Твоя наследница

Всю еду, напитки и даже скатерти с салфетками и прочими мелочами нам привезли из ресторана и даже помогли накрыть.

Мы с детьми только надули шары и собрали красивые букеты, которыми украсили комнату. Но и это занятие безмерно воодушевило «молодежь».

— Да, давайте скорее, у нас и торт будет!

— Ага! Большой! Шоколадный!

— Мы его все вместе в компьютере выбирали!

Несется с разных сторон от Амины, Богдана и Нади, рвущихся продемонстрировать собственные труды.

— Ого, какие молодцы! Вот это сюрприз! Что ж вы раньше молчали? Я жуть какой голодный после перелета, — Алекс довольно потирает руки и, забрав у меня сына, приобнимает, утягивая в сторону ароматных запахов. — Пошли, крестная, отметим окончание твоего трудового отпуска чем-нибудь вкусненьким. Знаю я, как вы с Соней сладкое любите.

— Очень любим, — поддакивает подружка. — Но, раз мне нельзя, Юльчик будет отрываться за нас обеих.

— Кстати, что там с комнатами? Сколько разгромили? — подначивает своих старшеньких Гроссо.

— Ни одной, — гордо заявляет Богдан.

— Все целое, — подтверждает Амина.

— Мы ж не маленькие дети, — кивает в сторону двойняшек Надя.

Вот так под шутки и общее веселье проходит вторая половина вторника, а вечером мы с дочкой возвращаемся домой.

Соня предлагает заночевать у них, но я отказываюсь. Хочется уже к себе. Побыть немного в тишине. С чашечкой кофе на любимом подоконнике. Да и утром ждут дела.

Давид не принимает отказа и отвозит нас сам, даже вещи в квартиру заносит и проверяет, что всё в порядке.

— Юль, может, ко мне поедете? — спрашивает он в третий раз, когда Амина убегает расставить новые игрушки на полке, а мы останавливаемся в прихожей. — Я буду переживать, как вы тут одни.

— Нет. Зачем? Ты же сказал, что с Владом вопрос решен.

— Я сказал, что с ним поговорил и объяснил, как он был неправ, впрягая тебя в свои грязные дела. И что будет, если его заметят где-то поблизости.

— Ну вот, значит, все в порядке.

— Юль, он — бандит и имеет дела с бандитами. Его словам нельзя верить. Да, конечно, охрана у тебя будет круглосуточная, но я все равно подстраховался бы.

— Не волнуйся. Завтра мы только в поликлинику съездим и домой. А с четверга у нас сад и работа. Обычную жизнь никто не отменял. Давид, я не хочу прятаться и бояться непонятно чего. И потом… Влад никогда мне не угрожал и всегда был вежлив.

О дне расставания не вспоминаю, тогда бывший жених психанул, но ведь у всех бывают срывы.

— То есть, уговорить не удастся? — правильно понимает меня мужчина.

— Нет, я соскучилась по дому.

— Ладно. Если что, сразу звони. Договорились? И не пропадай.

— Да, конечно, — киваю без раздумий.

— И еще… знай, я буду рад, если вы передумаете и всё-таки согласитесь жить у меня. Это ни к чему тебя не обяжет, пока ты сама не решишь иначе.

— Давид…

— Понял, ухожу, — Цикал наклоняется и целует меня в краешек губ, а затем разворачивается и исчезает на лестнице.

Запираю обе личины и прислонюсь спиной к дверному полотну. Пальцы сами тянуться коснуться того места, где совсем недавно были губы любимого мужчины.

Стоит ли и дальше обманывать саму себя? Чувства не исчезли, а даже окрепли.

Что ж, Давид, я обязательно подумаю.

Обо всем.

Но уже сейчас хочу сказать «спасибо», что даешь право выбора и не подгоняешь к принятию решений.

Это очень важно для меня. Это подкупает. Это демонстрирует твое доверие и небезразличие.

Глава 34

ЮЛЯ

— Мамочка, а Давид — твой жених? — ошарашивает меня с утра пораньше Амина.

Пока я ломаю голову, когда лучше начать с ней сложный разговор по поводу отца, сегодня перед поликлиникой, завтра после сада или в выходной день, чтобы успеть все объяснить и успокоить при необходимости, моя дочь сама неосознанно берет все в собственные маленькие ручки.

— Э-э-э, нет, родная. Не жених, — отвечаю, проглотив вдруг вставший поперек горла кофе.

Чтобы немного успокоиться, обхватываю чашку обеими руками и откидываюсь на спинку дивана. Амина же, болтая ногами, неторопливо и с удовольствием уплетает за обе щеки овсянку с яблоком.

— Значит, он в тебя влюблен, — делает она однозначный вывод с непосредственностью, свойственной только детям. Ловит мое удивление и с самым важным видом добавляет. — Я тебе точно говорю.

Вот тебе и маленький ребенок, Котова, все дни занятый играми с друзьями. Шах и мат называется.

Мысленно комментирую проницательность кудряшки.

Потом, очень кстати, вспоминаю, кто ее отец и, ухмыльнувшись, качаю головой.

Яблоко от яблоньки, Юлька! Никуда не денешься…

— Вот еще, глупости какие, — отмахиваюсь вслух, стараясь придерживаться нейтральности.

Если начну резко отрицать, Амина поймет, что я не смогла остаться равнодушной к ее вопросу, и будет дергать время от времени напоминаниями.

— Нет, не глупости, мам, — упирается шестилетняя красотка, откладывая ложку и скрещивая руки на груди, как заправская всезнайка.

— Хорошо, тогда ответь — с чего ты так решила? Почему Давид в меня влюблен?

— Потому что всё очень просто. Смотри, — Амина вытягивает ко мне обе руки, растопыривает пальчики на левой, а правой начинает их загибать.

— Он проводит со мной много времени. Играет, дарит подарки, все объясняет. И не говорит, иди спроси у другого. Правильно? Правильно. И рюкзак с мишкой подарил только мне, а не Варе и не Наде. Мог же и им? Мог. И шарики тоже мне. И в кинотеатр ходил. Так?

— Так, — соглашаюсь с неоспоримым доводом, не ожидая такого начала.

— Дальше, — загибает второй пальчик, — вы были знакомы раньше.

— С чего ты взяла? — удивляюсь уже не на шутку.

— Я видела его фотографию в твоем телефоне. То есть не его самого, а руки. Мамочка, у нас же родинки одинаковые. Забыла, что ли? — дочка крутит правой ладошкой.

Ага, забудешь тут, когда такое живое обожаемое напоминание перед глазами каждый день мелькает, становясь с каждым днем всё взрослее, умнее и прозорливее.

— Дальше, — Амина загибает третий палец, — он на тебя постоянно смотрит. Когда ты не смотришь на него. Да-да, я видела. А еще вспомни, он — мальчик, а ходил с нами за подарками для девочек. Вот Максим бы со мной точно за куклой не пошел, я его спрашивала.