Ты будешь мой

Так вот, значит, какая на самом деле Гленна. И каков на самом деле лес. Зачем королева приказывает его рубить? Такой красотой можно только наслаждаться.

Сильвен будит меня на закате. Весело потрескивает костёр, небольшая полянка вокруг так же очерчена маленькими костерками по окружности.

– Не выходи из круга. Что бы ни случилось. Поняла?

Я удивлённо смотрю на него. Фэйри держит в руке всё тот же прутик, только его конец остёр, как шип.

– Не выходи из круга, - ещё раз повторяет Сильвен и растворяется в зелёно-алом сумраке.

Я удивлённо осматриваюсь, замечаю стоящие у корней сумки с одеждой и едой. Ну хорошо, по крайней мере, вещи оставил – если уж решил уйти. И лошадь, флегматично жующая траву, привязана к одному из вздыбленных корней. Ладно…

Алый закатный свет играет с листвой в странные игры. Никогда не видела подобного в Дугэле – вечером там всегда опускается туман. А здесь – здесь мне хочется насладиться солнцем ещё.

Ноги снова ломит от боли, но я привычно не обращаю внимания. Зато дерево в центре нашей полянки – громадное, ствол моими руками не охватить – явно мне благоволит. Я легко взбираюсь по ветвям – дерево будто протягивает мне на помощь ветви-пальцы.

Наверху – чистое, без дымки облаков небо загорается звёздами. И огненный шар тонет за бесконечным лесом, омывая зелёные кроны ало-золотым.

Воздух пахнет свежестью вперемешку с пряным запахом коры и ноткой далёкой земли. Надо же, а нам говорили, что воздух леса – яд для дугэльца. Что духи деревьев – мерзкие, склочные существа, норовящие обвести тебя вокруг ствола и заставить блуждать в трёх соснах.

Я сажусь на ветку, свесив ноги, и с наслаждением потягиваюсь. В застывшем воздухе листья гладят мои волосы – прямо как пальцы, и соседние деревья наклоняются, качают сучьями, точно ведут беседу. Обо мне?

Небо потихоньку гаснет, но не чернеет, как в Дугэле, а становится тёмно-тёмно-синим. Глубокий, бездонный цвет с крапинками алмазной пыли. Я завороженно смотрю и больше всего мне хочется сейчас петь. Перебираю в уме знакомые песни и отдаюсь этому занятию с душой. Поэтому, когда внизу раздаётся громкий стон, чуть не сваливаюсь с ветки от неожиданности.

Внизу темно. Я щурюсь, пару раз соскальзываю, но неизменно успеваю ухватиться за заботливо подставленные ветви. Листья тревожно шелестят, цепляясь за мои волосы – не обращаю внимания, спускаюсь на землю.

Тихо.

Всхрапывает лошадь, я испуганно поворачиваюсь, и мне чудится за огненным кругом смазанное движение.

Костёр в центре поляны, обложенный землёй, уютно потрескивает. Огненные язычки тянутся вверх, танцуя в чёрном бархатном воздухе. Я, спотыкаясь и увязая в мягкой траве, подхожу ближе.

Вглядываюсь в темноту.

Свистит, выпуская воздух, поленце. И снова мне слышится стон – тут же я замечаю движение. И сверкающие, громадные глаза – круглые, как у сыча, отражающие свет пламени.

– Сильвен? – зову я, прекрасно понимая, что это не он.

Мне страшно, но сидеть у призывно шелестящего листвой дерева невыносимо. Я аккуратно вынимаю из костра загоревшуюся с одного конца ветку и иду к огненному кругу.

В потрескивающей тишине раздаётся ещё один стон, уже громче.

Вглядываюсь в темноту, помогая себе «факелом». И кое-как угадываю контуры лежащего шагах в двадцати тела – точно не Сильвен, если только он не успел отрастить крылья. Прозрачные, они напоминают крылья стрекозы и стелятся за незнакомцем, когда он пытается подползти к огненной границе. В жёлтых круглых глазах отражается костёр, а ещё – отчаяние и боль. Я чувствую это так же отчётливо, как слышу, когда бедняга стонет.

Маму всегда расстраивало, когда я принималась беседовать с незнакомцами. Особенно, когда я предлагала им помощь. Она уверяла, что мне самой никто в ответ никогда не поможет, и вообще, каждый в этом мире сам по себе.

Но я не могу просто так отвернуться и уйти. К тому же, что он мне сделает, он же еле ползёт.

– Вам нужна помощь? – зачем-то спрашиваю я, и круглые глаза упираются в меня, а к боли примешивается ещё что-то мне непонятное. – Подождите, - я перехватываю поудобнее самодельный факел. – Я сейчас.

Слова Сильвена: «Не выходи из круга» вспоминаются мне, когда я уже переступаю огненную границу, и шелест листьев за спиной усиливается, а воздух почему-то становится вязким и холодным. Как вода из моего кошмара… Я отмахиваюсь горящей веткой, та вспыхивает ярче, освещая смазанное движение рядом. Краем глаза я успеваю заметить, как в землю рядом с крылатым незнакомцем вонзается прут – и падаю, зацепившись за что-то.

Трава обнимает меня, земля поддаётся, точно песок, и мне чудится со страху, что чёрные клубы мрака тянутся лентами-пальцами, а деревья вокруг вовсе не деревья, а когтистые клыкастые чудовища… Отмахиваюсь «факелом», вскакиваю и слышу сдавленное: «Арин… в круг!».

В неровном свете огня мне чудятся тени: Сильвен и крылатый незнакомец – клубком, ползущие к ним ленты темноты, наклонившиеся когтистые деревья.

Дрожит земля – как будто к нам идёт что-то тяжёлое и, конечно, страшное. В унисон толчкам слышу эхо «в круг!». Вижу, как Сильвена и крылатого фэйри отшвыривает друг от друга, и чёрные ленты-щупальца окутывают обоих…

Рассуждать времени нет. Бегу к Сильвену, отмахиваясь огнём, нахожу на ощупь его руку и тяну к огненному кругу. Внутри него воздух сразу теплеет, обволакивает нас точно одеялом, под которым прячешься от ночных кошмаров.

Я силюсь встать, шарю рукой по земле. Ветка потухла, Сильвен рядом тяжело дышит. А хриплый стон крылатого, за которым я уже не успеваю, превращается в крик как раз, когда земля замирает.

Сильвен тянет меня к дереву. Пальцы-ветви укрывают нас, а мне чудится в звенящем от крика сумраке чудовище – то самое непонятное, но безумно страшное гленское чудовище, о котором нам столько рассказывали взрослые. «Если выйдешь в Гленну в ночь…»

Тело крылатого исчезает в сумраке, растворяется – и так же растворяется в воздухе крик.

Зловещая темнота наклоняется над нашим деревом, над костром. Над нами. Я замираю, даже не дышу, и так же замирает рядом Силвьен.

Только уютно пляшет клубком огненных змей костёр.

Мгновение – и снова дрожит земля, а жуткое невидимое чудовище-мрак удаляется, не заметив нас.

Облегчённо шелестят листья. Облегчённо выдыхаем мы с Сильвеном, и тут же фэйри шипит:

– Я же сказал: не выходи из круга!

– Но ему нужна была помощь, - жалко шепчу я. И сама понимаю, насколько это глупо. Но ему же правда нужна была помощь.