Ты будешь мой

Фэйри кивает и уходит к оставленной у камней лошади. Я должна ему помочь, но у меня просто нет сил. И очень, очень хочется остаться, смотреть на воду – я могу делать это часами, а Сильвен не дугэлец, его это не удивляет. Он не тревожит меня вопросами и рассказами, что смотреть так пристально на что-то неправильно.

Правильно.

Когда из воды поднимается струящаяся фигура, напоминающая громадную змеиную голову, я, всё ещё в полудрёме, тяну к ней руки. Змей смотрит на меня прозрачными серыми глазами и трётся о мои ладони скользкой чешуёй. Как щенок. Я нахожу нужное местечко, внизу, под горлом и глажу. Тихий булькающий свист заставляет вздрогнуть. И, как только я понимаю, что змей мне не снится, он бросает на меня последний, будто бы грустный взгляд, и ныряет.

– После этого ты сомневаешься, что ты русалка? – говорит Сильвен, помогая мне слезть с камня над водой на песок.

– Чт-то это было? – лепечу я, с опаской глядя на воду.

– Это, Арин, - Сильвен следит за внезапно поднявшимися волнами, - был водный дух. И он шлёт тебе привет, - одна волна как раз лижет песок у нас под ногами. И выбрасывает серебристых, трепещущих рыбок, которых я раньше тоже видела только на картинках.

– Ну вот и ужин, - усмехается фэйри. Берёт одну из рыбок, с силой ударяет о камень, где я только что сидела. Отдаёт замершее серебристое тельце мне. – Ешь.

Я беру рыбу в руки и тут же роняю. Холодная и скользкая. Гадость.

– Ты издеваешься?

– Не глупи, Арин. Тебе подношение. Хочешь обидеть водного духа? Он нас ночью утопит.

Краем глаза я замечаю поднявшуюся над водой змеиную голову.

– Ешь, - Сильвен вкладывает в мои руки несчастную рыбу. – Русалка ты или нет? Ешь.

Меня подмывает устроить скандал. Я? Есть вот это? Этого… червяка? Такой же мерзкий. Открываю рот – сказать это. И замираю, завороженная. Последний солнечный луч продирается сквозь облака, играет на гладкой чешуе, что-то настойчиво напоминая. Что-то родное и совершенно нормальное.

Как в полусне я подношу рыбу ко рту. И прихожу в себя уже облизываясь и с пустыми руками.

Змеиная голова с плеском исчезает, фэйри, сидя рядом, протягивает мне другую рыбу.

– Ещё?

Я скалюсь в ответ – Силвьен смеётся.

– Острые у тебя зубки, русалка.

Меня тошнит. Жуткий, горький привкус во рту. Горячая жемчужина снова обжигает…

Сильвен аккуратно подхватывает меня, усаживает рядом и долго поит водой. Говорит успокаивающе:

– Ну хорошо, хорошо, русалка. Понятия не имею, как готовить рыбу, но в Гленне костры разводить будет можно и даже нужно.

– Я больше… не буду… есть эту гадость, - шепчу я, чувствуя странную лёгкость в животе.

– Ты русалка, Арин, ты всегда их ела, - отзывается фэйри. – Но, похоже, проклятье не даёт тебе это вспомнить. Сильное.

Я молчу. Сильвен роется в мешке с едой. Достаёт убранный мной утром рубин, морщится, но даёт мне. Потом – солёное мясо и хлеб, оставленные мамой не помню для чего… Я отворачиваюсь – живот бунтует, мне снова холодно, несмотря на рубин, и неуютно.

– Ты никогда не встречалась с дугэльской королевой? – интересуется вдруг Сильвен.

Я мотаю головой. Нет. С чего бы?

Сильвен молчит. Я кутаюсь в плащ.

– Как ноги? Уже не болят?

Вздрагиваю, понимая, что да – боль ушла. Встаю ради интереса. Если бы не слабость, могла бы даже танцевать. Удивительно. Они же болели всегда!

– Ясно, - усмехается фэйри, и я не выдерживаю:

– Что ясно? Ты знаешь, почему они перестали болеть?

– Живая вода, - как само собой разумеющееся отвечает Сильвен. – Живая вода, магия духа. Твоя стихия.

Ну да, так мне всё стало намного понятнее.

– Вот почему у меня руки никогда так не болят? – ворчу я, косясь на воду. – Спина, шея? Всегда ноги! – Мама, когда я спрашивала, начинала суетиться, искать травы какие-то, настои – и всё заканчивалось той же болью и постельным режимом.

– А что ты хочешь?
– усмехается Сильвен, перебивая мои мысли. – Поменять хвост на ноги и не чувствовать боль? К тому же, тот, ради кого ты это сделала, очевидно, сейчас далеко. Был бы рядом, ты бы боли не чувствовала.

Я ошеломлённо смотрю на фэйри. И выпаливаю то, что изумило больше всего:

– Хвост? – что, как у собаки?!

– Ну, рыбий, - Сильвен улыбается, глядя на меня.

– Рыбий, - повторяю я, невольно вспоминая ту несчастную рыбку, которую только что съела. – Какой ужас. Какое… уродство!

– Морякам, я слышал, нравится, - в голосе фэйри явно слышен смех. – Люди поют про прекрасных холодных дев на камнях, любителей расчесать волосы и поглядеться в зеркало. Ты, кстати, как к зеркалам относишься?

– Издеваешься, - я отворачиваюсь.

Ну да, мне нравится расчёсывать волосы и смотреть в зеркало. Ну так мне одной, что ли? Большинство моих одноклассниц ведут себя так же.

– Да нет, - задумчиво говорит фэйри. – Того, ради кого ты отказалась от моря, ты же сманила. Ты совсем его не помнишь? Ты же наверняка его любила. Ничего?

– Ничего.

– Совсем? Вы, русалки, говорят, любите…

Я выпаливаю его Истинное Имя на одном дыхании. И в полной тишине приказываю:

– Не называй меня русалкой. И прекрати эти намёки про морских дев. Хватит. Мне надоело.

Остаток вечера мы проводим в полной тишине, не считая плеска воды и бархатного шёпота дождя.

Ночью мне снова снится тот же кошмар: вода душит. Вся тяжесть километров и километров воды давит на меня, пока я пытаюсь выплыть, дёргаюсь и задыхаюсь. И только когда сильная боль обжигает щёку, просыпаюсь.

Сильвен сидит надо мной – я с трудом вижу его лицо в темноте, только сверкающие глаза.

– Ты в порядке? – у него совершенно равнодушный, ровный голос. – Ты задыхалась.

Я рывком сажусь и хватаю ртом воздух. Мне жарко – скидываю плащ, краем глаза вижу блеск воды. Отшатываюсь.

– Что? – в голосе фэйри появляется напряжение.

– Н-ничего, - я старюсь не смотреть на воду. Отворачиваюсь, сажусь на землю. Дышу. – Просто кошмар приснился.

Фэйри ещё какое-то время смотрит на меня – я чувствую его взгляд, хоть и не вижу. Потом укладывается и тоже отворачивается.

До утра заснуть не получается. Я смотрю в темноту, потом, изредка – на воду. Змеиная голова таращится на меня в ответ, и мне чудится, что глаза у неё как у понурившегося щенка.

Чувствую себя мерзко.