Твоя смерть тебя спасет

Значит, не обставила я Лешего? И есть еще опасность мне от лесного хозяина?

Кощей закатил глаза и воскликнул

– Марья, ты продержалась всю ночь! Сама! Без моей помощи. Не понимаю, как у тебя это вышло, но это так. Знаешь, что сказал мне Леший на прощание? Его дочери ломают свои куклы очень уж быстро. Не успевают наиграться, как приходится искать новые. Я мчался по лесу, уверенный, что опоздаю. Что наткнусь за очередным деревом на твое хладное бездыханное тело. А ты... развлекалась! Песенки пела!

Перед внутренним взором возникли светящиеся белым светом руки. Выходит, если бы не эта загадочная магия, к этому моменту быть мне сломанной игрушкой? Хладным бездыханным телом?

– И сдается мне, - добавил Кощей.
– Ты бы и сама выбралась. Рано или поздно... Пересилила бы морок самого Лешего...

Ах, да, я и забыла. Кощей полагает, что перед ним могущественная колдунья, Марья Моревна, прекрасная королевна. А не скромная бесталанная путешественница из другого мира или времени.

От избушки Лешего к нам хромал Дарён.

– Нашел, - хмуро констатировал он.
– Теперь идем за мертвой водой? Сколько можно меня мучить? Я летать хочу. И ходить. А не вот это!
– задрал он больное копыто.

– Потерпи еще, Дарён, - произнес Кощей спокойно.
– Хочу Марье кое-что показать.

– А надо ли?
– усомнился конь.
– Не поймет...

– Теперь думаю - поймет, - загадочно отозвался Кощей.

На этой интригующей ноте меня повели... в деревню.

Над неровной линией горизонта проклевывался первый росток солнца. Орали, как недорезанные, петухи. В каждом дворе, мимо которого мы проходили, надрывались, отрабатывая кормежку, собаки. Деревня просыпалась.

– А теперь смотри, - кивнул Кощей в сторону одного такого двора, останавливаясь.

Во дворе у дома, рядом с широкой лавкой, стояла знакомая девочка. Та самая, лохматая, из леса, которую я спасла от участи сделаться лесавкой.

– Тятя! Тятенька!
– звала она хныкающим голосом и тормошила развалившегося на лавке мужика.
– Проснись!

Поначалу я подумала, что мужику плохо. Но тут он всхрапнул, громко, раскатисто, заставив вздрогнуть ребенка.

– Тятя...
– жалобно протянула девочка.
– Ну, тятя!

– Видишь, - тихо проговорил Кощей.
– Даже в дом не смог зайти. Что с людьми хмель делает...

– Так он бухой!
– догадалась я. И спохватилась, что такого словечка из моего мира Кощей может и не понять.
– То есть, пьяный?

И другими глазами увидела всю картину. Бедный ребенок вернулся домой из трехдневного плена у Лешего. И что она видит? Напившегося в хлам родителя, который даже не заметил пропажи дочери.

– Всю ночь зовет, - сказал Кощей, а у самого в глазах была такая тоска и что-то непонятное, глубокое, словно боль затаилась.

Точно, у него же какое-то особое отношение к детям. Все люди для него как дети неразумные, вроде так он сказал Лешему? И слова его в тот миг звучали так трогательно, так искренне.

– А теперь смотри, - сказал он и протянул руку к пьянице и его дочери.

Глаза Кощея вспыхнули красным огнем, и в то же миг нерадивый отец проснулся.

И первой, кого он увидел, была, конечно же, девочка.

– Будить?
– взревел он разъяренным медведем-шатуном. И со всего маху отвешал ребенку оплеуху.
– Меня?!

Девочка расплакалась, а я ринулась туда, на помощь несчастному ребенку.

Кощей схватил меня за руку.

– Стой, глупая!

– Да как ты можешь на это смотреть и ничего не делать?
– зашипела я на чародея. Того, кто одним словом мог бы помочь, спасти, наказать этого зверя в обличье человека.

– Я лишь хотел показать тебе, Марья, к кому ты вернула ту, которую считала похищенной злой нечистью. Теперь скажи, ты довольна? Желаешь ей такой жизни?

Я остыла, перестала вырываться. Хоть и продолжала кипятиться, не сводя глаз с разворачивающейся перед глазами семейной сцены.

Вспомнились восемь других девочек. Их тоже забрали из таких вот неблагополучных семей? Да, они обречены жить в виде нечисти в дремучем лесу, видя людей изредка и в виде игрушек. Но там они выглядят куда счастливее этой малышки. Там их никто не обижает и по-своему любят. Заботятся о них настоящей отцовской заботой.

– Да как ты посмела! Тварь неблагодарная!
– орал между тем на родную дочку мужик, гоняя ее по двору. Испуганная девочка вжимала голову в плечи и юрким зверьком ускользала из-под тяжелой руки взбешенного родителя.
– Леший тебя побери!

Как? Что он только что сказал?

Леший и побрал... Так вот почему...

– Теперь понимаешь?
– произнес Кощей, с грустью глядя на плачущего ребенка.
– Все дочери Лешего когда-то были, как она. Несчастные дети, нелюбимые своими родителями. Леший не украл их у родителей, Марья. Он забирал то, что отдали ему по доброй воле.

– Но ведь они не знали!
– возразила я.
– Не знали, что их слова обернутся реальностью!

– И что это меняет? Людям пора бы понять, что любое слово имеет силу. Сказанное в сердцах или по злобе, в гневе, оборачивается явью. И стали бы они любить своих детей сильнее, крепче, если бы знали, что однажды потеряют их? Нет, Марья. Не станут. Люди не меняются.

Я смотрела на этого пьяницу, который, верно, по недоразумению стал родителем маленького лохматого чуда. Вот уж действительно, тот случай, когда Леший в роли отца куда предпочтительнее. Безумный мужчина, он даже не понимает, какое счастье ему дано. Мне вот, например, всегда хотелось иметь ребенка. Но не судьба. И пусть все вокруг твердят - какие твои годы? Еще успеешь! Но для рождения малыша нужны двое. А мне так и не встретился тот единственный, с кем хотелось бы это счастье разделить.

– Поэтому я ничего не делаю, - добавил Кощей.
– Хотя руки тянутся... Придушить мерзавца.

В полном молчании шли мы обратно к лесу.

Дарён поджидал нас на опушке, щипал траву. Поднял голову, пытливо взглянул на нас с Кощеем.

– Мне уже самой хочется вернуться в деревню, забрать у этого чудака на букву "М" девочку и собственноручно доставить ее к Лешему!
– выдала я крутившееся в голове.

Кощей вдруг расхохотался.

– Ты меня уморила, Марья. Но не беспокойся. Леший уже коснулся ее, признал своей. А родитель, как видишь, не одумался и вновь посылает ее туда же... Вернется она, Марья. И очень скоро. Пошлют ее в лес по грибы или ягоды - и исчезнет она из мира смертных. На сей раз - навечно.