Туристы
Шрифт:
====== Глава 185. “Пасхальный кролик” (Флорентиец). ======
Звонящая заняла ретоподъезд – не слишком роскошную, обыкновенную двухкомнатную квартиру на седьмом этаже девятиэтажного дома в Пролетарском районе Донецка. Она могла бы поехать в Лас-Вегас, в Нью-Йорк или в Лондон... в Париж, в Рим и на Карибские острова могла бы полететь... Но она хотела провести этот вечер в тихом покое, тем более, что завтрашний день у неё – выходной. Она оставила свою игрек-тачку на парковке перед домом, около других, обычных машин, чьи обычные хозяева и слыхом не слыхивали ни об игрек-кнопках, ни об Отделе Предотвращений. Игрек-тачка Звонящей выглядела, как обычный “Фольксваген-Пассат”, и ни один обычный человек ни за что не догадается, что перед ним высокотехнологичная игрек-тачка. В руках Звонящей была увесистая дорожная сумка – она втащила её в квартиру и взвалила на тумбочку. Скинув в угол ботинки и сгрузив на вешалку куртку, она раскрыла эту сумку и вздохнула. Сумка была доверху полна одежды – грязной, которая давно требовала интенсивной стирки. Придётся сегодня подключать стиральную машинку... интересно, Репейник оснастил этот ретоподъезд стиральной машинкой или придётся менять дислокацию? Оставив на время свою сумку, Звонящая отправилась в обычную ванную, стены которой были обшиты обыденным современным пластиком желтоватого цвета. Ванная была тесновата: не джакузи с бассейном, как в элитных квартирах-ретоподъездах Лос-Анджелеса или Мадрида... Но эта простенькая ванная даже уютнее, более домашняя, что ли... К своему облегчению, Звонящая обнаружила в этой домашней ванной стиральную машинку “Самсунг” – без наворотов, игрек-гаджетов и прочего, обыкновенную машинку на пять килограммов белья. Но для стирки футболок, джинсов, курток и кепок сойдёт и такая. Вернувшись в прихожую, Звонящая взяла в охапку свою одежду и потащила в ванную, чтобы запихнуть в барабан машинки и запустить стирку. Да, тут не пять, а все десять килограммов, но Звонящая поднатужилась и “накормила” машинку до отвала, впихнув в её металлическое чрево всё, что у неё было. Засыпав машинке порошка под завязку – чтобы лучше постирала- она поставила температуру в девяносто градусов и запустила стирку. Машинка натужно взвыла, стараясь справиться со своей миссией, а Звонящая поползла разбирать продукты и размышлять над тем, что можно было бы приготовить из целой каменно-замороженной курицы, фасоли, хлебного батона, немытой моркови в оранжевой сетке, двух бутылок кока-колы без сахара, майонеза и корицы. Она понесла всё это на обычную кухню, сгрузила в металлическую раковину и... села на кухонный угловой диванчик, за стол перед широкой тарелкой с одним пластиковым яблоком. Выглядит оно красиво: румяное такое, аппетитное... Только не настоящее – оно всегда свежо, не портится, и может пролежать в этой пыльной тарелке целую вечность. Жаль, что его нельзя съесть, ведь желудок Звонящей от голода воет так же, как и стиральная машинка. В раковине лежала заиндевелая курица, а за прикрытым шторками окном светил толстый ясный месяц, подсвечивая лёгкие тучки. Пустой холодильник был молчалив и отключен – зачем включать холодильник в квартире, где живые люди появляются всего пару раз в год? Звонящая чуть задремала, сидя в кухне без света и проснулась лишь от навязчивого писка стиральной машинки, которая завершила сеанс интенсивной стирки и требовала, чтобы её, наконец, освободили от бремени. Зевнув, Звонящая нехотя отклеилась от уютного диванчика и потащилась в ванную – спасать машинку, а то сломается ещё, а Репейник не станет её ремонтировать – бросит поломанной. Что-то не ладилось у неё с домашним хозяйством: вытащив вещи из стиральной машинки, Звонящая обнаружила, что всё полиняло, и белые футболки приобрели какой-то нездоровый серо-бурый оттенок... -Чёрт... – пробубнила Звонящая себе под нос и отправила все полинявшие вещи в мусорное ведро... Ведро тут же переполнилось, и футболки повисли, доставая до пола. Испортив футболки Звонящая решила больше не хозяйничать. Готовить она тоже сегодня не будет – вместо кухни она пошла в комнату, уселась на диван перед телевизором, взяла радиотелефон и позвонила в пиццерию. Заказав пиццу, Звонящая включила телевизор и принялась щёлкать каналы, выбирая, что бы ей посмотреть этим унылым одиноким вечером. Каналов здесь несколько сотен, но показывают по всем зелёную тоску: какие-то примитивные детективы, где убийства раскрывают за полчаса, ужастики про ведьм, которые крутятся на мётлах и дерутся, как Джеки Чан... С телевизором сегодня тоже что-то не ладилось: дойдя до последнего канала, Звонящая ничего интересного не нашла и вырубила телевизор, чтобы не кукарекал зря и не наводил головную боль. Она решила посидеть в тишине, пока курьер не доставит ей пиццу, после чего она слопает её на ночь и залезет под одеяло, чтобы проспать до полудня, а остаток дня провалять дурака. Тишины особо не получалось: в квартире за стеной шумно скандалили соседи – жена гневно пищала, обзывая мужа ленивым мешком, а муж басовито гудел, обзывая жену крикливой селёдкой... Звонящая радовалась, что эта двухкомнатная квартира – всего лишь, ретоподъезд, и ей не придётся прожить тут всю жизнь. Курьер что-то задерживался, Звонящая начинала дремать... Внезапно её разбудил какой-то шум... Звонящая вздрогнула, проснувшись, и тут же замерла на диване, прислушавшись. Соседи давно замолкли – спать, наверное, пошли... Кто же шумит? Курьер? Нет, курьеры не скребутся на балконе... кошки у неё нет... мышей – тоже нет... Остаётся одно: кто-то решил ограбить ретоподъезд... неосмотрительный, однако, поступок. Ничего, сейчас Звонящая поймает вора! Балкон находился как раз у неё за спиной, Звонящая незаметно повернула голову и увидела, как колышется тяжёлая штора – сейчас, он отодвинет её и влезет
“Какая, однако, наглость...” – зло подумала Звонящая, беря себя в руки и стараясь его не слушать... Игрек-передатчик лежал неподалёку от неё, на столике – стоит только руку протянуть, и он окажется у неё. Тогда она сможет вызвать товарищей и обезвредить туриста.
– Я тебя люблю! – внезапно объявил Траурихлиген, окончательно сбив бедняжку с толку и загнав её в угол... Стукнувшись о стенку во второй раз Звонящая почувствовала, как мучительно горят её уши, и дышать она почти не могла. Траурихлиген продолжал что-то говорить страшным голосом, а Звонящая слышала только болезненный звон в своих ушах. -Но мы же с тобой... враги, к тому же, нехрональные... – проблеяла, наконец, Звонящая, жутко краснея, топчась и не зная, куда себя деть, лишь бы не торчать тут и не корчиться под убийственным взглядом Траурихлигена, который с невозмутимым видом продолжал громко говорить: -Это тоже не имеет значения! – заявил он, махнув клеткой и испугав кролика. – Скоро я закончу войну, и никаких врагов не будет! Давай, бросай свой оп, и не пей столько кока-колы – “спрыгнуть” с неё так же тяжело, как с кокаина! -А... что я шефу скажу? – глупым голосом булькнула Звонящая, изучая рисунок на паласе пространным взглядом... Поднять глаза она не решалась... почему-то. -Скажешь, что встретила свою судьбу и оп тебе больше не нужен! – легко и просто ответил Траурихлиген и протянул ей свою холёную чистую руку с перстнем каким-то. – Идём,поехали со мной! Звонящая тоже подняла, было, руку, механически протянула её, словно зачарованная, или под гипнозом... но тут же отдёрнула, отпрянув в сторону, к игрек-передатчику. Она же дознаватель, а не глупая девчонка – обязана работать, как часы, а она стоит тут и булькает какую-то чушь в то время, когда должна вызывать подкрепление и заканчивать с туристами проклятыми... Кролик в клетке расправился с морковкой и остановил свой кроличий взгляд на Звонящей. И тут она решила, что не станет никого вызывать: если Красный вдруг увидит этого кролика и её красные щёки – завтра вся База будет об этом трещать, и Звонящей только и останется по-настоящему уволиться из опа, зашибив вышибалкой саму себя... Звонящая вдруг осознала, что должна прогнать его... чтобы сделать вид, что ничего особенного не произошло... -Убирайся! – злобно рыкнула Звонящая, топнув ногой, надеясь, что этот турист, наконец, исчезнет и заберёт с собой своего дурацкого кролика... – Ты меня слышишь? – осведомилась она, потому что турист не собирался уходить, а всё стоял у неё перед носом со своим кроликом, топтался с ноги на ногу, а его кролик догрызал второй кусок морковки. -Я, наверное, не вовремя? – турист замямлил, опустив глаза, будто бы ему тринадцать лет и он признаётся в любви учительнице. – Извини... -Да, уж, точно, не вовремя! – отрубила Звонящая стальным голосом, сурово сдвинув брови. – Давай, давай! Проваливай, пока я не вызвала подкрепление! Звонящая так кипятилась, что Траурихлиген, кажется даже испугался её... Сделав робкий шажок назад, он тихонько пролепетал: -Прости... я пошёл... пока... А потом – кротко поставил клетку со своим нехрональным кроликом на тумбочку, пристроив её около магнитофона и духов, положил рядышком нехрональную розу и, спотыкаясь, просеменил обратно, на балкон...
