Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает
Шрифт:
— А зачем ты пришла? — наконец-то озадачилась Евдокия. — Если тебя уже не тревожит кровь…
Ева всплеснула руками:
— Тут столько всего произошло! Ирка-дура руки почти на себя наложила! Этот Зая, этот ее импотент-муженек точно в гроб нашу подружку загонит!
— Она же в Париже! Кстати, ты не знаешь, зачем Ирка туда летала?
— Реструктуризировать Заин супружеский долг в рамках парижского клуба.
— Что-что?
— Понимаешь, Зая или не может, или не хочет, козел, отдать Ирке супружеский долг, просит списать, — пошутила Ева и уже серьезно добавила: — Редактор
— О, господи, почему?
— Да из-за Заи! Говорю же, этот урод когда-нибудь точно ее угробит! Бедная Ирка!
— А сейчас она где?
— У себя дома, нас ждет.
Евдокия, вылетая в прихожую, призвала подругу:
— Так что же мы тут сидим? Надо ехать на помощь Ирке!
— Я же за этим к тебе и пришла, — с трудом поспевая за ней, пробубнила Ева.
Уже в лифте Евдокия вспомнила про бедного пса и вернулась. Пенелопа убрала его на балкон.
— Дуняша, надо бы с животинкой что-то нам сделать, — посетовала она. — Был бы он поладней, пристроила бы в деревню к сестре, а так, просто не знаю как быть. Но в доме ему нельзя оставаться. Не ровен час, Леонид Павлович на обед пожалует, а тут…
Пенелопа горестно развела руками и, закатив глаза, предсказала:
— Тогда не сдобровать ни мне, ни тебе, а псину он просто убьет.
Евдокия задумчиво уставилась на собаку.
«Я очень рассчитываю на тебя», — прочитала она в его грустных глазах и решилась:
— Возьму бродягу с собой!
— С ума сошла! — ужаснулась Ева. — Он дикий, сам не пойдет. Что, будешь его на руках таскать?
— Он легкий, — успокоила подругу Евдокия, сгребая в охапку пса.
Ева брезгливо отшатнулась, неодобрительно пропуская вперед странную парочку.
— Легкий, но очень гадкий, — прошипела она, оглядываясь на Пенелопу в ожидании сочувствия.
Но Пенелопа поддержала свою хозяйку.
— Зато у него душа хорошая, — сказала она.
А вот консьержка не оценила хорошей души. Увидев в руках Евдокии пса, она удивилась:
— Зачем ты дрянь с собой тащишь?
— Истину глаголешь, тетя Маша, — одобрила комментарий Ева.
— Это бродяга, это не дрянь, он на меня рассчитывает. Я не могу его бросить, — воскликнула Евдокия и, вылетев из подъезда, запрыгала и закричала: — Такси! Такси!
Ева подивилась наивности своей младшей подруги.
— Кто тебя с ужасом этим возьмет? — спросила она и, усмехнувшись, добавила: — Пойдем, я на машине, оставила за углом.
Всю дорогу Ева жаловалась на отсутствие женского счастья, изощренно проклиная злую судьбину. Шарманка известная: красивая, но несчастливая, не везет с мужиками, долго влюбиться никак не могла, а как повезло, тут и налетела коса на камень.
— Погоди, ты о чем? — опешила Евдокия. — Не хочешь ли ты сказать, что в моего Боба уже влюбилась?
— Только об этом и говорю, считай с полчаса. Влюбилась с первого взгляда.
— Да как же возможно такое? Почему же я раньше не замечала?
— Ненаблюдательная ты, — попеняла подруге Ева.
Евдокия, машинально лаская пса, возмутилась:
— Что? Ненаблюдательная? Пять лет с вашего первого взгляда прошло, а я не заметила? Так
не бывает! Где-нибудь и прокололась бы ты!— При чем здесь пять лет? — удивилась Ева. — Речь совсем не о том взгляде идет. Я пять лет Боба вмертвую не замечала, а вчера с первого взгляда влюбилась в него. Он в дверь вошел, высокий, умный такой! Я как глянула на очки, так сразу его увидала и до смерти сразу влюбилась.
— Погоди-погоди, а что ты мне про развод говорила? — с надеждой вспомнила Евдокия.
— Мы с ним вчера друг друга до гроба любить поклялись, а утром уже дошло до развода!
Ева резко остановила машину, рухнула на руль и такого реву дала, что у Евдокии защипало в носу.
— Первый раз в жизни клялась, первый раз и, как назло, твоему Бобу, — сквозь слезы причитала она.
— Хорошо, хоть что-то у тебя было в первый раз. Я думала, ты все уже перепробовала, — съязвила Евдокия и изумленно подумала: «Ну и дела. Евка-то плакать умеет оказывается. Неужели и в самом деле влюбилась?»
Слезы текли рекой — Евдокие стало жалко подругу.
«Будь что будет, — решила она. — Кто его знает, может это судьба. Может у них и сладится, под моим присмотром, а уж я постараюсь, чтобы Евка поменьше наставляла Бобу рога».
— Рассказывай, — приказала она, — что у вас приключилось?
И Ева затараторила:
— Он не хотел есть на завтрак котлету, а я подогрела, он отказался, а я настояла, он психанул, я назвала его козлом, а он назвал меня дурой, я — ах, он — да, я — пошел вон, он сказал, что развод! Теперь я его не прощу! Никогда!
И она опять зарыдала. Евдокия занервничала и, откладывая в сторону заласканного пса, сказала:
— Подожди, Евусик, давай по порядку. Значит он не хотел есть вчерашнюю котлету?
— Да.
— Это нормально. Зачем ты его заставляла? Больше не было ничего?
— Да, — промямлила Ева. — Накануне все съели.
— А потом ты его оскорбила, и он назвал тебя дурой. Это правда?
— Да.
— Да? Значит ты дура? Тогда чем же ты недовольна? — подытожила Евдокия.
— А ты была бы довольна, если бы после ночи любви тебя обозвали бы дурой? — вызверилась Ева.
— Но он же правду сказал, только что ты признала сама, а на правду грех обижаться.
— Что я признала?
— Что дура. Я спросила, а ты признала, сказала: «Да!»
— Слушай, ты меня запутала! — рассердилась Ева. — Вот и Боб твой такой же!
— Никто его тебе не навязывает, — парировала Евдокия. — Куда подальше тебя послал и правильно сделал!
У нее много было чего подруге сказать по этому важному поводу, но зазвонил телефон. Евдокия прижала к уху мобильный и растерянно пролепетала:
— Боб… Это Боб…
И вспышкой молнии вдруг страшный сон: ее борьба с молодым человеком. Она убегала, он ее догонял. Евдокия неслась босиком по ночному городу, а в руке у нее был огромный нож. Молодой человек кричал:
— Куда же вы? Погодите! Я не сделаю вам ничего плохого! Я сам вас боюсь!
— Зачем же тогда за мной бежите? — задыхаясь, выкрикнула она.
— Я хочу угостить вас клубникой. Я специально для вас принес.
Евдокия остановилась и, стараясь увидеть во мгле его глаза, спросила: