Твоя наследница

Вот и меня она замечает мгновенно и в первое мгновение интуитивно отшатывается от окна, будто хочет спрятаться за воздушным тюлем.

Мне интересно наблюдать: сбежит всё-таки или…

Нет. Гасит трусливое желание и лишь кивает, а после вновь возвращается к приготовлению горького напитка, которому, кажется, никогда не изменяла.

— В гости не приглашу, — говорит серьезно и твердо.

И пусть я и не собирался навязываться, но такое четкое предупреждение удивляет и подтверждает сделанный ранее вывод: Юля изменилась.

И новая она мне нравится еще больше.

— Понял, не настаиваю.

Еще минуту слушаю легкое шебуршание, которое Котова больше не стремится скрыть, передвигаясь по кухне, затем она вновь появляется в окне. Забирается на подоконник, сгибает ноги в коленях и выдает, будто в омут с головой бросается:

— Я готова слушать.

Вижу, как, прижав телефон плечом, обхватывает двумя ладонями чашку и делает глоток. Хочется еще немного потянуть время, дать ей насладиться любимым напитком, потому что то, что собираюсь ей скинуть на электронную почту, явно испортит аппетит.

— Знаешь, прежде чем начать разоблачение, я все же хочу еще раз попросить прощения за свой совершенно неблагородный поступок. Думаю, если бы мама была жива, она бы этого никогда не допустила, — прикрываю глаза и качаю головой. — А тебя и Амину полюбила с первого взгляда.

Может быть это и глупо — в моем возрасте вспоминать мать, но не могу иначе. Я ее не просто любил, боготворил. До последнего дня она оставалась главной женщиной в моей жизни. Потому что не побоялась трудностей и осуждения окружающих, а родила и вырастила меня вне брака, дала образование и постаралась вложить те качества, которые считала важными.

Отец появился в моей жизни позднее. Намного позднее.

Думаю, если бы не болезнь, мама так и не осмелилась бы написать ему письмо и рассказать обо мне. А так, она испугалась, что останусь один, без поддержки, и рискнула.

Дамир Цикал, всегда мечтавший о наследнике, взялся за меня всерьез. Окружил вниманием и заботой. Даже сумел закрыть глаза на то, что я другой веры и особо не давил принять ислам. Забрал к себе в Стамбул, настоял на изучении языков и получении еще одного образования. В общем, усиленно принялся лепить из меня идеального отпрыска.

То, что этот человек не мягкий и открытый, а стопроцентный делец, ищущий во всем выгоду, я понял рано. Потому хоть и прогибался, исполняя волю покойной матушки постараться подружиться с семьей отца, но держал ухо востро.

От деда мне досталось хорошее наследство, которое я получил после совершеннолетия. И именно его вложил в свое первое дело, отказавшись от помощи Дамира. Чувствовал, что смогу стать от него зависимым, если что-то пойдет в разрез с его планами. А мне моя независимость всегда была дороже.

И все же просьбу матери я выполнил. Сдружился с семейством Цикал. И даже долгое время считал их близкими родственниками, семьей. Особенно Карину, единокровную сестру. Правда, узнай маму правду о выходках этой девицы, думаю, сто раз пожалела бы.

А ведь именно сестренка, та кто послужил косвенной причиной нашего с Котовой знакомства, стала первой, кто нанес удар в спину.

Именно Карина «открыла мне глаза» на распущенность моей невесты и ее стремление найти себе мужчину побогаче, чтобы не работать, а жить в свое удовольствие. Я не купился на голословные обвинения, хотя старался всегда прислушиваться к мнению сестры.

Тогда же подключились подруги Карины, которые пользовались услугами Котовой. Пусть не слово в слово, но они повторяли одно и то же: Юля — содержанка, обхаживающая богатых папиков.

А затем мне предоставили фотографии, где Котова практически голая занимается сексом с тем, от кого я ее спасал в день нашего знакомства.

Десятки откровенных фотографий со Стасом Хромовым.

Золотой мальчик тоже поддержал мою сестру. Он не побоялся встретиться со мной повторно и рассказал, что Юля крутила роман с нами параллельно. Выбирала лучший вариант. А сцена на кухне носила немного другой характер, нежели изнасилование.

Всё еще не верил, но парень привел доказательства того, что действительно видел мою невесту раздетой.

Ну откуда бы он мог узнать о родинке на левой ягодице или под грудью?

Вот тогда и дрогнул, и отдал снимки на экспертизу, выяснив их подлинность.

— Юля, я тебе на почту скинул файл с фотографиями, — прочищаю горло и договариваю, прикрыв глаза и сжав переносицу пальцами, — те, которые мне передали семь лет назад, когда я улетел в Стамбул. Считаю, ты должна их видеть.

Глава 12

ДАВИД

— Это же я, — в сиплом проседающем голосе Юли сплошной скепсис наравне с удивлением.

Идиот, обзываю себя мысленно.

Мне стоило еще семь лет назад дать ей эти фотографии в руки, чтобы вживую увидеть искреннюю реакцию и понять: я жестко ошибаюсь, сомневаясь в ней.

Черт! Да такое шоковое неверие и обиду невозможно сыграть.

— Ты, — подтверждаю очевидное, сжимая волю кулак.

Желание разобраться с каждым, причастным к этим снимкам и не только к ним, топит. Но я себя контролирую, потому что знаю главное: за обман каждый причастный ответит, обязательно ответит. И уже не отвертится.

— Но как? Давид, я не понимаю, — у Котовой начинают сдавать нервы.

А в голосе явно слышатся слезы.

Неудивительно.

Юля всегда отличалась скромностью, а то, что сейчас видит, без сомнений тянет на рейтинг 18+, где ей отведена главная роль.

Только теперь не время жалости, нужно обсудить все подставы за один раз, не размусоливая, чтобы уже больше не возвращаться к прошлому.

По крайней мере не с ней.

С этой девушки уже достаточно нервов и слез, отныне будут плакать другие. Те, кто еще недавно смеялись за спиной и считали себя вершителями чужих судеб.

Что ж, бумеранг вещь непредсказуемая.

— Чего именно не понимаешь? — спрашиваю твердо.

Надо в зародыше подавить ее жалость к себе и не дать расклеиться. Потом осознает. Я не стану торопить.

— Это я, но… не я. То, что тут изображено… Это порнография какая-то. И этот парень… Это же тот, кто у вас в доме ко мне приставал… — прыгает с одного на другое Котова, слегка заикаясь.