– П-подожди... – неожиданно для себя Звонящая вдруг шагнула за ним, аккуратно взяв его за руку. – Эрих, постой... – едва слышно пролепетала она, мучительно ощущая свое несчастное сердце, как оно рвется прочь из груди.
Турист молча остановился и повернулся к ней... И Звонящая, повинуясь некоему глупому порыву, схватила его за кружевной воротник, резко дернула к себе... Легонько коснувшись губами его губ, Звонящая хотела отстраниться, однако Эрих уже не отпустил ее. Звонящая чувствовала, как он обнимает её одной рукой – изминая на ней халат, едва ли не сдирая его, крепко прижимает к себе... Второй рукой Эрих поднял подбородок Звонящей и поцеловал ее в ответ с какой-то нездоровой темной страстью, почти лишая ее дыхания. Звонящая, дрожа, обмякла, затрепетала, понимая, что Эрих властно направляет ее с балкона в комнату, к дивану... Она на что-то неприятно наступила – это был пульт от телевизора, боль в ноге отрезвила немного...
– Пожалуйста, оставь меня... Уйди, – Звонящая нашла в себе силы тихонько попросить...
– Nein! – просипел Траурихлиген, перебирая пальцами ее волосы, абсолютно не собираясь никуда уходить. – Das sehr Universum unser Schicksal verbunden! Jetzt bist du mein Himmel, meine Lieben, und ich – Ihr Teufel! (Нет! Само мироздание соединило наши судьбы! Теперь ты мой рай, дорогая, а я – твой дьявол)...
Он смотрел прямо ей в глаза, и взгляд его пылал адским пламенем – и впрямь, он настоящий дьявол, Звонящая почти не может сопротивляться: нехрональный обольститель уже забрал ее разум, и сейчас завладеет и телом...
Собрав все свои духовные и физические силы, Звонящая рванулась и мощно отпихнула от себя Траурихлигена, сдвинула брови, став суровым дознавателем...
– Убирайся из моей квартиры!!! – она грозно рявкнула – аж зазвенела в серванте посуда. – Прочь! Судьба твоя – червей кормить!!
Эрих сделал шаг назад и застыл с поднятыми руками, с неестественно скрюченными пальцами, тяжело и хрипло дыша... Звонящая с ужасом видела, как он меняется в лице: оскалился, скрежеща острыми зубами, глаза его сузились, полыхнув кошмарной злобой, на щеках собрались морщины, придав сходство с волком... верволком... Звонящую будто пронзил уничтожающий страх: это не человек, а монстр, он сейчас прыгнет и разорвет ее в клочья... Игрек-пистолет остался в прихожей, но она успеет добежать до оружия и будет высаживать в это чудовище пули до тех пор, пока не выбьет из него все, что только можно! Ну и что, что будет хроносбой – в прошлое можно с успехом закинуть Сенцова.
Но “верволк” так и не напал – лязгнув клыками, он вдруг стушевался, заскулил побитым щенком, убрал за спину дурацкие руки...
– Прочь! – сквозь зубы повторила Звонящая, обретя уверенность и согнав весь страх без остатка, и Траурихлиген послушно пополз “прочь”, убираясь на балкон. Он молчал и смотрел в пол, вид у него был пришибленный и виноватый. Подарив Звонящей затравленный взгляд, он неуклюже зацепил штору, едва не оторвав ее, когда выбирался на балкон.
– Топай, давай! – подогнала его Звонящая, широким генеральским шагом вышла за ним, чтобы убедиться, что проклятый турист уберётся восвояси до того, как Репейник засечет в ретоподъезде хронокоридоры... За пластиковым окном висела тёмная ночь, освещённая луной, а балкон встретил её пустотой и молчаливыми широколистыми цветами. Звонящая вернулась в комнату словно во сне, подавляя одышку... да, шок Траурихлигену удался на славу. Хорошо, что она догадалась прогнать его, и нашла в себе силы титана, чтобы это сделать. А может быть, это всё и есть сон? Кошмар от недосыпа и постоянных нервов? Да, и никакого кролика на тумбочке нет? Ущипнув себя за бок – побольнее, для убедительности – Звонящая рывком подняла голову и посмотрела на ту самую тумбочку, куда Репейник давным-давно определил магнитофон, который там уже запылился. Кролик уже сжевал морковку и каким-то образом ухитрился дотянуться до розы, методично обгрызая её красные лепестки. -Чёрт возьми... – фыркнула Звонящая, убрав розу подальше – чтобы кролик не испортил её окончательно. Что ей делать с этим глупым “богатством”? Ей абсолютно не нужен ни кролик, ни роза... Розу нужно подсунуть соседке – “крикливой селёдке”, а кролика – её мужу – может быть, они тогда помирятся и не будут допекать Звонящую своими ежевечерними скандалами? Да, она сделает это завтра, а сегодня – будет отдыхать, тем более, что курьер уже семь минут рвёт её дверной звонок дичайшими трелями, намереваясь отдать пиццу, получить деньги и исчезнуть... Горячая пицца распространяла упоительный аромат, лёжа в коробке на журнальном столике перед Звонящей, а Звонящая не спешила есть. В горле у неё собрался комок, который не давал ей ничего проглотить и окончательно отбил аппетит. Она дала курьеру на сто гривен больше, и сдачу не взяла, захлопнув дверь перед его курносым носом... Около пиццы поскрёбывал в клетке белый кролик, и Звонящая только сейчас заметила, как странно и страшно сверкает на нём необычный ошейник. Находясь в шоке, она особо не присматривалась к нехрональному кролику – глянула только сейчас и тут же протянула руку к клетке, чтобы открыть её, вытащить это небольшое животное и рассмотреть его ошейник поближе. Кролик был ручной – Звонящая вытащила его из клетки без труда – он запросто дался ей в руки и даже облизал её пальцы, как примерное домашнее животное... Звонящая взяла кролика на колени, рассмотрела поближе... Да, на нём и впрямь, необычный ошейник: на тонкую шейку животного в несколько витков было намотано колье, сплошь усыпанное настоящими бриллиантами, в центре которого фантастически сверкал один, особенно большой, с небывалым желтовато-зеленоватым оттенком... Звонящая таращилась на него, как настоящий тупой баран мог бы таращиться на ворота... прошло минут десять пока она, наконец, догадалась снять это сказочное колье с кроличьей шеи и положить перед собою на журнальный столик... Пицца остыла, и Звонящую она не интересовала. Она забыла о своём голодном желудке, схватила свой игрек-фон, быстро сфотографировала желтоватый камень и, спрятав колье под диванную подушку, включила игрек-ноутбук, дозваниваясь Репейнику. -Ну, чего? – помятый Репейник спал, положив башку свою на твёрдый стол. Около него Звонящая увидела пустую пачку из-под чипсов и бутылку кока-колы, из которой Репейник отпил половину и бросил, не закрутив пробку. Кола выдохлась, а Репейник моргал заспанными глазками, пошатывался и всё никак не мог понять, зачем Звонящая вызывает его посреди тёмной ночи, когда нормальные люди спят?? -Чего? – повторил он, надвигая свои очки, которые перекосились на нём, как на алкоголике. -Камешек пробей! – стальным голосом приказала ему Звонящая, напустив на своё лицо суровую маску начальницы, чтобы Репейник ни дай бог ничего не заподозрил. -И чего тебе среди ночи приспичило?? – возмутился Репейник, скребя свою встрёпанную макушку. -Отставить! – рыкнула Звонящая, чтобы Репейник заглох и молча выполнял свою работу. – Сейчас, скину фотку по игрек-нету! -Завтра пробью... – заклекотал Репейник сонным голосом, икая спросонья... -Нет, давай, немедленно мне результат! – сурово закаркала Звонящая, и стукнула кулаком по журнальному столику, едва не вляпавшись в пиццу. -Та ладно, ладно, только не стреляй! – примирительно пробубнил Репейник, зевая во весь рот. – Фотку хоть, скинула? -Скинула, скинула! – настояла Звонящая. – Давай, сачок, я жду! -Всё, пробиваю! – зевнул Репейник и принялся копаться в своих базах, выискивая бриллиант, похожий на её “кроличий камень”. Звонящей показалось, что Репейник роется целую вечность – медлительный слизень, ленится работать... Драйвер пробил бы в три раза быстрее. Она уже зевать начала и поедать холодную пиццу, не замечая, какая она невкусная, когда остыла... -Слушай! – Репейник вдруг прервал это поедание и громко вскрикнул, заставив Звонящую вздрогнуть. -Чего? – осведомилась она, доедая кусок. -Сестра, ты знаешь, кажется, твой камешек – пропавший “Флорентиец “! – объявил Репейник, удивлённо моргая.
