Твоя чужая

Надо быть честной с собой – рядом с Даниилом я жила, пусть на короткий временной промежуток, но ощутила себя счастливой, желанной и кому-то нужной, ведь в круговороте серых будней, бесконтрольной агрессии Быкова и чувства ненужности, так легко оказалось потерять себя.

Ветер бил по лицу, словно пытаясь вытряхнуть всю дурь из головы, призывал опомниться, не мечтать и не надумывать себе того, чего никогда не произойдет. Вероятно, я для него все же кукла, может и не очередная, все же не похож он на ходока, но приключение явно незначительное.

Полдня я прошаталась по городу, ловя косые взгляды прохожих и кутаясь в воротник куртки, и когда сумерки обняли городок, направилась к дому. Проходя мимо круглосуточного супермаркета, взгляд зацепился за коляску, девушка, немного похожая на меня толкала ее перед собой, мило улыбаясь. Она была счастлива, и иначе невозможно просто. Я медленно плелась следом, будто тень и, когда двери магазина разъехались в стороны, появилась возможность увидеть, что в коляске лежат две девочки, судя по розовым комбинезонам. Не знаю, чем, но эта девушка приковывала взор, за ней хотелось наблюдать, ловить ее каждое движение. Она была настолько невесома, а глаза ее искрились сумасшедшим счастьем, что я упорно шла следом будто кошка, почуявшая запах валерианы.

Девушка неспешно прошла по торговому залу, прихватив лишь пачку подгузников, я тоже по инерции схватила бутылку с минеральной водой, и зачем-то прихватила и плюшевого зайца с длинными ушами.

Стараясь не упустить ее из виду, я быстро расплатилась и стала дожидаться ее около входа. Наверное, с виду это было выше всяческого понимания и совершенно неподвластно логики, но она приковывала к себе, словно магнит. У меня не находилось ответа, почему я так веду себя, зачем иду за ней, для чего…

Сердце в груди билось тревожно, возможно причина в детях, когда-то и я была мамой, тоже светилась радостью и откровенным счастьем, и осознание того, вряд ли когда еще смогу познать это чувство, угнетало.

Боль оловом разлилась по венам, заставляя зажмуриться, чтоб не заорать во все горло, не скрючиться и не упасть на пол, забившись в конвульсиях. Слезы душили сильнее нервнопаралитического газа, но кое-как я все же смогла взять себя в руки, как раз в этот момент из-за дверей показалась брюнетка с коляской.

Она прошествовала мимо и остановилась на краю тротуара. Приблизительно в этот момент параллельно ей остановился автомобиль, а я вжалась спиной в фасад здания, ноги начали подгибаться, а глухой хрип вырвался из груди.

Мне не требовалось больших усилий, чтобы узнать машину, за рулем был Сергеев. Он, шустро выбравшись, поцеловал девушку в щеку, а потом взглянул на детей с улыбкой. В это мгновение внутри оборвалась последняя нить, удерживающая меня на земле. Хотелось взметнуться ввысь воздушным шариком и лететь, пока не придет момент, когда необходимо будет лопнуть, разорваться на клочки. Чувство стыда перед этой девушкой царапнуло по горлу, сердце кровоточило, обнажая всю мою слабость.

– Господи, – прошептала я одними губами, – как же гадко и мерзко.

Не знаю, что больше ранило, ведь у Даниила оказалась семья: счастливая жена, замечательные дети или то, что моя надежда, которая тлела лучиной, вмиг погасла.

Я не имела права отдаваться этому мужчине, мы не должны были так вести себя, это некрасиво, нечестно по отношению к его семье. И как теперь смотреть на себя в зеркало каждое утро, одно дело пустить свою жизнь под откос, и совсем другое – чужую.

Сергеев меж тем вышел из машины и помог переложить детей в автолюльки, после чего девушка заняла свое место и автомобиль тронулся, умчавшись в прохладный вечер.

– Какой же ты подонок, Даниил, – покачав головой, произнесла я.

Старясь не разреветься на потеху публики, которой было достаточно в этот момент на площади, я упорно брела вперед. Обида и разочарование тугим узлом давили на сонную артерию, дрожь охватила тело, и все-таки слезы вырвались, не справилась душа, не вытерпела.

Они катились горохом по щекам, оставляя мокрые дорожки, а мне стоило только закрыть глаза, как снова и снова воспоминания сегодняшнего дня накатывали новой волной. Я ощущала прикосновения его рук и губ, это жар опалял кожу, вознося к облакам, а потом камнем заставлял падать вниз, ломая крылья.

– Ксения, – резко окликнул меня женский голос.

В потоке лиц, я не сразу смогла разглядеть того, кто так настойчиво звал, а заметив, взмахнула рукой.

– Скворцова, подожди, – Маринка приближалась уверенным шагом, расталкивая локтями людей.

Она упрямо пыталась сфокусировать взгляд, но безрезультатно, не нужно было знатоком, чтобы понять – она снова не в себе. Уж не знаю, что на сей раз смогла употребить эта несносная девчонка, но такими темпами ей действительно вскоре придет конец.

– Чего тебе?! – не совсем ласково произнесла я.

– Ксень, ну прости за ту склоку, ты по правде сама виновата, нечего было лезть…

– Маринка, давай ближе к делу! Если ты просить денег вздумала, говорю сразу – не дам. Сама на мели.

– Нет, – замотала она головой, – слушай, у тебя ж есть порошок, одолжи, а! Обещаю, что верну, сил нет больше терпеть, а Косой в долг не дает, сказал, что лимит исчерпан, – она то и дело теребила ворот пальто и заламывала пальцы.

Ее взор метался по моему лицу, в надежде, что я все-таки сжалюсь и пойду у нее на поводу.

Да вот только зря, уж спонсировать Маринку, только ради того, чтоб она отвязалась, в мои планы не входило ни сегодня, ни завтра. Пусть лучше подыхает от ломки, чем от дозы, которая возможно станет последней ее радостью в этой беспробудной жизни.

– Правильно делает, что не дает. Ты посмотри на себя, кожа да кости, скоро пополам переломишься, хотя скорее всего, печень откажет. Тебе мать не жаль?! Останется ведь одна, ты хоть и дура, но все-таки родная дочь.

– Ксень, – умоляюще взглянула она на меня, стараясь уцепиться за мой рукав, – ну некого больше просить. Ну помоги.

– Нет, – твердо заявила я, отодвигая ее плечом и стараясь, как можно быстрее направиться дальше. – Каждый сам решает свои проблемы. Тебе столько раз предлагали лечь в клинику, не надо было отказываться, не упускай свой шанс, назад уже ведь сложно будет отыграть все.

– Ну и не надо, – фыркнула она, сплевывая, – завтра в клубе найду.

– В клубе? – приподняла я бровь, вспоминая слова Сергеева о рейде по району.

– А то, – обнимая себя за плечи, продолжила Маринка: – Там бармен Женька, если хорошо попросить в долг дает, денег нет у меня, – вывернула она карманы брюк, – но он неприхотливый, даст в кредит… а предоплату возьмет натурой.