Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает
Шрифт:
— Он не старый, а пожилой, совсем как я.
И (о чудо!) Евдокия перестала икать.
— Леня, он старый, ты прав, он действительно очень старый, — пропищала она, благодарно заглядывая мужу в глаза.
— Ну тогда пусть по-человечески хоть умрет, устрою его в собачий «хоспис» — ответил Лагутин, с облегчением отмечая возвращение румянца на щеки жены.
Глава 9
Вдохновленный своим благородством, Лагутин простил и пса, и жену, и обрел присутствие духа. Жизнь уже не казалась ему юдолью слез
«Даше со мной повезло, — думал он, уже снисходительно глядя на пса, смирно сидящего на полу у ног нежданно приобретенной хозяйки. — Кто бы еще так героически терпел ее детские шалости и капризы?»
Покопавшись в уме, он с удовлетворением не нашел подобных себе среди друзей и знакомых.
«Да, такой я один, — вынужден был признать Лагутин. — Больше нет дураков любую заразу на шею себе сажать».
Имелся ввиду только пес, не жена. Пес действительно смотрелся ужасно. Даже зоошампуни его не спасли: отмытый сто раз, он выглядел во столько же раз паршивей.
«Серьезное испытание послано мне, — насладившись своим благородством, вернулся на старые рельсы Лагутин. — Скорей бы до дома доехать, да сплавить его с глаз долой. Как Даше моей не противно его к себе прижимать?»
Евдокия дремала на переднем сиденье, обнимая голову пса, а вот пес не дремал. По двум причинам. Во-первых, он по веленью души мгновенно присягнул благородной хозяйке и тут же счел своим долгом беззаветно служить; а во-вторых, он не верил мужчине, который с хозяйкой рядом. Пес знал: кто однажды к тебе обратился пинком, тот правил своих не изменит. Поэтому пес бдел, затравленно и враждебно поглядывая на злого мужчину.
В конце концов Лагутину надоела такая неблагодарность и он разбудил жену:
— Даша, насколько я понял, сиденья сушили феном.
— Да, — потирая глаза, подтвердила она.
— Значит они сухие?
— Не совсем. Высох только велюр, а внутри…
Лагутин жену оборвал, задав законный вопрос:
— Ты что, полагаешь, что этот вот организм во время осенних дождей спит на перинах?
Так Евдокия не полагала.
— Ты собрался его переселить? — спросила она.
Лагутин скрытничать не стал.
— Да, — ответил он и, пытливо всматриваясь в лицо жены, продолжил: — При условии, что ты его не кормила. Если пса укачает опять…
Евдокия поспешила заверить:
— Нет, я его не кормила и охотно на задние кресла с ним перейду.
Лагутин хотел возразить, но, взглянув на враждебного пса, согласился:
— Идите.
«Хоть не буду видеть как вы обнимаетесь», — брезгливо подумал он.
С этого момента все пошло как по маслу: настроение поднялось, ночь посветлела, шустрей замелькали цифры спидометра, асфальтовое полотно стало глаже, километры — короче и жена (и даже пес) показались милее, несмотря на коллизии.
Ранним утром, как и планировали, на обочине вырос дорожный пост родного города. И «брегет» сообщил Лагутину, что на работу он не опаздывает,
и даже успеет выбрать новый костюм к важной встрече.«И даже кофе без спешки выпью, и плотно позавтракаю. Сейчас же разбужу Пенелопу, пусть мчится к нам, встречает хозяев», — строил планы Лагутин, с радостью отмечая бодрость во всех своих членах.
Будто и не было длинной дороги с опасными приключениями — свеженький, точно с грядки огурчик.
«Есть еще порох в пороховницах», — нетерпеливо ерзая в кресле, восхитился собой Лагутин, вспоминая (почему-то) некоторых молоденьких пациенток из своей частной практики.
— Да-ша! — жизнерадостно воскликнул он, оглядываясь на задние сидения. — Дашенька, подъем! Наконец-то мы…
Наткнувшись на пса, Лагутин осекся и, утратив часть настроения, с досадой подумал: «Черт, избавиться от обузы сегодня я не успею: день расписан едва ли не по секундам».
Евдокия проснулась и, протирая глаза, спросила:
— Ленечка, мы приехали?
— Да, — ответил Лагутин. — Дай мне, пожалуйста, свой мобильный.
— Зачем?
— Вызову Пенелопу. Она еще завтрак успеет нам приготовить. Времени предостаточно.
Пенелопа, призванная помогать по хозяйству, делала за Евдокию все, исполняя роль и кухарки, и прислуги и домоправительницы. За это она получала не только жалование, но и любовь обоих супругов. Лагутины понимали на чем держится их счастливый брак — как и все благополучное, брак держался на отсутствии всяких проблем.
Услышав имя своей домработницы, Евдокия пришла в восторг:
— Пенелопа! Моя Пенелопа! Как я по ней соскучилась! Увижу и зацелую!
— Надо решить неприятный вопрос, — омрачил ее радость Лагутин. — Надеюсь, ты понимаешь о чем пойдет речь.
— Догадываюсь: о собаке.
Леонид Павлович, предвидя сопротивление, нахмурился и попытался дипломатично зайти с другой стороны.
— Сокровище, знаешь, что такое зло? — мягко спросил он.
— Знаю, — ощетинилась Евдокия, — это добро для тебя за мой счет.
— Я не понял: ты хочешь нарушить наш договор? — притворно удивился Лагутин.
На самом деле ничего другого от жены он не ожидал, но Евдокия его удивила.
— Нет, — сказала она, — сегодня же я пристрою пса самолично.
— Умница! — похвалил супругу Лагутин. — Наконец-то взялась за ум.
Дальнейшее показало, что с выводами он поспешил.
— Можешь не волноваться, — продолжила Евдокия, — но и не делай вид, что обрекая на смерть животину, ты творишь святое добро.
Брови Лагутина встали дыбом:
— На смерть? Животину? Ты полагаешь, что в Хосписе пес быстрее умрет, чем в подворотне?
— А ты надеешься, что он выживет несмотря на то, что его будут лечить ваши врачи? — скептически поинтересовалась Евдокия.
Леонид Павлович усмехнулся и мягко поправил жену:
— Ветеринары, Дашенька, ветеринары.
Она погладила пса:
— Бродяга, видишь, что ожидает тебя?
«Психическая атака началась», — мысленно констатировал Лагутин и с ужасом осознал, что у «заразы» есть огромные шансы провести этот день в его доме.