– Ты где взяла его? -Да... так... Спасибо, спи дальше... – пробормотала Звонящая, порываясь выключить связь и отвязаться от Репейника, который спать совершенно расхотел, начал навязчиво задавать вопросы. -Да, нет, ты что-то скрываешь! – не отставал Репейник, вмиг согнав свой сон. – Давай, сестра, начистоту! -Увидела фотографию в газете! – отбоярилась Звонящая и рывком выключила игрек-ноутбук, утопив лицо Репейника в темноте и тишине. Ей пришлось наврать, чтобы не вываливать проклятую “кроличью правду”... Что ей теперь делать с таким подарком? И какой нормальный человек станет наматывать музейную ценность на кроличью шею и дарить всё это врагу?? Если бы Звонящая заметила это колье на кролике раньше – швырнула бы нехрональный подарочек Траурихлигену в лицо, прежде чем прогнала бы его прочь. -А в какой газете? Я тут пощёлкал и ни в одной газете не нашёл... – до Звонящей долетел голос, и она вздрогнула. Решила сначала, что вернулся Траурихлиген, и схватила нехрональное колье в кулак, чтобы швырнуть... -Сестра, ты чего такая нервная? – голос принадлежал Репейнику – он связался с ней через другой передатчик и продолжал задавать свои занудные вопросы. -Спать охота... – пробурчала Звонящая, забив нехрональные бриллианты подальше в диван. – Тебе разве неохота? -Твой “Флорентиец” отбил у меня сон! – заявил Репейник, а около него стояла пол-литровая кружка, до верху наполненная кофе. Звонящая знала, что кофе Репейника сварен “по-оповски”: сверхкрепкий и переполнен сахаром – чтобы убить сонливость. – Я давно уже ищу этот камешек! Давай, сестра, колись: что за газета? -Нехрональная газета! – отпарировала Звонящая, желая, чтобы на солнце произошла катастрофа и вырубила бы игрек-связь. – Ей уже лет восемьдесят! Репейник, не думай, что я нашла твой “Флорентиец”! Мне не до игрушек! У меня дел с туристами по горло! -А в какой стране его в последний раз видели? – Репейник никак не желал отставать, всё глотал свой кофе, и из глаз его от жуткой горечи бежали слёзы. -В Зимбабве! – выплюнула Звонящая, надеясь, что Репейник не полезет в африканские пустыни и, наконец-то, отправится спать. -А это уже интересно! – Репейник спать совсем не хотел, допил почти уже свой “оповский” кофе и так прочно уселся на телефон, что казалось он никогда с него не слезет, и Звонящей придётся до самого утра с ним болтать. – Точку на карте покажешь? -Да успокойся ты, это копия! – пробурчала Звонящая, теребя в руках пластмассовое яблоко. Жалко, она не купила настоящих. – Так, хотела проверить тебя на вшивость! -Тьфу ты, чёрт! – обиделся Репейник и сморщился, словно лука съел. – Ну и шуточки у тебя – как у туриста! Всё, пока, я с тобой не разговариваю! Репейник, наконец-то исчез, и Звонящая осталась в тишине и покое. Она сползала на кухню, наполнив водой пустую бутылку из-под колы и поставила в неё побитую кроликом розу – чтобы не засохла окончательно. На кухне она ещё и руки помыла, потому как выяснила: с пластмассового яблока берётся краска. Странно смотреть на семидесятилетний цветок... Звонящая надеялась, что эта катавасия с туристами скоро закончится. Семидесятилетний кролик так и не был посажен в клетку – он прыгал по ковру и смотрел большими грустными глазами, выпрашивая еду. Звонящая решила отдать ему свои морковки – всё равно она не будет ничего из них готовить. Она не стала ловить кролика и запирать его – лень было ползать. Бросив помытые и почищенные морковки прямо на ковёр, к кролику, она вытащила из дивана “музейный” подарок и зачем-то решила примерить его на себя. Её зелёный махровый халат смотрелся смешно и нелепо рядом с баснословными бриллиантами. Звонящая разглядывала себя в мутноватом зеркале в прихожей и думала, что для таких украшений нужно какое-то особенное платье, а Звонящая платьев вообще не носила. “Флорентиец” зловеще сверкал в свете энергосберегающей лампочки, вкрученной в простенький светильник... и Звонящая испугалась, поймав себя на мысли о том, что Эрих Траурихлиген совсем не такой уж и страшный, когда не надевает мундир... даже симпатичный... очень. И, может быть, зря она его прогнала? ДЗЗЗЫННЬ!! – громогласный звонок в дверь напугал Звонящую так, что она едва не взвизгнула, словно малодушная бабёнка. Она даже не знала, что Репейник поставил тут такой громкий и противный звонок. -Откройте! Я ваша соседка!! – истошный вопль заставил Звонящую сорвать с себя нехрональное колье, сунуть его в карман халата и скользнуть к дверному глазку. Простые круглые часы в её простой прихожей показывали, что время перевалило за полночь – двенадцать часов пять минут. А соседка прекратила терзать кнопку звонка и принялась стучать в дверь. Каблуком. -Да, сейчас... – пробормотала обескураженная Звонящая и принялась откручивать замки, потому что соседка шумела так, что на её буханье и вой могли сбежаться все остальные соседи. -Здравствуйте! – заявила с порога эта соседка громким скрипучим голосом – полнотелая такая, вся в огромных бигуди, в ярко-красном цветастом халате. Губы её были ярко накрашены красной помадой... несмотря на то, что висит глубокая ночь. Наверное, она спит в помаде... -Здравствуйте... – пробормотала Звонящая, для верности держа руки в карманах. -Ах, вот, вы какая! – проскрежетала яркая соседка, уперев свои большие мужские руки в крупные бока. – Давно хотела на вас посмотреть! Милочка! – рявкнула она, сверля Звонящую своим взглядом гаргульи. – Во-первых, вы меня заливаете! Что у вас там на кухне – Ниагара??? Соседка сделала боксёрский выпад, намереваясь прорваться в квартиру Звонящей, но та застопорилась на пороге в замешательстве. Вроде бы, воду она не включала... -Ну, что вы, милочка, торчите?? – соседка принялась её понукать, сдвинув свои брови, выщипанные в тонкие ниточки. -Из-звините... – пробормотала Звонящая, пропуская соседку и по инерции вползая за ней. Соседка поскакала на кухню Звонящей лошадиными скачками и заверещала, когда достигла цели... -Что там?? – перепугалась Звонящая, глянула на пол и всё поняла. Она не закрутила воду, когда набирала бутылку для розы, а мёрзлая курица, подтаяв, размякла и перекрыла сток. Из-за этого, действительно, образовалась настоящая Ниагара: раковина переполнилась и из неё водопадами хлестала на пол вода. Стулья, столы, угловой диванчик и холодильник уже заплавали: вода в “Ниагаре” доходила до щиколоток. -Из-звините... я не нарочно... – пролепетала Звонящая, осознав, что набедокурила. У соседки вполне мог быть хороший ремонт, который она должна будет восстановить за свой счёт. -А, ну, да! – свирепо выплюнула соседка, “выплывая” из “Ниагары” в коридор. – Парни у вас какие-то на балконе! Воду то хоть закрутите, милочка! -Что, какие парни? – Звонящая слегка опешила, но воду, всё-таки, закрыла, вымочив себе ноги. -А как же? Такой хлыщеватый блондин с цветочками и водосвинкой! Обнимались там! Мне подруга всё рассказала! – прокаркала соседка, уставившись на Звонящую, как на врага народа. – В смежной квартире с тобой живёт моя подруга! -А... крикливая селёдка... – по инерции пробормотала Звонящая, осознав, что подруга