецы! Молодцы! — выкрикнул Мамонтов с первого ряда.

Я кивнул баскетболистам из нашей сборной, но судя по их кислым лицам, калинка-малинка им была абсолютно по боку. Малышня, конечно, хлопала в такт с удовольствием. И тут мы резко поменяли тему, и заиграли Рио-Риту, я чуть-чуть лажанул. За что Толик посмотрел на меня, как на врага народа. И потом стал лажать Вадька, и Толик тут же забыл про меня. Зато Иринка на синтезаторе, четко держала всю мелодию. Здоров, что ее взяли в группу, подумал я. Петро сделал еще одну сбивку на ударных, и дал нам знак к тому, что пора играть «Яблочко». И тут директор учудил, он вскочил со своего места и стал отплясывать прямо перед сценой. Малышня, которая перед нашим выходом пела про во поли березка стояла, поддержала Владимира Семеновича. Они все дружно выбежали к нему в проход и стали плясать вприсядку. Выглядело это довольно умилительно. После того как весь этот цирк закончился, переклинило уже у меня. В самом деле, ради чего мы столько старались? Чтобы сыграть какой-то вальсок и заезженное до дыр попурри?

— Парни и девчонки, — обратился я к своим музыкантам, — а теперь давайте сбацаем «Гитары».

— А можно? — засомневался Толик.

— Нет, но мы все равно сыграем, — настоял я на своем, — так будет честно. Петро давай «Гитары»!

— Раз, два, три, четыре, — скомандовал ударник.

И я заиграл свою тему на ритм гитаре. Постепенно вся группа включилась в процесс. Директор школы уселся на свое место, расстегнул ворот рубашки, смахнул со лба пот и открыл рот от удивления. Я же по-простецки подмигнул Владимиру Семеновичу, как будто все, так и было задумано. Наташка сделал несколько танцевальных движений и запела.

Если ты сидишь один, На душе твоей темно, И тоскуешь без друзей, Просто выгляни в окно! Гитары, синие запели, Снег растаял, больше нет метели. Гитары, синие запели, Танцы, песни, смех вокруг И прошли метели!

Толик Маэстро выдал улетную солягу, потом я на ритме вместе с ударником выдали свою часть проигрыша, и снова запела своим волшебным голоском Наташка:

Если ты устала ждать, Друга милого письмо, То не стоит унывать, Просто посмотри в окно! Гитары, синие запели…

После того как мы сыграли последние аккорды, на лице директора читалась два пожелания, либо меня убить, либо обнять. С другой стороны до него наконец-то дошло, что такое дискотека. Я показал Мамонтову правую руку, согнутую в локте с жатым кулаком, что означало, но пасаран, или, говоря русским языком «они не пройдут». А вы как думали, Владимир Семенович, мысленно обратился я к нему, пролетариат по десять рублей за вход просто так платить будет? И пока мы играли в гляделки, весь зал утопил нас в своих овациях. Занавес медленно закрылся.

— Отлично сыграли! — похвалила нас старшая пионер вожатая Тина.

Однако противоположного мнения был директор Владимир Семенович, он своей тучной фигурой на треть сократил пространство школьной сцены.

— Крутов! — зыркнул он на меня сверху вниз, — это же политическая провокация! Ты меня в тюрьму загнать хочешь? Это вот сейчас этим, ты будешь со своим ВИА пудрить мозги нашей молодежи?

— Владимир Семенович, — начал я спокойно, — я удивляюсь вашей политической безграмотности.

— Что!? — взревел директор, — да я тебя…

Тут он огляделся и заметил, что на него смотрит вся наша музыкальная банда, учительница пения и десяток ее невинных детишек. И душить меня временно передумал.

— Никита Сергеевич Хрущев прямо заявил, — начал я пояснять свою мысль, — что времени на раскачку нет, и мы просто обязаны догнать и перегнать Америку. Такой музыки, я вас уверяю, там, на западе еще не придумали.

Директор нервно поправил воротник моей джинсовой рубашки. Однако тут же, разъярённой волчицей, влетела наша завуч Маргарита Сергеевна. Которую мы за глаза называли Марго.

— Все Крутов, доигрался! — выпалила она, — два наряда милиции уже за тобой пожаловали, с собакой. Кого растим, — подняла она страдальческие глаза на Мамонтова, — малолетних преступников! И все это ваша инициатива, Владимир Семенович.

— Вы, Маргарита Сергеевна, — спокойно ответил директор, — политически безграмотны. Между прочим, Никита Сергеевич Хрущёв, первый секретарь ЦК КПСС, заявил, что мы должны догнать и перегнать Америку! Так вот, такой музыки там еще нет! Молодец, Крутов.

Мамонтов похлопал меня по плечу, — да, — заявил он опешившей женщине, — это я пригласил два наряда милиции для порядка. Все! — выдохнул директор, — готовьтесь к этой вашей дискотеке. И чтобы все у вас было…

Он хотел было вставить матерное выражение, но глядя на невинных детишек, школьного ансамбля передумал. У нас оставалось еще пятнадцать минут до концерта, и я втихаря спрятался в маленькой подсобке за кулисами, примостился там на каких-то ящиках и задремал. Голова болела ужасно, как будто большой огненный шар поселился в моем затылке. Я мгновенно провалился в сон. И мне тут же показалось, что обитательница потустороннего мира Мара смотрит мне в глаза. Женщина она конечно красивая, но все равно, от неожиданности я открыл глаза. Прямо на меня испугано смотрела Наташка.

— Богданчик, ты чего? — разволновалась она.

— И нет нам покоя, ни ночью, ни днем, — неожиданно для подруги запел я, на мотив неуловимых мстителей, — по койкам, по койкам, по койкам, по койкам, вожатый с ремнем!

— А-а-а, песню новую сочиняешь?

— Точно, пошли к ребятам, проверим готовность, — странно, но голова болеть перестала, хотя вроде и не спал совсем.

8

На сцене была уже знакомая картина, Толик распекал Вадьку, за то, что он играет, как инвалид. Иринка прикрепила листки с песнями и аккордами на пюпитр, и что-то сосредоточенно про себя повторяла. Ударник Петро подозрительно куда-то исчез. Кстати такой же пюпитр с песнями стоял и перед микрофоном.

— Это я придумала, — похвасталась Наташка.

— Класс, — улыбнулся я, — сам буду иногда поглядывать, что мы играем.

Я выглянул в щелочку кулисы, зал уже был заполнен на половину, а это примерно человек четыреста, возможно пятьсот.

— Ну что ты будешь делать, — раздраженно прямо в ухо заговорил Толик Маэстро, — он нам все выступление запорет!

— Толя, — стал я успокаивать друга, — отцепись от Вадьки, ты играешь всю жизнь, а он всего неделю. Ну, лажает немного, зато у него хорошее звукоизвлечение. Посмотри, какие жилы тягает.