соседки заметила на её балконе проклятого туриста, как она выпихивала его прочь. -Что? – оскалилась соседка, выпятив свои зубы, словно собиралась слопать живьём... -Простите, вам показалось... здесь никого нет... – Звонящая поняла, что сморозила глупость и поспешила извиниться. – Я сегодня очень устала... Пора выпроводить наглую соседку восвояси, а то Звонящая с ними со всеми вообще сегодня спать не ляжет... -А мой ремонт? – осведомилась та, прочно застряв у Звонящей между прихожей и кухней и не желая никуда двигаться до тех пор, пока не получит своё. -А, ну, да, возьмите деньги... – Звонящая едва протиснулась мимо габаритов соседки к своей сумке, вытащила кошелёк и извлекла оттуда пачку условно настоящих банкнот, предназначенных для проигрывания в казино. Никакой банковский сканер не отличит их от настоящих... да они и есть настоящие – только условно. -А? – соседкины глазки стали квадратными, когда она увидала сумму. – Но... -Этого хватит, – заверила её Звонящая, суя деньги ей в руки. – Пожалуйста, возьмите деньги. -Ну, спасибо! – соседка заметно подобрела... денег Звонящей вполне хватит, чтобы превратить банальную квартиру в музей дизайна. Схватив деньги, она тут же отправила их в карман своего халата и, попрощавшись, выпорхнула в подъезд. Звонящая слышала её громкие шаги, как спускается она к себе на этаж в своих пластмассовых тапочках с комичными бантиками, на тонком каблучке. Звонящая почувствовала облегчение: наконец-то она избавилась от всех докучливых собеседников и может спокойно поспать. Она наплевала на затопленную кухню – всё равно это – ретоподъезд, и потащилась в кровать, чтобы плюхнуться туда и проспать до утра. Нехрональный белый кролик, доев морковки, тихо пристроился на одеяле около неё. *** По мрачному коридору в свете факелов неуклюже двигалась фигура человека, с лязгом переставляя жестяное ведро, методично и увлечённо натирая пол тяжёлой деревянной шваброй. Паркет блестел, как новенький – Шульц исключительно заботился о его зеркальном блеске. Он уже заканчивал свою рутинную работу – пол блестел во всех коридорах, во всех кабинетах, даже в подвале, в подсобках и на чердаке. Остался только кабинет группенфюрера, и Шульц, закончив начищать коридор, застопорился перед его тяжёлой дверью и поднял руку, намереваясь постучать. Шульц всегда испытывал почти что мистический страх, когда стучался к своему начальнику – было в нём что-то дьявольское, что пугало Шульца до чёртиков... Около ноги Шульца торчало неуклюжее ведёрко, а в другой руке он удерживал швабру с клетчатой тряпкой. Набрав в лёгкие достаточное количество воздуха, чтобы хоть чуточку успокоиться, Шульц робко постучал – еле слышно, будто поскрёбся. За дверью висела тишина: скорее всего, начальник не услышал,как он скребётся – слишком уж робко получилось, поэтому Шульц поскрёбся ещё разочек. -Ну, заходи, чего скребёшься? – Шульц услышал мрачный голос генерала и легонько приоткрыл дверь, чтобы просочиться в кабинет самому и протащить свою нехитрую утварь. -Ваша светлость, – начал Шульц, гремя своим ведёрком и цепляясь шваброй за всё, включая собственный китель. -Ну, мямли! – угрюмо буркнул Траурихлиген, и Шульц увидел, что он сидит в кресле с ногами, теребит в руке полупустой бокал и выглядит несчастным. -А... ваша светлость, я уже помыл полы во всех комнатах... только эта осталась... – промямлил Шульц, всё больше пугаясь... кажется, случилось что-то очень плохое: например,заговор раскрыт... -А в коридоре? – вздохнул Траурихлиген, водя пальцем по краю бокала, извлекая страшные “готические” звуки. Шульц сначала подумал, что он напивается, но разве можно напиться пустой диетической колой из будущего, в которой даже сахара нет? -И в коридоре помыл, ваша светлость, – кивнул Шульц, окунув тряпку в ведёрко, чтобы не терять времени, и чтобы генерал не решил, что он сачкует. – А... что-то случилось? – Шульц позволил себе робко осведомиться, боясь, что заговор действительно, раскрыт, и им всем грозит расстрел... -Представляешь, она прогнала меня! – пробормотал Траурихлиген с такой кислой миной, как будто бы сейчас возьмёт пистолет и пустит себе пулю в лоб. – Я подарил ей “Флорентиец”, а она меня прогнала! -А... простите, ваша светлость... – пролепетал Шульц, явно успокоившись, накручивая тряпку на свою швабру. – Я подумал, что заговор раскрыт... -Ты видишь только этот заговор, потому что ты – ограниченный трус! – заявил Траурихлиген, залпом допил всю кока-колу, и шумно бухнул свой бокал на низкий резной столик. – И вообще, даже если они и раскрыли наш заговор – что они смогут сделать? Только молить о пощаде, потому что у меня есть трансхрон и “брахмаширас”, а у этих мокрых куриц – шиш с дырой! Так что, дружище, не парься и будь счастлив! -А... – пискнул Шульц, усердно натирая паркет около генеральского кресла. -Бэ! – сурово отрезал Траурихлиген, ероша себе волосы рукой. – Давай, быстрее скреби свой пол и спать ложись – ты мешаешь мне страдать! -Да, ваша светлость! – поспешил согласиться Шульц и принялся тереть пол ещё усерднее, стремясь побыстрее закончить и убраться – мешать странному генералу опасно для жизни, можно запросто угодить на кол или на фронт. Закончив с полом, Шульц засеменил прочь, потому что генерал смотрел на него волком. Взяв под мышку швабру, а в кулак – ведро, капитан открыл дверь, и тут же на него налетел вихрь. Шульц едва устоял, потому что жёстко столкнулся с кем-то лоб в лоб и уронил ведро, разлив по полу грязную воду. -Шульц! – зарычал Траурихлиген, видя, как подмокает его персидский ковёр. – Ты что, рехнулся?? -Я не нарочно... – принялся оправдываться Шульц, застряв около ведра, которое валялось на боку в луже воды... -Хайль Гитлер! – выкрикнул неожиданный гость, толкнув Шульца, когда отдавал честь. -Ну, я сейчас вас всех высажу на колья! – Эрих Траурихлиген аж подскочил от злости, сжав кулаки. – Чего вы все тут собрались?? -На нас напали русские... – неожиданным гостем оказался майор Баум – вспотевший, в фуражке набекрень он вдруг ворвался, подавил одышку и сообщил неожиданную новость. -На нас? Русские?? – Траурихлиген так удивился, что даже прекратил рычать и заморгал глазами, уставившись на Баума. – Они что, совсем спятили, что ли?.. -Да я и сам удивился... – пробормотал майор, затаптывая сапогами намокший ковёр. -Танки есть? – осведомился Траурихлиген, который уже перестал страдать, заинтересовавшись предстоящим боем. -И танки, и самолёты, и пехота! – заверил Баум, подавляя мучительные зевки. Кофе выпить сегодня не удастся – он это уже понял. Хотя, бой продлится недолго – генерал выкатит “брахмаширас”, стрельнет разок и поедет домой. -Ну, хорошо, поехали, поговорим! – кивнул Траурихлиген и широким шагом проследовал к двери, футбольнув ведро Шульца. – Шульц, убери тут, хорошо? – он не спросил, а приказал, пнув ведро ещё раз. – Чтобы к моему приходу сверкало! -Яволь! – поспешил отчеканить Шульц, довольный
====== Глава 186. Хроносбойный генерал. ======
Эрих Траурихлиген был убийственно мрачен, когда выходил из штаба и садился в свой модифицированный автомобиль, снабжённый игрек-кнопкой. Майор Баум следовал за ним, неся над головой генерала зонтик, чтобы последний, не приведи господь, не промок под противной моросью, которая сыпалась с безобразно унылого, серого неба. Траурихлиген не сказал ни слова, бросая вокруг себя мрачные взгляды. -Вперёд! – угрюмо приказал он водителю, который с абсолютной флегматичностью занял положенное ему место за рулём. -Яволь! – заученно проскрежетал этот самый водитель и послушнейшим образом завёл мотор, заставив генеральский “Мерседес” сдвинуться с места и поехать по мокрой дороге в сторону выезда из города. На востоке бесновалась канонада – безумные русские решили на них напасть, ну, ничего, придётся им горько расхлёбывать и жалеть, что помешали Эриху Траурихлигену страдать. -Перехожу в режим игрек-полёта! Всем пристегнуть ремни безопасности! – буднично сообщил прошедший коррекцию сознания водитель и приготовился нажать на игрек-кнопку, но Эрих Траурихлиген его остановил. -Не нужно мне игрек-полёт! – мрачно отказался он. – Хочу проехаться немного с открытыми окнами! -Но на нас напали русские, – поспешил напомнить Баум, который привык к тому, что на войне каждая секунда дорога. -Баум, ну, что вы, как маленький... – вздохнул Траурихлиген, отвернувшись от майора и глядя в окно, на серый дождь. – Сейчас у нас другая война: у них – пукалки, а у нас – игреки! Ничего не произойдёт, если мы задержимся на пару минут! -Как прикажете... – Баум решил лишний раз не возражать генералу, он ведь “продвинутый”, как говорят в его любимом будущем, ему виднее... Игрек-“Мерседес” вырвался из города и проворно поехал по раскисшей грунтовке, направляясь через лес туда, где горело зарево пожаров и взрывались снаряды. В такую мерзкую погоду в кустах даже партизан не было – прятались в своих примитивных землянках, чтобы не промокнуть до нитки в худых своих одежонках. Впереди мелькнул свет фар, и Эрих Траурихлиген удивился, через плечо флегматичного водителя заметив, как недалеко перед его “Мерседесом” двигается, рассекая капотом дождевую пыль, другой автомобиль. Офицерский кюбельваген “Фольксваген” – таких тут полным-полно, можно было не обратить внимание, но Эриха Траурихлигена этот “экипаж” насторожил. -Странная какая тачка... – буркнул он, видя, как кюбельваген неуклюже подпрыгивает на местных кочках. – Не понял... – Траурихлиген включил свои игрек-очки, сканируя этот транспорт. – Стоп, это же не игрек-тачка! – тут же определил он. – Пост семь! – рявкнул Траурихлиген в свой передатчик “Хэндз фри”, связываясь с ближайшим постом, будки которого уже виднелись впереди. – Задержать автомобиль “Фольксваген”, он к вам подъезжает! На связи были какие-то помехи – шипело, да трещало... Из-за дождя, наверное, плохо ловился сигнал со спутника, а может быть из-за того, что проезжали мимо деосциллятора. На посту, наверное, плоховато расслышали суровый приказ, переспрашивали... -Я сказал “Фольксваген” задержать! – зарычал Траурихлиген, стискивая кулаки. – Что? Спрашиваете, кто говорит? Сейчас, на кол посажу, узнаете, кто говорит!! Чёрт! – фыркнул он, глядя в лобовое стекло через плечо водителя и видя, как тугодумы на седьмом посту зачесались, выскочили из будок под мерзкий дождь и спешно опускают шлагбаум. -Оперативно, как улитки-ниндзя! – оценил Траурихлиген действия часовых. – Или как их там... черепахи-ниндзя... Сейчас, подъедем – устрою им весёлую жизнь! -Яволь, – негромко и послушно ответили Баум и тихий водитель, понимая, что суровый начальник серьёзно не в духе и, если пытаться вставить словцо – полетят буйны головы.
“Фольксваген” замер перед шлагбаумом – как показалось Траурихлигену, неизвестный шофёр остановил его с большой неохотой. Часовые окружили автомобиль, один из них заглянул к водителю, требуя документы.
– Тормози! – приказал Траурихлиген своему водителю, требуя, чтобы тот застопорил игрек-“Мерседес” перед постом, и водитель послушно сбавил скорость. Дождевые капли стекали по стёклам, давая работу дворникам, и часовые были по уши закутаны в дождевики. Один из них заглянул в окошко “Мерседеса”, требуя у Траурихлигена документы. -На, – буркнул Траурихлиген, протянув очкастому солдату бумагу. -Хайль Гитлер! – тут же вытянулся очкарик, осознав, кто перед ним, а Траурихлиген распахнул дверцу и вышел под дождь, выгнав за собою Баума. Майор нехотя выбрался в сырость и съёжился, потому что холодная крупная капля свалилась ему на нос. Эрих Траурихлиген, не спеша, широкими шагами подошёл к застопоренному в окружении часовых “Фольксвагену” и знаком показал солдатам заставить его пассажиров выйти наружу. Дождь только усиливался: промозглая морось превращалась в крупные капли, которые падали всё чаще и чаще, наполняя лужи. Майор Баум рад был, что успел на бегу натянуть плащ, а Эрих Траурихлиген, молча, изучил незнакомцев, которые вышли из “Фольксвагена” и топтались, сутуля промокающие плечи. Их было трое, и каждый из них был одет в полевой мундир СС: два офицера и солдат-водитель – кажется, всё в порядке, это свои... -Почему у вас такая развалюха? – строго осведомился Эрих Траурихлиген сразу у всех троих, не спуская с них пригвождающий взгляд. Они стояли навытяжку – как положено по уставу стоять перед генералом – но внутри себя они корчатся, едва выдерживая присутствие такого страшного начальника, как Эрих Траурихлиген. Эрих Траурихлиген прекрасно видел их страх. -Почему же развалюха? – удивился за всех один офицер, штурмбанфюрер. – Новый автомобиль. -Уточню вопрос! – с ледяным спокойствием казнящего палача произнёс Траурихлиген, игнорируя и дождь и необходимость ехать не передовую – атаку русских отбивать. – Почему не игрек-тачка, когда я давно заменил простые автомобили игрек-тачками? Они изо всех сил пытались сохранить спокойствие, однако глаза всех троих чуть заметно расширились, заморгали. Они лихорадочно соображают, что нужно говорить – кажется, они вообще не знают, что такое игрек-тачка! -Ну? – Траурихлиген поторопил с ответом, однако эти субъекты молчали, как мокрые рыбы. -Дайте мне их документы! – потребовал Траурихлиген от часового, в руке которого оставался подмокший пропуск этих серых личностей, которые, кажется, окончательно посерели – поняли, что попались, и страх их сожрал. -Пожалуйста, герр группенфюрер! – часовой услужливо протянул Траурихлигену бумагу и отступил, чтобы не мешать. Эрих схватил пропуск в кулак, покрутил перед глазами, прочитал. Да, на вид – настоящий, по форме, но Эрих Траурихлиген решил просмотреть эту филькину грамоту в игрек-очках. Пропуски нового образца выглядят точно так же, как и старые, но к ним добавлены голографические вставки, которые видно только в игрек-очках. Трое шпионов невольно отступили на шаг назад, увидав, как лице немецкого начальника вдруг появилось фантастическое подобие очков – нечто среднее между широкими очками и призрачным свечением. Мигнув голубоватыми искрами, эти устрашающие очки исчезли, и генерал смял пропуск в кулаке, выкинув его в ближайшую лужу. -Я так и знал! – постановил Траурихлиген, кивнув солдатам, чтобы те окружили шпионов, отрезав им путь к отступлению. Часовые, как роботы, сделали механический шаг, подступив к этим троим, и взяли их на прицел, наставив автоматы. Шпионы испугались не на шутку – побледнели, как поганки, топтались, сглатывали. Правильно боятся – их ждёт казнь. -Увести в лес, расстрелять и зарыть! – лаконично определил судьбу шпионов Траурихлиген, развернувшись и возвращаясь к игрек-“Мерседесу”, чтобы продолжить свой путь. -Яволь! – вытянулись солдаты, принялись тычками автоматов подгонять арестованных с дороги, к лесным деревьям. Те нехотя топали, переглядываясь, но эта игра в гляделки им не поможет, придётся есть свинец! -Стоять! – Траурихлиген ненавязчиво остановил начальника поста, который решил ускользнуть на расстрел вместе с солдатами. Тот вытянулся, хлопнув каблуками, а Траурихлиген ехидно заметил: -Вы бы пропустили их, если бы я не вмешался! Начальник поста пытался отвести глаза, а Траурихлиген сурово рявкнул: -Я упростил задачу по отлову шпионов до уровня репы! Достаточно просканировать их хлам, чтобы всё понять! Всё оборудования для этого у вас есть! Почему вороним? Неподалёку в лесу застрекотали автоматы, разрывая шелест дождя. Сдавленные крики пронеслись над деревьями и смолкли, сменившись шорохом, топотом – солдаты казнили шпионов и возвращались обратно на пост.. -Так, вот, если вы продолжите в том же духе – мне придётся вас заменить! – пригвоздил Траурихлиген начальника поста, взмахнув стеком перед его длинным носом. – Мотайте на ус! – предписал он на прощание. – Всё, до свидания, мне некогда! Траурихлиген, наконец-то, вернулся в автомобиль, позволив майору Бауму, наконец-то, залезть в сухой и тёплый салон. Усевшись на переднее сиденье, Баум стряхнул в окошко свою фуражку, с которой стекала ручейками дождевая вода. Напялив фуражку на свою мокрую голову, майор нахохлился, как воробей, а Траурихлиген раздражённым голосом приказал водителю: -Давай, жми на игрек-кнопку и полетели! Надоело валандаться со слизнями! -Яволь! – флегматично согласился водитель, пристегнул ремень... -Баум, пристегнитесь, а то будете летать по салону! – фыркнул Траурихлиген, заметив, что майор напрочь забыл застегнуть на животе своём массивную пряжку толстого ремня. -Яволь! – поспешил отрапортовать Баум и поспешно пристегнулся, опасаясь злить генерала. Водитель большим пальцем надавил на игрек-кнопку, и генеральский “Мерседес” из стандартного кюбельвагена трансформировался в острокрылую ракету, стремительно набрал скорость, поднялся в воздух и исчез над тёмным лесом. *** Карл Заммер мерил пространство блиндажа нервными шагами, а над его взлохмаченной головою грохотали взрывы снарядов. Иииии! бахХ! Иииии! бахХ!! – жуткие звуки холодили кровь и заставляли Заммера дрожать, свет мигал и гас после каждого взрыва, а пол под ногами прыгал так, будто бы там, далеко внизу рос вулкан. Русские решили применить гвардейский реактивный миномёт, и вой трассирующих снарядов просто сводил Карла Заммера с ума. -Ну, что за шум, а драки нет? – осведомился у него Траурихлиген, а Баум запер дверь, войдя вслед за генералом. -Хайль Гитлер! – Заммер поспешил выкрикнуть уставное приветствие, и тут же неподалёку грянул взрыв, потопив его голос, пошатнув вселенную. Заммер едва не повалился на пол, с трудом удержав равновесие на ватных ногах, а Траурихлиген, у которого с равновесием было получше, прошествовал к столу и поставил на него сверхтонкий ноутбук. Открыв его и включив, Траурихлиген уселся на стул и поинтересовался у шатающегося Заммера: -Ну, и как продвигается ваша работа? Заммер хлопнул каблуками, соблюдая устав и громко доложил: -Наши силы удерживают оборону! Я отправил к ним разведчиков, они уже вернулись!.. -Камеры воткнули? – перебил Траурихлиген, водя пальцем по сенсорному экрану ноутбука, на который Заммер глядел с опаской – до сих пор боялся этих штуковин из будущего,суеверно считая их порождением дьявола. -Яволь! – кивнул Заммер, и поспешил добавить: -И взяли карту! – он протянул Траурихлигену мятоватую, исчёрканную карту русских, которую подосланный разведчик утащил со стола их командира, пока напарник его отвлекал их всех на себя. -Зачем мне эта липовая бумажка? – хмыкнул Эрих, на экране перед которым светилась только что сделанная спутниковая фотография ближних окрестностей, где торчали русские. – Хомяк поймёт, что они подсунут фальшивую карту! Они нашу тактику подставной разведки давно уже раскусили! Вот! – Траурихлиген поднялся на ноги, приблизился к Заммеру, забрав у него добытую карту, а потом – схватил его за рукав и подвёл к столу, повернув ноутбук так, что Заммер смог видеть экран. – Посмотрите на спутниковую карту и сравните с этой! Совпадает? Карл Заммер отлично видел, что нет, русские подложили свинью в виде этой фальшивки, и, не будь спутника над их головами – они бы обманулись и могли проиграть бой... -Чёрта с два совпадёт! – ехидно фыркнул Траурихлиген, криво усмехнувшись. – Так, сейчас посмотрим, что на ваших камерах! – спокойно сказал он, нажимая клавиши ноутбука,запуская проигрыватель. – Присоединяйтесь, кино посмотрим! – подозвал он Баума и Заммера. – Хватит бояться ноутбуков – они не кусаются! Баум и Заммер послушно придвинулись к генеральскому столу и заставили себя смотреть это самое “кино”. Они увидели блиндаж русских, где сидел над кипами карт мрачный полковник в расхристанном кителе, а радист, склонившись над архаичной рацией, держал наушники обеими руками и громко орал в микрофон, перекрикивая грохот взрывов: -Земля! Земля! Я – Бурундук! Приём! Я – Бурундук, ответьте, Земля! -Скучь! – оценил это видео Траурихлиген, зевая. – Настоящий бурундук... Их мусором только со слизнями воевать... Точно, у них проблемы с головой, раз решили на нас напасть... Что там со следующей камеры, может, получше? Эрих Траурихлиген переключился на видео со второй камеры, уставился в экран, закинув ногу на ногу, как в кинотеатре. Во второсортном кинотеатре. Вторая камера показала весёлый потрескивающий костёр, который прикрыли от дождя плащ-палаткой, укрепив её на длинных ветках, воткнутых в землю. Вокруг костра собрались люди в безвкусных русских формах – они ели что-то из металлических мисок, а один – растягивал меха баяна и громко пел: -Пусть фриц помнит русскую “Катюшу”, Пусть услышит, как она поёт. Из врагов вытряхивает души, А своим отвагу придаёт! И, словно бы в подтверждение этих страшных слов по-русски, коммунисты с новой силой принялись стрелять из реактивного миномёта, вытряхивая душу из Карла Заммера. -Ой... – заныл Заммер, в который раз чуть не упал на качающемся полу. -Вас не тошнит? – в который раз съехидничал Траурихлиген, просматривая видео с других камер и бормоча себе под нос: -Ну, да, худо-бедно они расположились... Могу подарить им ракету – сразу сыграют в ящик... Через спутник наведу, и поминай, как звали... Заммер и Баум кивали – согласно и благодарно – ракета генерала спасёт им жизни и лишит необходимости воевать, рискуя жизнью... -Но мне надо сбросить стресс! – сурово постановил Траурихлиген, громко хлопнув в ладоши и заставив Баума с Заммером вздрогнуть, как от взрыва... -Но ракетой ведь будет быстрее... – осторожно заметил Баум, заискивающе глядя на свирепого генерала, которого не так давно “укусила муха”. Не дай бог, он будет “сбрасывать стресс”, отослав их на погибельный фронт, под адские “Катюши”? -Мне нужно сбросить стресс! – вколотил генерал, стукнув кулаком по столу, и в тот же миг прогремел новый взрыв, словно бы вызванный его громовым рыком. – Заммер, сколько у них танков? -А-ба-ба... – пролепетал Заммер, корчась от воя снарядов “Катюш” и пригибаясь, чтобы удержать равновесие в этом шатком мире, сотрясаемом взрывами. -Вас точно не тошнит? – уточнил Траурихлиген, который даже в постоянно мигающем свете лампочки под потолком увидел, какое у Заммера зелёное лицо – не то он мучается желудком, не то просто трусит. -Никак нет... – проклекотал Заммер, проглатывая желудок, который подкатился под самый подбородок, изводя тошнотворными позывами. – Просто... То есть... Двести двадцать девять танков и САУ, сорок самолётов, пятьдесят реактивных миномётов БМ-13… -Отлично! – отрезал Траурихлиген, поправляя игрек-передатчик на своём ухе. – Двадцати “Абрамсов” и четырёх “Стелсов” будет предостаточно! Спровоцирую их на танковую атаку! Баум, вызовите танковый корпус “Рейхсваффе”! -Яволь, – Баум решил не мешать генералу бороться со стрессом и тихо устранился, чтобы выполнить приказ и не получить лещей. *** -Приём, я – Константинов, ответьте, Бурундук! – раздалось вдруг в наушниках бледного радиста, заставив того вскинуть веснушчатую голову и изо всех сил прижать наушники к ушам, чтобы не взрывы слышать, а командный голос Константинова – Жукова. -Константинов, приём, я – Бурундук! – залепетал радист, быстро-быстро моргая своими мальчишескими глазками, после чего лихорадочным рывком обернулся и громко сообщил пыльному полковнику: -Товарищ полковник, на связи товарищ Жуков! -Жуков?? – полковник этот аж подпрыгнул, перевернув свой хлипкий стул и помчался к рации огромными смешными скачками. -Так точно, – кивнул радист, а полковник нервно сдёрнул с его башки наушники, надвинув на свою, поверх пыльной фуражки. -Приём, приём, Константинов! – заклекотал он, а Эрих Траурихлиген прекрасно видел его на экране своего ноутбука, как он мельтешит, нервничая, и отчётливо слышал в наушнике игрек-передатчика его взволнованный, срывающийся, шепелявый голос. -Бурундук! – сказал ему Эрих Траурихлиген, тщательно скрывая ехидство. – Отправляйте танки – нападаем в двенадцатом квадрате! -Есть напасть в двенадцатом квадрате! – бодро купился русский полковник, готовый напасть хоть как и хоть на кого, лишь бы выполнить приказ этого Жукова. Как всё-таки удобно притворяться именно Жуковым... -Действуйте, Бурундук! Конец связи! – предписал на прощание Эрих Траурихлиген и освободил частоту, довольный собой. *** Место, называемое двенадцатым квадратом, выглядело так: узкий каменистый перешеек, метров двести – триста, между двух высоких, обрывистых холмов-кряжей, на которых даже не росли деревья – только трава, колышимые всеми ветрами ковыли. Через перешеек строем проходили танки – русские Т-34, и танкисты с минуты на минуту ожидали увидеть танки врага. Но здесь было тихо и пусто – только дождь шелестел, поливая броню. Кажется, тут и никакого боя не будет – они просто приедут в Еленовские Карьеры... Неожиданно, где-то высоко вверху, вспыхнул почти что ослепительный свет, на миг лишив механиков-водителей способности видеть дорогу... Потеряв управление, они побросали штурвал, и чёткий строй вдруг смешался, превратившись в непонятную металлическую толпу... бах! бах! – сверху посыпались снаряды, и стреляли с холмов, попадая и взрывая танк за танком, озаряя дождливую унылую долину заревом страшных пожаров. Горящие танки мгновенно стопорились, заставляя остальные врезаться в себя и загораться тоже. Огонь быстро перекидывался с одной машины на другую, а сверху, из кромешной мглы, всё стреляли и стреляли, методично уничтожая всю дивизию танк за танком. Из полыхающих машин вываливались кричащие люди в горящей одежде, пытались бежать, но гибли, подмятые взрывающимися грудами брони, раздавленные гусеницами неуправляемых в суматохе машин. Спокойная спящая долина за каких-то десять минут превратилась в сплошное пожарище, ревущее пламя взметнулось до самых дождевых небес. Выполнив устрашающее задание с холмов спускались, возвращаясь на базу, танки “Абрамс”, выкрашенные в традиционные цвета немецких бронетанковых войск, украшенные традиционными крестами и эмблемами дивизии “Рейхсваффе”. -Классное кино про войну! – хохотнул Траурихлиген, наблюдая за жутким неравным боем, сидя перед ноутбуком, на который всё происходящее транслировалось со спутника через Интернет. – А главное – документальное! Понравилось? – осведомился он у зеленоватого Заммера, который топтался слева от него. – Слышите, как тихо стало? -Яволь, – Заммер согласился по уставу, выдавив это короткое слово сквозь тошноту и ужас перед оружием будущего, которое приносит только жуткую смерть. -Я – Бурундук, приём, Гвоздика! – конопатый радист всё булькал, вызывая командира перебитой танковой дивизии, надеясь на чудо, которое вернёт их, взорванные, к жизни. – Ответьте, Гвоздика... -Вызывай! – пыльный полковник едва ли, не плакал, стоя над ним, поздно осознав, что с ними говорил никакой не Жуков, а проклятый радиофантом, который заманил Гвоздику в погибельную ловушку. Снова. -Баум, прикажите пилотам разбомбить их, чтоб не мучились, – сказал майору Траурихлиген, зная, что над этим пыльным блиндажом давно кружатся самолёты “Стелс”, ожидая приказа сбросить бомбы, а заодно снимая на видео всё, над чем пролетали. -Яволь, – согласился Баум, дожидаясь, когда же генерал, наконец-то, сбросит свой стресс и просто взорвёт всех русских ракетой, после чего вернётся в город и ляжет спать, оставив всех в покое. -Я почти сбросил стресс! – улыбнулся Эрих Траурихлиген, а на экране его дьявольского ноутбука сверхзвуковые самолёты из будущего превращали русские блиндажи в хаос из ям, обломков, окровавленных тел и груд земли. Обращённые в искорёженные железяки сверхновыми бомбами затихли русские “Катюши”, и в дождливой ночи устанавливалась страшная гробовая тишина, которая бывает как раз после смертельного боя, в котором почти что все убиты. бахХ! – невдалеке раздался один взрыв, наверное, последний на сегодня, который ощутимо всколыхнул блиндаж, а с земляного потолка вдруг свалился увесистый камень. Он тяжело обрушился прямо на стол Траурихлигена, расшатав этот предмет полевой мебели и досадно размазав в лепёшку генеральский ноутбук, заключённый в дорогой титановый корпус. -Вот, блин! – разъярился генерал, гневно вскочив со стула на длинные ноги. – Это ж надо... Чёрт... -Ой... – съёжился Баум, сделав испуганный шажок назад – незаметный такой, чтобы Траурихлиген не сильно ругался. -Так, ладно, успокоились! – громко объявил Траурихлиген, включив наручный трансхрон. – Сейчас, схожу в будущее за новым ноутом и продолжим смотреть фильмы про войну! – сказал он и исчез, пробросившись во времени.
====== Глава 187. Студент Максим на войне. ======
Вчерашний студент Максим привыкал к своей новой жизни... Если существование среди кошмарного бреда и постоянных смертей можно жизнью назвать. Он делал лишь то, что боялся и прятался – они все постоянно прятались, воюя с очень странными фашистами... В смертоносной технике врагов Максим всё чаще узнавал машины из своей современности, но молчал об этом, боясь, что его новые товарищи сочтут его лишённым ума. Он и сам считал себя лишённым ума, ведь скачки во времени до недавних пор существовали только в фильмах и книгах жанра “фантастика”. Максим почти потерял себя здесь, среди постоянных пожаров, взрывов, стрельбы и оглушительной канонады, думая временами, что его сшиб автомобиль на оживлённом проспекте, и он в коме лежит в одной из больниц Донецка. Скоро он выйдет из комы, и кошмар пройдёт, развеется, как сон... -Максим! – внезапно в “сон” ворвался твёрдый настойчивый голос, Максим поднял свою бедную голову и увидел командира, который глядел на него сверху вниз, потому что Максим сидел, а тот над ним стоял. Вывалившись из “своего пупка”, Максим поспешно вскочил и отдал честь, а командир, взглянув на него грустными глазами, негромко произнёс: -Ты знаешь, что наша часть здесь осталась одна. Ставка дала нам задание: выяснить, что у них за оружие, которым они наших косят. Собирайся, боец, ты идёшь в разведку! Максим испугался – одну штуковину этих врагов он уже видал: чёртову таратайку, похожую на огромного паука. Он неплохо знал историю Великой отечественной войны, однако о том, что фашисты имели такие “гаджеты”, никогда и не знал... -Есть! – Максим нашёл в себе силы ответить по уставу – он научился уже отвечать по уставу, потому что иначе в этом невероятном мире-коме невозможно остаться в живых. -Товарищ командир, “язык” доставлен! – за спиною Максима раздался голос, который пытался быть бодрым, но в нём ясно ощущался страх. Максим рефлекторно оглянулся и увидел своего товарища по несчастью, по имени Павел, со смешной фамилией Пеструшко. Он вернулся из разведки и стоял, как всегда навытяжку перед командиром, и глазами показывал в сторону, куда усадили пленного немца – “языка”.
“Язык” Пеструшки выглядел, как сумасшедший. Он сидел на толстом вывернутом с корнями древесном стволе, ссутулив серую костлявую спину и вертел в грязной руке какой-то маленький камень. Временами он что-то гугниво и шепеляво бубнил под свой разбитый нос, не видя ничего кроме этого дурацкого камня и своих мыслей.
Сидели в полной темноте – после того, как фашисты нашли и уничтожили все остальные части, командир запретил разводить костёр, чтобы фашисты не заметили дым и не закидали эту последнюю позицию своими страшенными бомбами, от которых нет спасения даже в блиндажах. Пеструшко обыскивал “языка”, отобрал у него всё, что нашёл. У фашиста была коричневая папка из кожи, а в папке – небольшая стопочка листов, испещрённых печатными немецкими буквами. Пеструшко, глянув на них в свете фонарика, который достался ему от того же “языка”, решил, что это – важные документы, и отдал все листы командиру. Командир пробежал глазами чёткие ровные строчки и немедленно вызвал Пильчикова, который до войны учился на языковеда. Пильчиков был нагружен работой: переводить всё, что напечатали немцы, на русский язык. Пильчиков сидел недалеко – на валуне – и уже успел вспотеть: в темноте особенно не прочитаешь ничего, а буковки мелкие, слов много, строчки сидят густо. Над Пильчиковым нависал командир – его больше всех интересовало содержание бумаг “языка”. Максим собирался в разведку, и задание, которое ему дали, было не из лёгких. Он должен будет проползти через линию фронта в немецкий тыл и узнать, куда фашисты стягивают танки. На тёмно-сером горизонте, над сизой полосой деревьев, временами полыхали некие вспышки и что-то низко, басовито гудело. Максим знал, что там – бомбёжка, однако уже не боялся бомб, привык, смирился, превратился из студента в солдата. Он натянул маскировочный халат, специально перемазанный грязью и покрытый листьями – чтобы слиться с землёй. Иногда Максим поглядывал на “языка” Пеструшки – как тот уныло сидит и корчит умственно отсталые физиономии. Пеструшко то и дело освещал его фонариком – опасался, как бы в темноте фашист не вздумал сбежать. Похоже, он пока не думает бежать – только варнякает, ковыряет в носу и сплёвывает под ноги, засунутые в грязные сапоги. Командиру надоело глядеть на то, как Пильчиков пыжится переводить. Он хмыкнул и сказал ему: -Пильчиков, пойди-ка, допроси “языка”. А эти бредни потом, с утреца прочитаешь! Пильчиков был рад освободиться от букв, которые уже начали подпрыгивать и рябить у него перед глазами. -Есть, – отчеканил он командиру и положил листы на песок. Пильчиков подобрался к немцу, который ёрзал на коряге, а командир потребовал: -Спроси у него, в каком полку он служит! Пильчиков залопотал по-немецки, а “язык” воззрился на него так, словно бы перед ним поставили новые ворота, и глупым голосом пробормотал неизвестно что. Пильчиков не понял, что он такое пробормотал и поэтому – заглох. -Ну? – вопросил командир. -Я... не знаю... – пискнул Пильчиков, вперившись в землю. -Как это – не знаю? – рассердился на него командир. – Ты же языковед! Что значит – не знаю?? Пильчиков переминался с ноги на ногу, мусолил руками гимнастёрку, испуганно глядя то на “языка”, то на суровое лицо командира. -У н-него какой-то диалект... – выдавил он, стараясь не глядеть командиру в глаза. – Мы на факультете такой не изучали... -Не изучали! – презрительно выплюнул командир, скрестив на широкой груди тяжёлые руки. – Чего ещё вы не изучали?? -Э... – пискнул Пильчиков. -Так, хватит дурака валять! Спроси у него что-нибудь ещё! – приказал командир, в упор разглядывая жалкого, побитого и рюмсающего фрица, съёжившегося, дрожащего. -Как тебя зовут? – выдавил Пильчиков, потому что больше у него вопросов не нашлось. Может быть, хоть на это пленник даст вразумительный ответ. Фриц же лишь поднял свою неумную, выпачканную землёю башку, тупо пожевал губами, словно бы во рту у него торчала жвачка и, пуская слюни, выдал некий невообразимый лепет. -Ну и? – уточнил командир, прожигая взглядом несчастного Пильчикова, который так и не разобрал, что именно пролепетал изловленный фриц. Пильчиков был уничтожен, как переводчик: он до сих пор не мог понять ни словечка из того, что изрыгал проклятый “язык”. Он только пожал плечами в ответ на вопрос командира и больше ничего не сказал. -Ясно... – пробормотал командир. – Ты не понимаешь по-немецки. -Он не по-немецки... – начал, было, Пильчиков, но командир его перебил: -Давай, Пильчиков, трудись – если не развяжешь ему язык, мы так и не узнаем, что они задумали. Если они обойдут нас с правого фланга – мы угодим в кольцо... В общем, Пильчиков, трудись! Командир не вернулся к своим картам – вместо этого он остался наблюдать за “языком” и Пильчиковым, который всё пытался и пытался выудить из этого пленника хоть одно понятное человеку словечко. Поодаль, около подбитого танка, возился лейтенант Быстров. В части он был недавно – немного больше, чем Максим. Весь его старый полк немцы разбили наголову, выжили всего два счастливца: он, Быстров, и ещё кто-то, кого Максим не знал. Лейтенант Быстров прислушивался к бормотанию пленного немца, а потом – оставил танк, который так и не смог починить, подошёл поближе и ворчливо сказал: -У нас, вон, тоже в старом полку раз так было. Взяли “языка”, а он кривлялся-кривлялся, а потом – стратегическую карту упёр и ноги сделал вместе с ней! -А ну-ка! – заинтересовался командир. – Пошли-ка, отойдём от них, – он сказал это полушёпотом, чтобы не услышал пленный немец. Максим закончил собираться в разведку и поднял с земли рацию – увесистый такой ящик, похожий на чемодан. Да, тяжеловато – современный мобильник легче в сотню раз, да и спрятать его можно, а этот чемоданище – ни туда, ни сюда... Максим видел, как командир отвёл лейтенанта Быстрова к танку – и подошёл к ним, чтобы доложить, что он готов идти. – ...точно так же гнусил и мямлил... – тихо говорил тем временем Быстров командиру. – Я допрашивал его сам, через переводчика, а потом – пришёл наш полковник Соловьёв... И вообще, вы же знаете, что у нас по правому флангу – Траурихлиген...
– Кто? – командир громко переспросил, подбадривая себя, хотя отлично знал, что фамилия немецкого генерала, которого они никак не могли победить – Траурихлиген.
– Траурихлиген, “немецкий дьявол”... – булькнул Быстров, чем вызвал на свою голову громы и молнии...
– Товарищ лейтенант, что за пораженчество??? – взорвался командир яростным криком, затопал сапогами своими командирскими. – Нытье, поповщина?! Какой дьявол?? Вы коммунист, или поп??
Пришибленный напором Быстров заглох, стушевавшись, и тут подошел Максим.